У братвы выпадают сигареты из ртов. На секунд 10 бандерлоги замирают, потом дружно бегут к машинам, громко топая копытами. Резкий старт, две тачки бьются дуг о друга и, не останавливаясь, с буксом и визгом резины уходят в точку.

Вонь горелой резины смешивается с пороховой гарью.

– Ну и навоняли мы тут! – сокрушается дядьвитя. Давай, Тём, вон я те три бутылки оставил, пали по ним и пошли в помещение, а то дышать нечем…

В 90-е судьба свела меня с одним уникальным персонажем. Дима был ходячим воплощением нарушенного закона. Любого. От Дарвина до Уголовного.

"Еврейский мальчик из хорошей семьи" – это определение вряд ли приходило в голову при взгляде на лысую 120-килограммовую скотину (МС по дзю-до), при этом было совершенно верным. Отец – главврач крупной клиники, мать – профессор филологии, сын – разбойник.

Причём интеллектом Митеньку природа не обидела, он прекрасно учился в Бауманке, профессора прочили ему научную карьеру, но…

Но излишне живая натура скучала в пыльных аудиториях. Причём в братву его не тянуло, организм физически не переносил никакого начальства над собой, а там сплошные "старшие" да "авторитеты". Митя их старшинство и авторитетность в упор не видел, он был прирожденным махновцем.

К моменту нашего знакомства Димочка наладил производство левых "Алтаев".

Был в СССР такой праотец мобильной связи. Появился немного позже подачи дымовых сигналов мокрой шкурой над костром, но гораздо раньше сотовой.

В начале 90-х это был верх крутизны. Братва была готова на все ради таких понтов.

Аппараты были к тому же весьма полезны в босяцком хозяйстве, – при их весе и габаритах легко могли совмещать функции бронещитка и холодного оружия ударного действия. В Москве было пару убийств, где потерпевшим абонентам проломили чан этим средством связи.

Мало того, это ж была халява!

То есть Димины "Алтаи" подсаживались на чужие номера, и счета приходили кому угодно, кроме владельца аппарата. Стоили эти приблуды $10 000 и разлетались "на ура".

Но Диману было скучно. Адреналину не хватало.

Ездим с ним как-то по компьютерным салонам. Первый, второй, десятый…

– Я не понял, Дим, мы что ищем?

– Мышку.

– Какую мышку?!

– Глазастенькую. С хвостиком.

Я замолкаю. Чем-то мне происходящее активно не нравится. Так. Если в торговом зале сидит мент, то мы туда даже не заходим… Ах ты сука…

– Митенька!

– Ась?

– Это, выходит, ты сейчас наводчиком работаешь?

– Гляди, какой смышленый!

– А я, блядь, кто? Заряжающий? Останови машину.

– Да ладно тебе!

– Да иди ты в жопу, меня в свою чернуху тащить. У меня своей выше крыши!

– Ладно, поехали к бабам.

Вскоре Митя набрал каких-то гопников и начал их готовить к налётам. Всё по серьёзу – хронометраж приезда ментов, учения, тренировки, теория, тактика и тд.

Я смотрел на это все скептически.

– У тебя просто неизжитая детсадовская страсть приличного мальчика, – набрать команду всякой сволоты и верховодить ею.

– А с кем мне магазины брать? С творческой интеллигенцией или научной общественностью? Извини, что есть, с тем и работать приходится!

– Ну-ну. Я вот гляжу на эти лица, не обезображенные интеллектом, и диву даюсь твоей дури.

– А мне Эйнштейны не нужны. Думаю тут я. Они делают.

– Они тебе, блять, наработают.

– Не ссы, мой мальчик, у нас все ходы записаны.

– Ты, Димочка, сам не понимашь глубины их глубин и дремучести их тундр. Только удивят тебя они ими неожиданно, попомни мое слово. Это ж не люди, а кадавры какие-то. Смотришь им в ясны очи – заднюю стенку черепа видно. Бригада под девизом "Ни спиздить, ни покараулить". То же мне, Пигмалион выискался. Слушай, Рэбби Махаралю, только не вздумай этим Галатеям патроны выдать. Они либо сраки друг дружке поотстреливают, либо поранят кого, не приведи Оссподя.

– М-да. Пожалуй, ты прав. Патроны им ни к чему.

Прихожу как-то без звонка.

– Можно войти?

– Ты несколько не вовремя, хотя… раз пришёл – милости прошу.

– Ждёшь кого?

– Да бригаду "Ух".

– Уму-разуму учить будешь опять?

– Не. У нас сегодня премьера.

– Ие-ех ты! Пожалуй, я действительно не вовремя. Ну, брякни, куда передачки носить… О-о…

Звонок в дверь. Похоже, перестукиваться будем.

"Мудацкое счастье-беспредел". В хату, радостно гомоня, забегают счастливые налётчики. Эмоции – через край. Восторженный галдёж, вопли, прям ссут кипятком от счастья. Идём смотреть добычу.

В кузове полно коробок. Вскрываем первую – монитор. Вторую-то же самое. Третью… Двадцатую…

– А где компьютеры?

Немая сцена.

– Так вот. В коробках.

– Это мониторы.

– Те что на столах светятся?

– Да. А где компьютеры?

– А это не они?

Меня рубит. Я падаю на асфальт. Говорить не в силах. Этот профессор Мориарти предусмотрел всё, – как отключить сигнализацию, как нейтрализовать охрану, пути отхода, маскировку, смену номеров и ещё кучу всего, одна беда, – забыл объяснить подчиненным, как выглядит добыча. А те по скромности стеснялись спросить.

Заходим в квартиру. Я еле отдышался.

Митя берет мел, подходит к доске. Откашливается. И – голосом лектора:

– Начинаем курсы ликвидации компьютерной неграмотности! Компьютер, блять (нервы дают о себе знать), выглядит вот так! (кроша мел, рисует параллелепипед).

Меня повторно рубит под стол.

Замом по 146ст УК (разбой) у Мити трудился некто Паштет. Познакомились как-то случайно. Приезжаю на встречу с Митей, а с ним это хуйло с баштана. Узнаю знакомый профиль пальто "Армани" (коллеги подломили фуру с ними, и вся наша компашка лет 5 в них щеголяла). Очки в дорогой оправе смотрелись на этой харе так же органично, как "ирокез" на попе. Написал и задумался. Вспомнил Охлобыстина. Сравнение явно хромает.

Здороваемся:

– День добрый.

– Здорова, бля!

Поворачиваюсь к Мите:

– Он из какой зоны сбежал?

Паштет обиженно:

– Дим! Ты ж обещал не говорить никому!

Митя ржёт.

– Не ссы, Пашуня. Этому ничего говорить не надо, у него глаз с прищуром.

Долгое время я не мог понять, как этот дебил сподобился бежать. Его ж в крытку с тремя стенами посади, – он полгода думать будет. Оказалось всё проще. Его в домой отпустили на две недели за хорошее поведение, а он не вернулся. Год недосидел.

В замке Иф после этой поросячьей выходки графа Монте-Кристо все отпуска прикрыли, начальство анально поощрили, и весь лагерь жил одной мечтой – о встрече. Причём о Паше вслух мечтали что на нарах, что в кабинетах администрации. Практически в одних выражениях. Исходили любовным томленьем. Грезили эротическими картинами. Прям засыпали, думая о нём и просыпались с той же мыслью. Больше тысячи сценаристов придумывали сюжет будущему порно-фильму "Возвращение блудного свина".

– Мда. Работнички у тебя… Кстати, ты понимаешь, что в зону ему возвращаться вообще не климатит. Даже этому ишаку понятно, что он копыта отбросит. Причем женщиной. С трехзначной фамилией по мужу. Будет новопреставившаяся Полина Иванова-Сидорова-Зафарова-Кикнадзе-Джульбарс-Калоева… и так до бесконечности…

– Хы. А Джульбарс это фамилия?

– Кличка караульной собаки. Не отвлекайся. Так вот… Его ж там заласкают до смерти. Дымоход развальцуют в трубу от "Титаника". Поэтому придут Полю брать – она штабель народу положить может. По женской вспыльчивости. А ты ей ещё и ТТ дал. Не боишься с ним вместе по весёлой статье лет на 20 загреметь?

– А с кем работать? Ты ж не идешь…

– Я не хочу оскорблять свое происхождение безыскусной насильственной уголовщиной. Фи. Мне терпилы сами деньги приносят. Без этих ваших спецэффектов и подручных с дефектами ЦНС на лице.