Я отворачиваюсь от него, так как тлеющий огонь в его глазах сейчас слишком силен для меня, и обнаруживаю, что Норт и Нокс ждут у двери, одетые и готовые к выходу. Ни один из них не замечает, что я смотрю в их сторону, благодаря тихому напряженному разговору между ними, за что я им благодарна, потому что у меня отпадает челюсть.

Хорошо, черт возьми.

Мне промыли мозги, заставив думать, что снаряжение Так – это круто, благодаря Грифону, но есть что-то совершенно другое в парнях Дрейвенах, облаченных в защитную одежду.

Пошла я.

Мужчинах.

Потому что ни в одном из них нет ничего мальчишеского. Если Норт сексуален в костюме, то в пуленепробиваемом жилете и шейной повязке он просто охренителен. Боже мой, перчатки отчасти соответствуют его характеру.

Это слишком грязно?

Возможно.

Я абсолютно, без сомнения, объективизирую их обоих в своей голове прямо сейчас, и если Грифон может читать мои мысли, я никогда не переживу этого.

«Если ты будешь хорошей девочкой, я им не скажу», — его слова проникают в мою голову, когда он целует меня в последний раз, прежде чем отстраняется.

Затем я смотрю, как мои Связные уходят от меня, и молюсь, чтобы они все вернулись ко мне, независимо от того, насколько сложными могут быть наши отношения.

***

На следующее утро Атлас особенно внимателен.

Я зажата между ним и Гейбом в столовой, а Сейдж, Феликс и Сойер стоят напротив нас по другую сторону стола, пока мы обсуждаем экстравагантную еду, которую шеф-повар приготовил для нашего позднего завтрака.

Мне требуется слишком много времени, чтобы понять, что, черт возьми, я хочу съесть, и когда я ворчу себе под нос о том, что моих Связных нет в меню, Гейб смеется над моим дерьмовым отношением и говорит, растягивая слова: — Ты имеешь в виду, что скучаешь по тому, как Норт обслуживает тебя? Не могу поверить, что ты не поняла, что он проделывал трюки старой школы, чтобы расположить его к тебе.

Я бросаю на него взгляд, и Атлас наклоняется ближе ко мне, его рука теплеет над моим коленом, когда он сжимает его, маленькое проявление поддержки и привязанности, которое успокаивает мои узы. Он не злится на маленькие подколки Гейба, и это успокаивает меня еще больше.

Мы идем по этому пути вместе, как единая группа Связных. Мне просто нужно сначала разобраться с некоторыми вещами.

Подождите.

— Что, блядь, значит «трюки старой школы»? Почему ты не говорил об этом раньше?

Гейб только сильнее смеется надо мной и качает головой, как будто я идиотка, чего я не ценю. Атлас бормочет мне: — Ты можешь ненавидеть это, но твои узы? Все, что они видят, это то, что о твоих потребностях заботится твой Связной. Я бы сказал тебе, но думал, что ты знаешь. Это знак уважения… это была одна из причин, по которой я немного отступил от них всех.

Ха.

Вот чертов мудак.

Тот факт, что он находит хитрые, манипулятивные способы выказать уважение моим узам, не показывая этого мне? Я хочу ткнуть пальцем в свои узы и сказать им, чтобы их не так легко было поколебать, но они также были моим лучшим судьей характера. Эта штука вытаскивала меня из любой дерьмовой ситуации, в которой я когда-либо оказывалась, так что какая-то часть меня согревается от осознания того, что он делал это.

Проклятье.

Коварные, манипулятивные чертовы Связные.

Я возвращаюсь к еде, и за столом воцаряется тишина. Сейдж ест так, будто умирает от голода, просто запихивая в рот белок и углеводы с ужасающей скоростью.

Поджог зданий требует серьезных затрат энергии.

Гейб и Атлас стараются держать свои руки подальше от меня все время, пока едят, по руке на каждом из моих бедер, их тела прислоняются к моим, когда они превращают меня в сэндвич. Я не уверена, что послужило толчком к таким переменам, но мне это нравится.

Глаза Сойера обходят комнату, перебегают с меня и моих Связных на Феликса и Сейдж, подозрение омрачает его взгляд.

Я уже смирилась с тем, что мы не сможем сохранить прошлую ночь в тайне от наших друзей. Сойер ни за что не оставит это без внимания, и я уже знаю, что Атлас будет искать у меня ответы, как только мы снова останемся наедине.

Я просто не знаю, как это сделать, не бросив Сейдж под автобус и не сплетничая о ее делах, чего я никогда не сделаю.

Как всегда, Сойер навязывает нам свою руку, дожидаясь, пока его тарелка освободится, прежде чем откинуться на спинку стула и затянуть: — Вы, ребята, расскажете нам, что, блядь, произошло прошлой ночью, или я притащу Сейдж домой, чтобы разобрать всех и вся, пока она не сломается и не расскажет мне? Потому что мы все знаем, что в конце концов она это сделает.

Феликс поворачивается, чтобы посмотреть на Атласа, и я вспоминаю, что на самом деле он тоже футболист, которому нравится валить людей в грязь. Он строен, как и все остальные, немного меньше Гейба, но шире Сойера, и все же его дар Целителя всегда заставлял меня думать, что он… выше этих драчунов.

Очевидно, я ошибаюсь на этот счет.

Сейдж понимает, что он вот-вот разозлится из-за нахальства ее брата, поэтому просто говорит: — У нас с Феликсом был секс, и теперь мы Привязанные. Я подожгла Медхолл. Норт прикрывает это для меня, потому что Оли бросилась туда, как будто это ее задница на кону, и спасла меня. Феликсу пришлось солгать и скрыть около миллиона вещей для меня, о том, что у меня была паническая атака в ванной без того, чтобы пожарный взломал дверь. Оли вошла в горящее здание с двумя кошмарными существами, чтобы заставить меня успокоиться и выбраться оттуда. Она также отдала мне свои штаны и вышла оттуда практически голая по пояс, а потом спорила с Нортом о том, как лучше все это убрать, чтобы мама, папа и родительские Связные не узнали, так что если бы вы могли дать нам всем передышку, это было бы чертовски здорово. Мы все сейчас страдаем от бессонницы и всепоглощающей тревоги… или, по крайней мере, я.

Гейб и Атлас оба превратились в камень рядом со мной, и я должна предположить, что они поняли, о чем именно сейчас молчит Сейдж.

Лицо Сойера делает около миллиона различных действий, чтобы показать все эмоции и мысли, проносящиеся в его голове. Наконец, он останавливается на своем стандартном, наглом дерьме. — Ты хочешь сказать, что член Дэвенпорта был настолько хорош, что ты чуть не убила всю его общагу? Я вроде как хочу дать ему пять, но это кажется… неправильным.

Сейдж застонала, ее щеки покраснели, и я закатила глаза, жестом указывая на него, как на идиота, которым он сейчас выглядит. — Мне кажется, ты не понимаешь, Сойер. Зачем Норту и Грифону говорить нам молчать об обычной потере контроля? Не будь тупым, тебе это не идет.

Он хмурится на меня, а затем, нерешительно, оглядывается на Сейдж. — Скачок силы может произойти только со Связными… это невозможно.

Она краснеет еще больше и наклоняет голову. — Я не понимаю, как это могло произойти, если я не Центральная Связная, но это произошло. Я не глупая. Я знаю, что Райли – мой Центральный, он тот, кто является моим Связным и Связным Джованны. Анализ крови показал это, но… я не могу придумать другого объяснения.

Только вот, пока она говорит, я думаю, потому что… анализ крови.

В лаборатории.

В которую Джованна отчаянно пытается попасть на стажировку.

Блядь, я так и знала, что она коварная, манипулирующая сука! Я смотрю на Сейдж и вижу, как все это складывается в ее голове. Всех кусочков, которые у нас есть, еще недостаточно для полной картины, но, черт, это начало.

Я прочищаю горло. — Дар Джованны – телекинез, верно? Что, если это она вмешивается в работу твоей Связи? Что, если ты – Центральная, а она возится с Райли, чтобы скрыть тот факт, что это не так?

Феликс ругается под нос и сжимает Сейдж чуть крепче.

— Оли… Мама Райли позвонила мне на прошлой неделе. Она сказала, что у него мигрень и кровь из носа, и она беспокоится, что это из-за того, что мы не Привязанные. Что, если… длительное использование контроля разума может ухудшить массу мозга, — проворчала Сейдж, и я простонала в ответ.