Потом ринулся выполнять свои прямые обязанности. Поздно. За эти мгновения я научился летать. Буквально. Не помню, как, но я воспарил над остовом грузовика и огромными скачками понёсся по-над свалкой МТС.
Ржавые острые железяки служили мне трамплинами, и за 5 секунд я перелетел через забор.
Придя в себя, обнаружил, что ТНВД так из рук и не выпустил. Красава.
Обернулся назад и окабурел, – преодолеть такую кучу (метров 8 высотой)? Скачками? За секунды? С ТНВД в лапах? Это как?
За горой металлолома бесновался кавказ. В его лае слышались нотки уважения.
Ладно, пора и честь знать. Уй, бля! Оказывается, ногу подвернул при падении. Легко отделался. Шипя от боли, поковылял в расположение.
На следующий день нога распухла и посинела. М-дя. Не до увольнительной точно. Пора в медпункт.
Армейские медпункты – отдельная тема. Там и трупные пятна – это попытка откосить от службы. Но тогда, на удивление, я нарвался на запредельный сервис. Вокруг моей конечности запрыгало аж 3 фельдшера.
– Э? Чо за паника? Тут что, ампутацией дело пахнет?
– Да не. Ты тут ни причём. Нас вчера выебли со страшной силой. Ходил тут один сачок… всё на живот жаловался. Тут таких симулянтов – через одного.
– И?
– Досимулировался, сука, до перитонита. Его в госпитале еле откачали. Ну, а нам пистон вставили от земли до неба. Так что ща как наскипидаренные. Так я б тебе йодную сетку сделал и нахуй бы послал, но в связи с тем, что…
– Не тяни.
– В госпиталь тебя отправлю. На рентген.
– Ну и ладно.
– Тут такое дело…
– Что?
– Понимаешь, тебе фиксирующую повязку надо, а у меня лангеты на ногу нет.
– Да и хер с ней… Так дойду.
– Что бы меня ещё раз выебли? Ну уж нет.
– Что ты предлагаешь?
– Ну, для ноги у меня нет, а вот для перелома позвоночника есть. Не возражаешь?
– Да валяй!
Выносят реальный скафандр и начинают пеленать. За 5 минут меня превращают в мумию.
– И как я пойду?
– Не ссы, мы тебя отвезём.
Носилки, медицинская "буханка", ехать недалеко, и мы в госпитале. Подносят к кабинету хирурга. Там очередь. У кого рука на перевязи, кто на костыликах. А тут я. В бинтах от ушей до пяток. Народ сочувственно шушукается.
– Браток, где это тебя так?
Умирающим шёпотом сипло ответствую:
– Краном прищемило…
Пускают без очереди, и санитары ногами вперёд затаскивают мое бренное тело в кабинет. Хирург в растерянности.
– А-а, почему не в реанимацию?
– Сказали к вам.
Начинает распеленовывать с головы.
– Тут болит?
– Нет. Ниже.
– Тут?
– Ещё ниже.
Проходим всё тело до ступни. В углу растет куча из бинтов.
– Тут?
– Да!
– А зачем они тебя замотали-то так?
– Ну, говорят, лангеты на ногу нет. Только для позвоночника… Ну и…
– А-а! Дебилы-ы!…
У врача истерика. Он всхлипвает в углу, бормоча про то, что стране нужны герои, а пизда рождает дураков… Наконец, находит силы осмотреть мою ногу.
– Обычное растяжение. Сейчас перевяжу, и шагай. Дня три поболит, перестанет. Свободен! Э-э! Куда пошёл? Носилки и бинты забери!
Вываливаю из кабинета с носилками под мышкой. Народ столбенеет. Глаза у всех – как блюдца. Сказать, что я их удивил – ничего не сказать. Докручивая репризу, ору в кабинет:
– Спасибо, доктор! Вы спасли мне жизнь! Я назову в честь Вас своего сына!
Поворачиваюсь к очереди и рявкаю:
– Да здравствует советская медицина!
Толпа в ужасе отшатывается от исцелённого. Слышится чей-то выдох – "Чудо!"
Некоторые крестятся.
Радостно, вприпрыжку скачу по коридору, размахивая носилками.
Вот так, наверное, и рождаются легенды.
Уху евший кот
В 90-е я часто помогал братве. Тем, что спал с братковскими жёнами. Ну а что? Убогие ж люди, да и работку себе нашли по способностям, нервную да опасную. Стрессы на фоне алкоголизма, алкоголизм на фоне наркомании, производственные совещания, совмещённые со свальным грехом, – когда тут жену ещё трахать? Уйди, падла, я тебе Бе-ем-ве купил? Вот и отъебись!
Как не помочь им в беде?
Жёны бандитов это отдельная большая тема, девки там были разные, – от проституток до филологов (одно другому не мешало), но роднило их полное отсутствие сопротивления. Как-только ты проходил фейсконтроль, о предварительных ласках можно было забыть. Тебя хватали и спаривали в самых неожиданных местах, – от мужских туалетов клубов до аппаратов солярия.
Мысль о том, что узнай о том благоверный, не сносить нам головы, только прибавляла драйву действию. По степени безбашенности, кстати, бабы дадут нашему брату 5 шаров форы. Не раз я испуганной горничной ойкал в опытных руках – "Оль, ты что?! Он же здесь!! За стенкой! Дверь открыта!", но сила блядского задора милой – отпустить садуну под носом у вооруженного и агрессивного мужа-дебила, что, застукав, немедленно откроет огонь, перекрывала все мои слабые возражения.
К счастью не попался ни разу, потому и пишу сии каракули.
Но сегодня пост не о блядках. О котах. Как-то одна из бандитских жён прискакала ко мне домой, не здороваясь, изнасиловала на полу в коридоре, потом чмокнула в щеку, и, протарахтев что-то невразумительное, типа: "Временинетпростимилыймоймудак внизумашинесказалакотаподругеотдамато грозитсяубитьскотина котикажалкопустьтебяпоживет вечеромнажретсяприедуподольшецелуюзая" с грохотом каблуков скатилась по лестнице.
"Вот блядь какая"! – всё, что я смог сказать вослед прелестнице. В этом возгласе бессюжетное ругательство смешалось с осмысленным восхищением.
В углу что-то тяжело заворошилось. Я испуганно дернулся, из угла на меня внимательно и брезгливо взирал огромный персидский кот. Минут пять, сидя на полу по разные стороны коридора, мы давили друг друга тяжёлыми взорами.
Я проиграл.
Удовлетворённо кивнув, скотина заорала удивительным даже для этой породы по степени противности голосом и нассала в любимые "Ллойды".
– Вот блядь какая! – восхищением в этой реплике и не пахло.
Барсик оказался настоящим самураем. Он делал только две вещи, но совершенствовался в них безостановочно. Он ссал и орал. Орал и ссал. Он ссал, когда орал, и орал, когда ссал. Никакие уговоры, побои, голодовки не могли свернуть его с Дао. Доведённый до белого каления, я унизился до попытки утопить пидораса. Через минуту после того, как буси перестал подавать признаки жизни, меня заела совесть. Может, он не виноват? Может, это родовая травма? Тяжёлое детство? Подростковые разочарования? А я тут с ним, как Маринеско с «Вильгельмом Густлоффом», не попытавшись разобраться с его бедами? Нехорошо…
Вытащив гондона из ванны, я потряс им над раковиной. Самурая вырвало водой, он разлепил вежды, тупо вызверился на меня и дико заорал. И сразу обоссался.
– Нет, что делать? – я мучительно пытался решить проблему. Жить негде, – ибо я не спал ночами, ходить не в чем – мой гардероб пах котом так, что все окрестные собаки пытались загнать меня на дерево. Хитрожопая блудница ожидаемо не подходила к телефону. Обошлась смс, что приехать не может, так как видеть этого урода не желает, ибо он ей соболиную шубу проссал насквозь, я должен понять её чувства, чмоки. Сука.
Может, у кота болит чего? Поехал к знакомому ветеринару.
– Доктор. Эта. Вот.
– Что?
– Кот.
– Вижу, что не собака. И?
– Он орёт!
– И ты орёшь. Потише говори. Я не глухой. Проблема в чём?
– Он ссыт ещё.
– И ты ссышь, и что? Кстати, чего от тебя так кошатиной несет?
– Вот о том я и говорю. Но он это делает постоянно. Всюду.
– Но сейчас же нет!
Я изумился. Действительно. Кот вполне осмысленно молча озирался по сторонам и не ссал.
– Охуеть. Впервые за трое суток заткнулся. Я вот думаю, может болит у него что?
