Мёртвые в море почили,
Дело настало живым.
Стыд, кто бессмысленно тужит,
Волны забудут о нем!
Мёртвые в море почили,
Дело настало живым.
Медленно катятся волны,
Ты нас обратно не жди...
Мёртвые в море почили,
Дело настало живым.
Под пение спины гребцов распрямлялись, под кожей начали перекатываться бугорки мышц, а накатившаяся с утра усталость сменялась бодростью. А Дануту приходилось держать руль, улавливая малейшее движение волны под килем и, стараясь не обращать внимания на ехидную физиономию Шумбатара, напоминавшего о событиях сегодняшней ночи.
Нет, поначалу все шло вполне благопристойно — он спал, смотрел сон (не очень, но об этом позже), потом его разбудили. Да...
... Данут и Тина бегали по берегу моря, оставляя на мягком песке следы босых ног, пинали ласковые волны, плескали другу в друга соленой водой, визжали, словно малыши, попавшие под теплый дождь.
— Догоняй! — крикнула девушка, устремившись в полосу прибоя.
Опасаясь, что набежавшая волна собьет любимую с ног, Данут догнал девушку, взял ее на руки и понес обратно. Тина крепко обняла его, прижалась всем телом, закрыла глаза, приготовившись к поцелую. Данут потянулся губами, она улыбнулась, открыла глаза и, вместо лица парень увидел волчью морду и оскаленную пасть... От ужаса парень закричал, но крик был не слышим. Так, словно бы он закричал в подушку.
— Вставай, — услышал он голос хозяйки и легкое, словно пушок одуванчика, прикосновение.
«Сон! — с радостью понял Данут. — Как хорошо, что это был только сон!»
Но радость сменилась тревогой. Юноша вскочил, уверенный, что женщина—орк, ставшая ему не то мамкой, не то старшей сестрой, явилась его спасать. Может, старейшины решили отдать его оборотням для случки с волчицей? (Тьфу ты, слова—то какие... А как по другому? Тут не семье, а о случке, как у собак.)
— Слышала, как ты во сне кричал. Волчицы снились? — Усмехнувшись, успокоила обалдевшего парня: — Не волнуйся, я в твои сны не заглядывала. Шумбатар сказал — оборотни пошутили, а ты с лица спал, принял за правду.
— Ничего себе, шуточки, — буркнул Данут. Хотел добавить, что за такие шутки положено морду бить, но не стал.
— Мог бы и сам догадаться, что оборотни с людьми скрещиваться не могут. Это не фолки с людьми.
— Далина, а ты знала, что я ... — решил спросить Данут, но сбился с мысли, не зная, как лучше сказать — не то «полуорк», не то «получеловек». Наконец, придумал: — Ты знала, что я на одну половину орк, а на другую — человек?
— Нет в тебе половинок, — совершенно серьезно заявила женщина. — Ты — орк, чистокровный. И человек — тоже чистокровный. А уж кем тебе быть, человеком ли, фолком — сам выбирай. С кем останешься жить, тем и будешь. Ладно, я тебе не для разговоров разбудила, — прервала интересную беседу хозяйка. — Гость пришел, тебя хочет видеть.
Гость? Ночью? Очень и очень странно.
В угловой комнате, о которой Данут знал, но ни разу не заходил (а что там делать?), перед столом, заваленном какими—то картами и бумагами, сидели Шумбатар и ... Гилберт. Тот самый таинственный незнакомец, спасший ему жизнь. Когда это было? Полгода назад? Вечность!
— Ну здравствуй, воспитанник орков, — усмехнулся Гилберт, крепко пожимая парню руку.
— И ты здравствуй, начальник разведки, — в тон ему отозвался Данут.
Гилберт слегка приподнял бровь, обозначив некое удивление. Хотя, сам же говорил, что Данут не дурак.
— Не только разведки, но и контрразведки, — уточнил Гилберт. — В общем, всего, что связано с норгами.
— Тайная полиция?
— Если бы, — хмыкнул Гилберт. — Тайная полиция, хоть она и тайная, существует официально и все про нее знают. А мы существуем даже не при Городском магистрате Тангейна, а лишь при его Первом магистре. Остальные обо мне не знают. Ну, по крайней мере, не должны знать. Переизберут Первого — наша полиция перестанет существовать. Так какая она после этого полиция?
Данут пожал плечами. Конечно, секретность — штука хорошая, но почему самое первое лицо города не хочет поделиться тайной со вторым и третьим лицом? Неужели, настолько не доверяет? Ну, не его это дело.
— Догадываешься, зачем я прибыл? — сразу задал вопрос Гилберт.
— Если ты отвечаешь за все, что связано с норгами, то ты приехал предложить нам союз против пиратов, — без колебаний ответил Данут.
Парень даже обиделся. Тоже мне, нашел секрет. С чего бы еще человеку приезжать к самым страшным врагам людей, если не для борьбы против более страшного врага?
— Не все так просто, — покачал головой Гилберт. — Чтобы предложить союз, нужно получить согласие всех трех бургомистров, одобренное городским Советом. Я же работаю неофициально.
— Так в чем проблема? — не понял юноша. — Пусть Первый бургомистр Тангейна договорится с остальными. А разве городской Совет будет против?
Шумбатар и Гилберт переглянулись. Во взглядах взрослых мужчин можно было прочесть: «Хороший, ты, парень, но до чего же ты наивен!».
— Данут, как ты считаешь, могут ли норги существовать самостоятельно? — спросил Гилберт. И уточнил: — То есть, независимо от материка? Сидеть на своих островах посреди моря, есть—пить, где—то спать, строить корабли?
Данут никогда не задумывался над этим вопросом. Он полагал так: есть норги, морские разбойники, живущие в сердце Вотрона, на Одиноких островах. Они нападают на поселки людей, топят их корабли, убивают взрослых, уводят в плен малышей. А вот о том — как они живут, на что живут, никогда не задумывался, считая, что награбленного хватает с лихвой и на жизнь, и на морские набеги.
— На одних грабежах не прожить, — авторитетно сообщил Гилберт. — Любой разбойник — хоть сухопутный, хоть морской, обязательно связан с мирными людьми. Без помощи извне он обречен.
Начальник разведки принялся рассуждать, сам задавая вопросы от имени собеседников и, сам же на них отвечая:
— Ну, сам подумай, сколько зерна можно украсть с одного поселка? Ладно, пусть на год. А на второй год, на третий? Корабли проходящие грабят? Опять—таки — сколько можно взять провианта с купеческого судна? Немного. У норгов свой флот. Кто им корабли строит? Скажешь, сами и строят? Пусть. Но где им взять бревна, мачты, парусину? На островах лес почти не растет, если и было что — давно вырубили. И, вот еще — куда пираты сбывают награбленное? Значит?
— Значит, — послушно подхватил Данут, — в Тангейне, а возможно и в других городах...
— Не возможно, а точно, — перебил его Гилберт.
Данут кивнул и продолжил:
— Так вот... В разных городах есть люди, ведущие торговлю с пиратами. Скупают у них излишки, продают жизненно необходимое. Так?
— Добавь еще — поставляют норгам информацию, устраняют возможных противников. И их, не один, не два. Десятки! Есть такие, кто в Городском совете заседают. Вот и думай — стоит ли мне светить себя?
— Мой дядюшка всполошился, когда узнал, что я норгами заинтересовался, — улыбнулся Данут, вспоминая истерику хозяина Торгового дома. — Мол, проведают норги — могут его торговлю порушить, семью погубить.
— Ну, уж кому—кому, а господину Таггерту подобное не грозит, — усмехнулся Гилберт.
Данут вытаращил глаза.
— Мой дядя тоже работает на пиратов?
— Скажем так, не совсем работает. У твоего дядюшки, насколько я знаю, нет собственных кораблей. Может быть, он и имеют где—то какие—то доли, но мне об этом неизвестно. Но есть пара арматоров, которые с норгами связаны, те берут петрол со склада господина Силуда и перепродают его норгам.
— А как все это выглядит? — поинтересовался юноша. — Ну, норги же не заходят в наши порты? Видимо, встречаются корабли в море, перекидывают товар.
— И в море встречаются, и норги к нашим берегам пристают. Около Тангейна островков столько, что не сосчитаешь. Может, у пиратов там база своя есть. С базой будет совсем просто. Возить товары можно и днем, кто смотрит?
