– Ну давай посмотрим.
Часа два кота таскали на всякие анализы, развели меня на УЗИ, вердикт:
– Здоров как бык. Лет 15 ещё проживёт. И не болит у него ничего.
Я побледнел.
– К-как 15 лет? А чего тогда он ссыкливоорущий?!
– Нравится ему, видимо. Или бабу хочет.
– Он не кастрирован?
– Нет.
– Может, тово?
– Не поможет. Это в котячестве надо было делать.
– А баба?
– Что баба?
– Поможет?
– Тебе?
– Ему!!!
– Я откуда знаю?! Но попробовать стоит.
Отдав за эту сволочь около 500 бакинских, я опрометчиво сунул его в салон машины. Ай! Сука! Попал на химчистку салона.
Закинув мерзавца в пакет, а пакет в багажник я призадумался. Где найти публичный кошачий дом? Или почасовую проститутку ему снять?
Блять, я ёбнулся. Эта скотина мню до шизы доведёт. Поеду к продовольственному – наловлю ему там харева.
Отловил там блядину попушистей и пустил обоих в дом.
Вот там мы охуели оба. Точнее втроём. Попав в столь обильно помеченное помещение, кошка поглядела на жениха и обезумела. Она завизжала на какой-то невыносимо высокой ноте и бросилась рвать кота. Досталось и мне. Потом обоссалась. Запрыгнула на шкаф. Нассала и там (не прекращая вопить). Спрыгнула Барсику на загривок и, воя, продолжила избиение. Кот тоже не молчал. Ко многому привыкшие соседи вновь застучали шваброй в потолок. Этот дуэт таки довёл меня. Не обращая внимания на зубы и когти, я отловил обоих исполнителей за шкирки и выскочил на лестничную площадку. Соседи толпились там, но, увидев выражение моего лица, брызнули по квартирам.
В полубезумном состоянии я выкинул визжащий марьяж в мусоропровод.
Затем туда же полетела вся одежда.
Три дня я отмывал и проветривал помещение. Ни одна клининговая компания ни за какие деньги не соглашалась на эту работу.
Через неделю нервы мои почти пришли в порядок. То есть я перестал вздрагивать от каждого звонка в дверь, опасаясь увидеть там очередную неверную жену с котом в подоле. Или самого мусоропроводного самурая.
…Дверной звонок бренькнул как-то вежливо-заискивающе. Так звонят обычно, если хотят денег занять. Заранее придав себе хамоватый и неуступчивый вид, открываю дверь. Там соседи. В побирушечьих позах.
– Какого ху? То есть за чем пожаловали?
– У вас тут котик был…
– У меня? – Я недоумённо озираюсь по сторонам. – Вы что-то путаете. Я ненавижу котов. Даже больше чем соседей.
– А можно, мы его к себе возьмём?
– Кого?
– Кота.
– Какого кота?
– Ну вашего. Перса.
– Я вам говорю, русским языком вроде глаголю, – у меня не было, нет и никогда не будет кота! Отныне, присно и вовеки веков!
– То есть вы не возражаете?
– Против чего?
– Ну что мы вашего кота себе возьмём?
– Как я могу возражать, если это не мой кот?
Захлопываю дверь. Трясущимися руками пытаюсь налить стакан, виски льётся по сторонам, и, плюнув на приличия, глушу его из горла. Грамм 200 засадил, не отрываясь. Отпустило слегка. Одолевают панические мысли.
Блять. Ещё раз блять. Если, точнее, когда они мне эту ссань назад принесут, иисусиоборони, я их поубиваю всех нахуй. Или в мусоропровод всем кагалом выкину впизду…
Но.
Проходит неделя. Другая. Никто не несёт Барсика взад. Никак сами придавили, – прикидваю я на досуге. А ещё интеллигенты с виду…
Даже у меня, мурла, рука не поднялась, а эти родную маму порешат… Раскольниковы ёбаные. И ещё потом следователя, оперов и полстраны заебут, описывая душевные переживания…
Встречаемся в лифте. Я, злорадно:
– Ну как там ваш котик? Не ссыт?
– Нет, что Вы. Очень воспитан. Ходит только в лоточек.
– ?!… И не орёт?!
– Нет. Мурлычет только. Очень ласковый такой. Спасибо вам большое, мы так рады…
Я пропустил свой этаж. Потом не мог вспомнить номер квартиры. Целый вечер я размышлял о метаморфозе. Унизился до похода к соседям, проверить, тот ли кот? А то может, у нас тут целую партию бракованных персов в мусоропровод спустили?
Нет, он, сволочь. Даже ухом не повёл, гад, меня увидев.
В глубокой задумчивости я глушил виски и крутил в голове сию неразрешимую задачу. Как это он так исправился-то? У Ольги ссал всюду, у меня… эх, скотина сколько шмотья изгадил, а тут…
Хотя. Может он катарсис испытал? Махаяна на него напала в полёте и бодхой парня накрыло? Действительно, если ты летишь по тёмному, вонючему мусоропроводу с 4-го этажа, есть повод задуматься над своей кармой. Мол, не задалась как-то карьера. Не так ты себя, Барсик поставил с этими двуногими голожопыми бесхвостыми рабами. Надо что-то менять в парадигме.
Вполне вероятно, что об край мусорного бака башкой приложился, и праджню, то есть трансцендентальную интуитивную просветлённую мудрость постиг.
Барсик Татхагата он ныне. Просветлённый.
Ом мани падме хум.
Чурка любит цацки
Тяга к украшательству себя любимого свойственна всем двуполым. На что только не идут кобелирующиеся особи в стремлении выделиться и продемонстрировать.
У моего знакомого живет попугай – ара, уж на что ярок и заметен, ан нет. Мало. Каждый день ара Армэн требует у Коли глянцевых журналов. Не то, что бы он там черпал познания о дресс-коде пернатых в нынешнем сезоне (хотя пёс его знает – разумен он совершенно по-человечьи), но для украшения дизайна они ему крайне необходимы.
Армэн выдирает из ярких страниц полоски и вставляет себе в хвост. Потом рисуется перед зеркалом. Процесс непростой – ара творит, мучается сомнениями, меняет полоски; некоторые варианты отвергает, выдрав все из задницы и разметав.
Ждёт вдохновения и иногда, сваяв нетленку, радуется несказанно.
Наблюдая за этим пернатым кутюрье и угорая втихомолку (ара, как и его двуногие носатые собратья обидчив и мстителен), я испытал дежавю. Где-то я уже видел армян, прихорашивающихся перед зеркалом…
…В конце 90-х мы возили запчасти из Америки. Стюардессами. Получалось быстро и недорого. Я склонил к контрабандизму и сожительству полавиаотряда Шарика. Исконно еврейское дело, кстати. Что первое, что второе. Неудивительно, что так ярко проявил себя на этом поприще. Заодно отправляли чёрную икру в Нью-Йорк. Ну и по мелочи всякого разного. Как-то раз наш американский партнёр мистер Алекс (мелкий жидёнок с Киева) приехал в гости.
Поехали в кабак.
Там Алекс узрел местную братву. Изумился.
– Кто это?
– Силовые попрошайки.
– А что это они в цепях все?
– Мученики. Страстотерпцы. Плоть умерщвляют. У кого вериги толще – тот соответственно в святости дальше продвинут.
– Серьёзно?
– Серьёзней некуда. У них это как погоны. Ну, а что ты хотел? Пролетарии ж. Маркса начитались и нате: «Пролетариям… нечего терять, кроме своих цепей. Приобретут же они весь мир». Оне ж намеков не понимают – вот и бороду буквально восприняли. Не видал такого?
– И покруче видел.
Я обиделся за наших мурлокотанов.
– Иди ты! Где?
– У негров. Там вообще нечто. Некоторые якорные таскают. В Гарлеме есть специальный магазин…
– И почём грамм?
– Не знаю.
– Узнай, ладно?
– Тебе зачем?
– Надо.
В результате нами с Кабаном был вскладчину приобретён набор "Мечта Гарлема или Жизнь удалась". Ни до, ни после такого не встречал. Цепь – 1кг 200гр, браслет 820гр и будильник размером с прикроватный, – но на браслете. Понятное дело, всё из голды.
Назывался этот ансамбль – "реквизит". Надевался исключительно по делу, так как таскать такие вериги никакое здоровье не выдержит.
В реквизите мы поражали воображение дикарей. Для последующего оболванивания туземцев с целью наживы. В приличном обществе, понятное дело, в таких прибамбасах не покажешься – засмеют.
Правда, наши с Кабаном представления о приличном обществе сильно разнились.
