Гейб практически светится от гордости из-за его слов. Я уверена, что его щеки скоро будут болеть от того, как сильно он ухмыляется, но Грифон и со мной никогда не расщедривался на комплименты, так что я уверена, что это просто прекрасное чувство – знать, что он так высоко ценит твои навыки.

Я никогда не сомневалась в Гейбе. Я видела его бои достаточно, чтобы понять, что ему нет равных в нашем классе ТП. Потребовались годы упорной работы, чтобы достичь того, чего он достиг, не только способностей, но и контроля, который он имеет над своим даром.

Он – невероятно полезен не только для нашей группы Связных, но и для всего общества.

Атлас скрежещет зубами, но Грифон лишь пожимает плечами, не раскаиваясь. — Оли занимается этим всего несколько месяцев, и ее работа с ногами лучше, чем у тебя. Твои родители должны требовать возврата денег за того ленивого тренера, которому они переплатили и к которому отправили тебя.

Атлас смотрит на меня, и я сохраняю спокойное выражение лица, снова поднимая гири, Гейб висит позади меня в качестве наблюдателя. Мне это совсем не нравится, но я продвигаюсь в выполнении комплексов, которые назначил мне Грифон, настолько хорошо, что боюсь, как бы он не поменял все местами и не решил мучить меня снова.

Грифон внимательно наблюдает за всеми нами, и когда Атлас делает очередной глубокий вдох, выжидательно поднимает на него брови.

— Ты проделал отличную работу с Оли. Я буду работать усерднее.

Хм.

Не тот ответ, которого я ожидала, но я тихо радуюсь, что Атлас… ладно, не совсем отступил, но он готов признать, что Грифон – лучший в этом деле.

Это многое говорит о человеке.

Грифон ничего не говорит, но когда Атлас поворачивается и снова отрабатывает стойки, медленнее и тщательнее, я вижу, что мой угрюмый Связной со шрамами тоже впечатлен им.

Грифон держит нас там в два раза дольше обычного, но сегодня суббота, и нам не нужно идти на занятия, так что у нас нет причин просить его отпустить нас.

Атлас также становится безумно сосредоточенным на том, чтобы усвоить то, чему его учат, он постоянно сдерживает свой дар, и через некоторое время Грифон, наконец, говорит нам, чтобы мы размялись и исчезли на весь день. Грифон все еще бормочет ему критические замечания все время, пока он проходит через стойки, но, по крайней мере, больше не копается в его мозгу.

Растяжка – моя любимая часть этих пыток, потому что я делаю ее, сидя на заднице на матах, и она не требует ни кардио, ни усилий, так что я не тороплюсь с ней. Гейб едва справляется с основными упражнениями, а потом начинает умолять меня встать, но у меня в спине острая боль, которую хочется выплеснуть, поэтому я игнорирую его умоляющие взгляды.

Когда Грифон заканчивает протирать тренажеры, он собирает свою сумку и уходит, едва кивнув всем нам. У него много забот, я поняла это сразу, как только он пришел забрать меня из комнаты Нокса, поэтому я даже не обиделась, что он не попрощался со мной как следует.

Ладно, может быть, мои узы немного злятся из-за этого, но мой рациональный разум спокоен.

Как только за ним закрылась дверь, Атлас наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку и прошептать: — Как прошла ночь, сладкая? Ты выглядишь хорошо, но я должен проверить.

Я знала, что это произойдет, поэтому просто пожала плечами. — Все было нормально.

Он снова прищурился на меня. — Что, черт возьми, значит «нормально»? Мне кажется, что я должен пойти за тобой в душ и проверить тебя на наличие синяков или дополнительных устройств слежения, которые он мог прикрепить к тебе, пока ты спала.

Я качаю головой и снова растягиваюсь на матах, потому что у меня нет причин торопиться. Позже у меня смена в кафе и задание, которое нужно закончить, но впереди целый день, чтобы все это сделать.

Гейб подходит к нам с водой, протягивает бутылку мне, а затем приседает на корточки, чтобы убрать мои волосы с шеи, открывая место, где прячется Брут. — Он все еще там, так что я уверен, что с тобой все было в порядке, а Бэссинджеру просто нужно вытащить палку из задницы по этому поводу.

Я открываю рот, чтобы попытаться остановить их обоих от начала нового спора, но тут раздается громкий удар, и дом слегка сотрясается на своем фундаменте.

Атлас в мгновение ока оказывается на мне.

Гейб вскакивает на ноги и шагает в моем направлении, выхватывая из кармана телефон, но на нем уже есть сообщение, от которого он злобно ругается.

— Что? Выкладывай! — огрызается Атлас, поднимаясь на ноги и увлекая меня за собой.

Они оба так близко ко мне, закрывая меня своими телами, хотя в этой комнате пока нет никакой опасности, и мне приходится извиваться между ними, чтобы выпить воды, которую Гейб протянул мне.

Если через минуту мы будем с кем-то драться, мне нужно сначала попить.

— Шарп здесь. Он только что открыто напал на члена совета, а теперь пришел за Нортом.

Я бегу через комнату еще до того, как Гейб закончил, и Атлас ругает его, когда бежит за мной. — Ты не можешь просто пойти туда без плана, Оли. Норт может сам о себе позаботиться.

Гейб бежит за нами обоими. — Норт сказал, чтобы мы оставались здесь. Шарп разбудил Нокса и теперь имеет дело с двумя уставшими и раздраженными Дрейвенами.

Я пытаюсь остановиться, но мои узы не хотят этого делать. Совсем нет. Если люди пришли сюда за моими Связными, то они заплатят. Им всем придется узнать, на что мы способны. Я чувствую, как мои глаза смещаются, и это конец игры для любых шансов на рациональное мышление.

— Блядь. Позвони Шору и скажи, что мы идем по горячим следам, — огрызается Атлас, но я двигаюсь слишком быстро, чтобы они успели предупредить других Связных.

Может, я и не знаю, как пройти через дом, но мои узы без колебаний пробираются через коридоры, похожие на военные, а затем мы выходим через парадную дверь.

Лужайка перед домом исчезла.

На подъездной дорожке огромная дыра, с которой придется повозиться. Только через секунду я понимаю, почему Атлас вцепился в мой локоть – из-за черного дыма Норта они ничего не видят.

Слава Богу за зрение пустоты, потому что мои ноги не дрожат.

Здесь должно быть по меньшей мере дюжина людей различных форм Одаренных, стоящих вокруг передней части дома. Все их глаза сияют белым светом, когда они призывают свои дары к борьбе, и меня охватывает желание уничтожить их всех. Как они посмели прийти сюда за моими Связными?

Шарп стоит в самом центре, ухмыляющийся, злобный мужчина, и с ним трое его Привязанных. Черт, ладно, одну из них я узнаю как телекинетика, которая помешивала свой напиток пальцем на том чертовом обеде совета, на который меня притащил Норт, так что за ней стоит понаблюдать. Двое других светятся, но я не вижу ничего, что указывало бы на то, что они могут делать.

Я не знаю, на что способны две другие женщины, но Грифон внимательно наблюдает за ними в своем снаряжении Так, очки обеспечивают ему видимость. Должно быть, он получил вызов, как только покинул нас и оделся, направляясь сюда.

Нокс все еще в той же одежде, в которой спал на диване прошлой ночью, и с усмешкой смотрит на маленькую толпу Одаренных позади Шарпа. Я понятия не имею, кто все эти люди, но моим узам все равно на самом деле наплевать.

Они все на той стороне, значит, они – угроза.

Угрозы не нетерпимы.

Мне действительно нужно разобраться со своими узами, но сегодня они явно не собираются валять дурака. Думаю, в последнее время было слишком много травм и разговоров о том, что мои Связные пострадали, и они решили, что хватит.

Убить их всех.

Шарп кричит своим надменно-резким голосом: — Вот она! Маленькая сбежавшая Связная, ради защиты которой вы разрушаете наше общество. Вы смеете преследовать меня и мою семью только для того, чтобы защитить какую-то маленькую девочку? Какую-то никчемную низкородную Связную, которая не хочет подчиняться? Ей следовало остаться там, откуда она пришла.

Глаза Норта мелькают в моем направлении, и телекинетик Привязанная Шарпа использует преимущество, чтобы бросить в него огромный валун. Одновременно происходят две вещи: из его груди вырывается кошмарное существо, скорее дым, чем форма, и отбивает валун, как будто это ничто.