— Не стоит из—за меня идти к морю, — выдохнул Данут, пытаясь устроиться поудобнее на жесткой циновке, но не сумел повернуться.

— А мы все равно движемся к морю.

— К Вотрону?

— А разве в этих местах есть еще одно море? — удивился Шумбатар.

Да, вопрос был действительно глупым. Но если его несут к Вотрану, то значит...

— Скажите, кто вы такие? — растерянно поинтересовался Данут. И, хотя он уже знал ответ, но втайне надеялся ошибиться. Но прозвучало именно то, чего он не хотел бы услышать.

— Фолки называют нас орками.

Данут притих, «переваривая» услышанное. Стало быть, орки не зеленого цвета, в чем он был абсолютно уверен несколько минут назад (ну, вчера — так это точно!). У них нет клыков, торчащих из верхней челюсти. И они не похожи на сгорбленных уродцев. А еще, не похоже, что орки питаются мясом убитых врагов. Конечно, можно допустить, что его везут в качестве пищи, но это вряд ли.

Осознать увиденное и услышанное было трудно. Рушились все его представления об орках, как об извечных врагах человека. Нет, не так. Орки, безусловно, враги, но далеко не такие, какими их описали. Данут принялся вспоминать — а от кого он слышал о внешности орков? От отца? Нет, покойный Милуд никогда не упоминал ни о цвете кожи, ни о клыках.

Мысли принялись путаться, Данута потянуло в сон. «Наверное, в лекарстве было снотворное», — решил парень, перед тем, как окончательно заснуть.

Снилось что—то странное. Вначале он увидел дядюшку. Хозяин Торгового дома «Силлуд Таггерт и сыновья», явился почему—то в образе орка — зеленый, с длинными клыками, а еще с длиннющими руками, свисающими до самой земли. Явись такое страшилище наяву — не узнал бы родного брата отца. Но во сне Данут четко понимал, что это его дядька и он на самом деле орк, питающийся мясом мертвых врагов. Человеческим мясом. Потом была Тина. Любимая девушка, одетая в белое платье, стояла на носу странного судна — узкого и длинного, с одним рядом весел по каждому борту. Корабль был не похож ни на рыбацкие суда, ни на торговые посудины, на которые Данут успел наглядеться. Если с чем—нибудь сравнивать, то незнакомый корабль был похож на ласточку. Юноша побежал к невесте, пытаясь обнять ее, но Тина, лукаво улыбнувшись, сбежала с корабля и помчалась по морю, словно была не девушкой, а пеной или легким ветерком.

«Не волнуйся, — сказал, откуда—то взявшийся, Шумбатар. — Сейчас мы ее догоним. Надо только слегка приподнять».

— Берем... — услышал Данут, просыпаясь.

Он почувствовал, что его куда—то несут, укладывают на твердую поверхность и начинают раздевать.

Данут лежал на животе, было ужасно неудобно, но он понял, что его занесли в какую—то палатку, прямо на голую землю. К тому же, мокрую и холодную, отчего юноша сразу же начал мерзнуть.

— Оставьте нас.

Голос был тихий, но в нем ощущалась такая сила, что Дануту самому захотелось встать и уйти. Или выползти.

«Наверное, это орочьий шаман, — грустно подумал Данут. — Сейчас он начнет вызывать духов. Пока они соберутся, я тут загнусь от холода».

— Если умрешь — выкажешь свою слабость. Хочешь умереть — умирай.

«Он что, мысли читает? — насторожился Данут. — Хотя, какая мне разница, если умру?»

Поразмыслив, насколько хватило сил, парень понял, что мысли шаман не читает, просто все совпало. А духи орков вряд ли помогут человеку. Решив, что он сейчас все равно умрет, парень успокоился и, даже перестал мерзнуть.

— Хорошо, — с удовлетворением отметил шаман. — Ты стал теплее. Сейчас терпи, потому что будет очень больно. Если вытерпишь, будешь здоровым. Возьми...

Шаман вложил в рот юноши палку. Зажимая ее в зубах, Данут ощутил во рту терпко—горький вкус черемухи и, мысленно порадовался, что ему сунули не еловую или не осиновую. А потом ему стало не до вкуса, потому что в спину ударила такая боль, что хотелось потерять сознание или умереть.

Но умереть или потерять сознание не удалось. Проклятый шаман копался в его спине, ковырялся в ранах — и, не иначе, что его пальцы были из раскаленного железа! Данут хотел кричать, извиваться от боли. Даже простой стон показался бы ему счастьем. Но крик погасал где—то внутри, в горле, а стоны, уткнувшись в терпкую горечь черемухи, превращались в глухое рычание.

— Вот и все, — услышал парень удовлетворенный голос. — Я соединил разрезанные ткани твоего тела, а ткани своей души ты должен соединить сам.

Данута начал бить озноб и он плохо себе представлял, какие ткани души он должен соединить? Да что там! Парень вообще плохо понимал, а что такое душа!

— Спи, — приказал шаман и юноша заснул.

На этот раз он спал без сновидений. Проснулся мокрый от пота, с чувством невероятной слабости. Зато — голова ясная, а спина болела. А еще, очень хотелось есть. Просить пищу у орков не хотелось. И хотя за последний день он узнал об орках больше, чем за все предыдущие семнадцать лет, и парень понимал, что они не едят на завтрак человеческих младенцев и не делают рагу из стариков, но... Кто знает, что они едят.

Полежав час, другой, юноша пришел к выводу, что орки вряд ли едят крыс или червяков. А уж пить—то они точно должны обычную воду, а не кровь жабы.

Еще через пару часов Данут решил, что жареная крыса — это тоже мясо и, что в походе не стоит привередничать. Звать он никого не станет, но если кто—то решит его навестить, можно попросить воды. Пить хочется даже больше, чем есть. Но в палатку никто не шел и парень уже был готов закричать, позвать кого—нибудь. Если он пленник, то пленников положено кормить. А уж поить, тем паче! Юноша открыл рот, но тут его осенило. Похоже, вокруг никого нет! Он слышал пение птиц, визг какого—то зверька, но уже давно не слышно ни голосов, ни скрипа. Словом, ничего такого, что выдавало бы присутствие ... орка.

Кажется, его бросили. К добру это, или к худу, парень не знал, потому что все мысли были о воде. С опаской — а вдруг не получится? — Данут попытался пошевелить руками и, к его радостному удивлению, они начали сгибаться в суставах, пальцы зашевелились. Пошевелил пальцами ног. И опять получилось!

Перевернувшись со спины на живот, Данут подполз к выходу из палатки и осторожно высунул голову. Увидел, что перед входом стоит высокий кувшин и лежит узелок. Кляня себя за слабость, а орков за то, что поставили еду не прямо у входа, а в нескольких ярдах, юноша дополз до кувшина и, первым делом, сделал основательный глоток. Мысли — а не пьют ли враги рода человеческого что—то неподобающего, даже не было. Жажда сменилась голодом. Сбивая ногти, юноша поспешно принялся развязывать узелок. Там было несколько сухих лепешек, солидный кусок сыра и луковица. Ужасно хотелось сожрать всё сразу, но Данут сумел превозмочь себя, ограничившись половиной лепешки и небольшим кусочком сыра.

Перекусив, почувствовал себя значительно лучше. Но теперь появилось беспокойство — а не бродит ли где—то рядом тот самый некромант Урион? Сейчас он стал бы для укротителя мертвых легкой добычей. Ну, неужели спасители не оставили ему хоть какого—то оружия? Поискав вокруг, ничего и не обнаружил. А ведь могли бы положить нож. Или копье. Нет, не нашел. Зато понял, что может выпрямиться во весь рост — немного больно, но терпимо. Лучше, чем когда шаман (или все—таки лекарь?) ковырялся в его спине, сращивая «разрезанные ткани тела». А уж по сравнению с лежанием пластом, как выловленная рыба — вообще замечательно. Удивительно, что после такой раны он уже может ходить. Хотя, кто знает, сколько времени он спал? Хорошо, если день—два, а если неделю?

Стоять на ногах было еще тяжело, рана давала о себе знать и, парень решил прилечь. Но для начала, нужно придумать хоть что—то напоминающее оружие. Сломать бы подходящую ветку, но, увы — ножа нет, а слабыми, трясущимися руками хорошую дубину не сделать. Как же быть? И тут взгляд Данута упал на узелок. Это же кусок ткани! Рассудив, что лепешки и сухой сыр могут полежать и так, без обертки, убрал еду в палатку. Кряхтя и спотыкаясь, словно старик, Данут прошелся по полянке и, около старого кострища нашел то, что искал — несколько небольших камушков. Плотно обернул их тканью, соорудив не то кистень, не то дубину. Впрочем, название не суть важно. Главное, что с таким оружием можно постоять за себя — вполне чувствительно стукнуть кому—нибудь по голове. Вот теперь можно и отдохнуть. Положив рядом с собой оружие, Данут попытался заснуть.