– Откуда ты такого посла выкопал?
– Из снега. По рукам?
– Привози его ко мне.
Растолкал спящий товар.
– Одевайся. Как раз под тебя клифт Армани есть. И выкинь своё тряпье в мусоропровод, будь любезен. Мне его трогать страшно. Оно, кажется, шевелится.
– Куда мы?
– Я тебя продал.
– Пидорасам?
– Негодяям.
– На органы?
– На шкуру. Тобой салон мерседеса обтянут. А диплом Сорбонны в рамочку и на потолок. Вот, мол, какого образованного зверя завалили. Знаешь, как называется черножопая обезьяна, если она профессор астрономии?
– Как?
– Черножопая обезьяна.
– Бу-га-га! Но это хуйня, снежок! Знаешь, как спасти девушку от изнасилования 4-мя неграми?
– ?…
– Бросить им баскетбольный мяч!
– Гр-р… Ты крут, нигга!
– А знаешь, как легче всего снять негра с дерева в Алабаме?
– Ну?
– Перерезав верёвку!
– Жжёшь, чёрный! Алаверды: чем отличается труп задавленного негра от трупа задавленной собаки в Париже?
– Говори!
– Перед собакой есть следы торможения!
– Су-укимблядя-ям-м ххы-ы!
Сигизмундыч быстро пристроил посла к делу. Жан-Батист (для братвы Женя) таскал всё: оружие на стрелки, наркотики жаждующим. Чем составил серьёзную конкуренцию Главдури. Федеральная служба по контролю за незаконным оборотом запасного колеса возмутилась. Клиентов отбивают! Раньше их 7-ки БМВ с мигалками были вне конкуренции на рынке кокоса, а тут посол завёлся на их поляне. Непорядок!
Пришлось уйти с этого бизнеса. Но без работы Женя не сидел. Оказался трудоголиком. Сигизмундыч жаловался, что ещё и левачить начал, – чужих жмуриков за город вывозил. Из-за чего в купленном ему 140-м мерине стоял отвратительный запах катафалка.
Мусора на него только зубами щелкали. А низзя.
Женечка в машине играл с ними в детскую игру "я в домике".
А слежку ставить без толку, – за рулем у него сидел гонщик с 20-летним стажем. Что, помноженное на 500 лошадиных сил, лишало ментовские таратайки всяких надежд на догнать негодяя. "Вести по шапке" попытались пару раз, да плюнули. Николай Николаич просто слал оперов в жопу с заявками на ноги за Жаном.
"Видит око, да зуб неймет" – вот так можно описать мусорские страдания по этому поводу.
Но сколько веревочке не виться…
93 год.
Революция.
Дружку Жени, бывшему тяжелоатлету Славе приспичило переезжать с хаты на хату. Очень вовремя. В Москве комендантский час, патрули, стрельба – похуй. Переезду это не помеха. В машину запихивается весь нехитрый бандитский скарб, на 50 кило состоящий из носильных вещей и на тонну – из его чемпионской штанги с блинами. Грузят штангу в багажник. 600 проседает, но едет.
Погнали.
В Останкино их тормозит Рязанский ОМОН, перегородивший "Уралами" улицу. ОМОН о Венской конвенции и краем уха не слыхивал, но сильно пьян и вельми напуган.
Плюс вооружен, туп и отморожен.
Омон начинает колотить по машине прикладами. Жан Батист сдуру приоткрывает окно, блеет о произволе и тут же получает стволом в зубы. Через минуту троица (водила, посол и тяжелоатлет) прислонены к машинам в позе "знак качества". Уже в изрядно помятом виде. Чрезвычайно и полномочно отпизженный посол не может выговорить слово "экстерриториальность" (шепелявость мешает: передние зубы он держит в ладошке) и получает берцем в промежность. Вспоминает родную Руанду или Сомали. Тоскует по Родине. Ему досталось больше всех, так как 1. Буржуй (см 600 мерс) и 2. черножопый. (см жопу Жана).
Идет повальный шмон. На удивление в машине ничего противозаконного, кроме пассажиров. Но криминальные рожи, увы, состава не представляют.
Наконец, гоблины добираются до багажника. Смотрят на тонну железа.
– Слышь, чертила (Славе), давай вытаскивай свои железяки!
– Командир, отвечаю, там нет ничего!
– Варежку закрой! Выволакивай железо!
– Не могу! У меня грыжа межпозвоночная!
– Я те ща!
– Тебе жмур нужен? Уверен, что отпишешься?
Мент не уверен. Один орал, что помощник депутата и корочками в рожу тыкал, пока по щам не получил, второй, чёрный, вообще послан кем-то с Хуюнги-Муюнги с неведомой целью. Плюс машина. Лучше не обострять до предела. Тем более повода не дают. Командует своим, и те, кряхтя и матерясь начинают погрузо-разгрузочные работы. Упарились, бедные.
На асфальте растёт куча блинов. Наконец всё. Тяжело дышащие мусора тупо смотрят в пустой багажник.
Действительно ничего.
– Я ж говорил, командир!
– Закройся! Ладно, свободны!
– А погрузить назад?
– А ху-ху не хо-хо?
Слава пожимает метровыми плечами и в две минуты закидывает железо назад. Менты разевают рты. Чудесное исцеление налицо.
Мерин отчаливает. но эта история сильно повлияла на Жана. Он понял, что в нашей непредсказуемой стране могут ушатать, не посмотрев на неприкосновенность. И потихоньку начал завязывать с нелегалом. Вошёл в какую-то коммерцию, разбогател и лет через 5 свалил в Европу.
Пишет книгу. Правда, говорит, что не знает где издавать. В России страшно, в Европе не поверят, а в Сомали читать никто не умеет. А кто умеет – не оценят. Подумаешь! У них там жизнь ещё покучерявей нашего.
Братское сердце
Как-то поутру Кабан забрал меня из клуба. Где я всю ночь напролет вспенивал и фокстротил. Оценив состояние: я как бабушка на смертном одре, бормотал и слабо шевелил лапками ("обирался" – на жаргоне санитаров), друг поволок моё бренное блеющее тело на Маяковку, где в смутно знакомом псевдоковбойском кабаке заказал супчику.
С первой ложки я стал похож на Крупскую. Со второй – на Крупскую, только что прочитавшую "Mein kampf". Выхлебанная в обморочном состоянии тарелка превратила меня в огнедышащего дракона.
– Ну как?
– Хрр!
– Ожил?
– Мугу. От души, братское сердце!
– С братским сердцем я тебя сегодня вечером познакомлю.
– Где?
– В Питере.
– Мы едем в Питер? Когда?
– Уже.
"Додж Рэм"– здоровенная байда с диваном, что язык не повернется назвать "микроавтобусом", дал возможность выспаться. К вечеру в Питере я проснулся уже человеком.
– Куда едем?
– К интересным людям.
– Чем они интересны?
– Да всем. Гениальные аферюги. Торгуют ворованной строительной техникой. Легально.
– Легально ворованной? Это как?
– Все гениальное-просто. В Европе строительную технику берут либо в лизинг, либо в кредит. Вот они её и покупают. Потом провозят через границу, оттуда на стройки в Сибирь, причём, заметь, пока её волокут покупану, она абсолютно чистая: за неё выплаты идут. А как приехала, то всё. Месяца через два продаваны начинают волноваться, слать письма-телеграммы, потом через полгода ставят в розыск. А кто её в Сибири искать будет? Там нравы суровые, ГАИ на стройки не суется. К тому же у мусоров баз по пизженной стройтехнике попросту нет. А ты в курсе сколько кран "Катерпиллер" стоит?
– Не.
– Ну и не надо тебе это. А то обзавидуешься. Но в пересчете на 600-е, поверь, хорошая колонна получится. Длиннее, чем кортеж Черномырдина.
Я придавленно молчал. М-да. Живут же люди! Элита угона. Это тебе не локтем ночью форточки в Жигулях выдавливать, воровато озираясь по сторонам.
– А кто придумал?
– Твой соплеменник и тезка.
– Это его ты моим названным братом считаешь?
– Угу.
Приезжаем. Огромная площадка забита экскаваторами, погрузчиками, кранами и прочей машинерией. Да уж. Воровать так с размахом.
Навстречу выходит лысый жлоб под два метра ростом. Морда вся в шрамах, нос синусоидой, уши как у дворового кота, обрывками.
