— Нет, это я возьму оба! — возражает она, пристально глядя на меня.

— Ты же сказала, что не хочешь бургер.

— У меня нет времени стоять здесь и ждать еще одного сэндвича с курицей, придурок. Это мой единственный вариант.

— Ты собираешься съесть два бургера?

— Это не твое дело.

— Ты не можешь взять их оба просто назло мне.

— Я буду делать все, что захочу — я первая в очереди. — Она снова поворачивается ко мне спиной. — Если ты отдашь ему эти бургеры, я найду твоего менеджера и… и…

Ублюдок протягивает ей оба бургера, и я, пользуясь возможностью, бросаю на него убийственный взгляд, надеясь, что он немного намочит штаны.

Я следую за блондинкой к кассам, схватив банан, два протеиновых батончика, еще один пакет чипсов и десерт с воздушным рисом с ближайшей стойки с закусками, когда мы проходим мимо.

— Ну же, просто отдай мне один из бургеров.

— Нет.

— Почему?

— Некоторым из нас нужно учиться на собственном горьком опыте, — говорит она, ни к кому конкретно не обращаясь, полностью игнорируя меня.

— Ты же все равно оба не съешь.

На этот раз она обращает на меня внимание.

— И что? Они мои. Я могу делать с ними все, что захочу.

— Ты же не позволишь пропасть им впустую. Ты не того типа.

— Спасибо за стереотипное представление обо мне как о не расточителе.

Я закатываю глаза. Незнакомка колючая, как кактус, и красивее цветущего — это самая странная метафора, которую я когда-либо использовал, но это так.

— Это был комплимент.

Она бросает на меня взгляд через плечо и продолжает идти.

— Все еще преследуешь меня?

— Да, я все еще голодаю.

Маленькая засранка закатывает глаза и тычет большим пальцем в сторону буфета.

— Встань в очередь, как все остальные.

— Дай мне один из бургеров. Пожалуйста.

При этих словах она останавливается как вкопанная, поворачивается на каблуках лицом ко мне, и именно тогда я действительно хорошо рассматриваю ее. Волнистые светлые волосы обрамляют лицо в форме сердца. Ярко-голубые глаза, брови такого насыщенного цвета, как свежая грязь на пастбище для скота. Веснушки усеивают вздернутый носик и высокие скулы. На правой щеке появилась маленькая ямочка.

Ну, ни хрена себе, я заинтригован. Эта маленькая злючка очень находчива и милее персика.

Она прекрасна, особенно сейчас, когда раздражена.

— Ты можешь съесть бургер за десять баксов.

— Повтори еще раз? — Я, должно быть, неправильно ее расслышал.

— Я сказала — дай мне десять долларов, и бургер твой. — Он остается зажатым в ее руке. Девушка не делает ни малейшего движения, чтобы отдать его.

Бургер с каждой секундой становится все холоднее, а ничто так не раздражает меня, как холодная еда.

— Это вымогательство. — Я чертовски голоден, и она, черт возьми, прекрасно это знает!

— Нет, — самодовольно сообщает она мне. — Это спрос и предложение. Ты бы знал это, если бы посещал занятия.

— Я посещаю свои занятия. — Как и всё остальное.

— О да, и какие именно? — Брови над ее темными глазами приподнимаются. — Как стать качком?

У них есть занятие «Как стать качком»? Странно.

— Я специализируюсь на сх. У нас нет таких занятий.

— Что за сх?

— Сх — сельское хозяйство.

Из ее горла вырывается смешок. Она, конечно, нахальная маленькая штучка, чего я не ценю.

Я тянусь за бургером.

Она отдергивает его, подальше от меня.

— Десять баксов.

— Пять.

— Восемь.

— Ты еще даже не заплатила за них, — напоминаю я ей.

— Как насчет того, чтобы ты заплатил за все это и позволил мне оставить себе оба?

— Как насчет того, чтобы я заплатил за все это, а ты отдала мне оба? — Я киваю в сторону гамбургеров.

— Я еще не ела, животное, а ты уже съел сэндвич с курицей — мой сэндвич с курицей между прочим.

Черт возьми, точно — она еще не ела. Я был бы настоящим придурком, если бы хотя бы не угостил ее обедом.

— Отлично. Дай их сюда.

— Нет. Не раньше, чем ты заплатишь.

— Хорошо, — цежу я сквозь стиснутые зубы. — Но я получаю один из них.

— Сделка есть сделка. Я сказала, что отдам тебе один, и отдам, но после того, как ты заплатишь за оба.

Вместе мы направляемся к кассе, и, как и раньше, я направляюсь в начало очереди.

Никто не возражает.

Кроме нее.

— Ты не можешь продолжать это делать.

— Что делать? — Я притворяюсь невежественным, высоко подняв голову, отдаю кассиру все свои товары, включая пустые обертки, и указываю на два бургера в руках Маленькой мисс Святоши. — И это тоже.

Чарли

Этот парень — самое нелепое существо, которое я когда-либо встречала. Упрямый. Грубый. Варварский.

Симпатичный — если вам нравится грубость и неотесанность.

И… у него милый южный акцент. Парень неплохо выглядит. Очевидно, откормленный кукурузой, скромный, честный деревенский парень.

Деревенщина?

Так что я не могу удержаться, чтобы не подколоть его по этому поводу, и это действительно заставляет мой желудок немного трепетать. Я встречала людей с Юга, но никогда с таким глубоким акцентом и никогда так ярко выраженным.

Звук такой протяжный, и мне это нравится.

Ненавижу этого парня.

Очевидно, его не учили хорошим манерам, а если и учили, то парень предпочитает ими не пользоваться. Или ему просто все равно. Я думала, мальчики с юга должны говорить «да, мэм», «нет, мэм» и «джентльмены»?

Мне плевать. Я посмеиваюсь про себя над собственным использованием южных выражений.

Лениво стою рядом с ним, держа в руках два бургера, которые урвала с гриля.

На меня накатывает волна вины за мои собственные манеры, которые были такими же плохими, как… его. Черт возьми! Он заставил меня полностью забыться, и мне стыдно, что я схватила оба бургера, не заботясь о том, кому они принадлежали, так одержимая желанием доказать свою точку зрения.

Фу.

Неандерталец достает бумажник из заднего кармана, вытаскивая наличные вместо студенческого билета.

— У тебя что нет карты питания? — спрашиваю я из любопытства и — признаю это — немного из язвительности и назойливости.

— Нет.

— Почему? — С моей стороны невежливо спрашивать. Может быть, он не может себе этого позволить. Или может быть, он никогда не ест в кампусе. Или может…

— Я играю в футбол. Обычно нам не приходится есть эту хрень, но я был в отчаянии.

Ну что ж.

— Эм… хорошо. — Я делаю паузу. — Что это вообще значит?

Парень поворачивает свое неуклюжее тело ко мне.

— Это значит, что у нас есть своя собственная столовая, где мы получаем потрясающую еду, а не эту бурду.

Я опускаю взгляд на «бурду» в моих руках. Два завернутых в фольгу бургера, ни соленых огурцов, ни лука, ничего. Я немного обижена, что он так пренебрежительно называет единственный вариант еды, который у меня есть в кампусе.

— Ну разве ты не особенный, — поддразниваю я, закатывая глаза, на этот раз так сильно, что это вызывает головокружение. Вау. Лучше следить за этим, иначе когда-нибудь глаза застрянут у меня на затылке. — И где находится это мифическое, волшебное место, где кормят немногих счастливчиков, которым удается там побывать?

— За стадионом.

Подождите, он что серьезно? У них действительно есть специальное место, где кормят студентов-спортсменов?

— Серьезно?

Парень не удостаивает меня взглядом, пока берет сдачу, предложенную кассиром. Девушка таращится на него широко раскрытыми глазами и слегка завороженно.

Фу, мерзко.

— Да, серьезно.

— И что там дают?

Он протягивает руку за бургером теперь, когда заплатил. Я шлепаю один из них ему на ладонь, втайне надеясь, что он немного раздавится.

— Ну, не знаю… всякое такое. Еду.

— Будь конкретнее. — Если он говорит, что наша столовая — полное дерьмо, ему лучше рассказать подробности.

— Салаты. Морепродукты. Паста. Постная курица и стейки.