Ну что, бахаем? — спросил я.

— В труху! — подтвердила Эт.

Мы оставили плетение реле времени, которое должно влететь в дыру через минуту, распыляя синеву, чернь, фиолетовую ману и фиолетовую энергию, а затем рванули из города. Отлетев до нашей полянки, мы материализовались на берегу рукотворного озера и наладили телескоп.

Никакого апокалипсиса не случилось: Цехин был в порядке, все постройки на месте. Если бы не эльфы, толпами бегающие по площади, то я бы подумал, что вообще ничего не произошло.

Отправив конструкт, посмотреть на телепорт, мы дождались его возвращения. Оказалось, что под действием организованной нами провокации, дыра просто изменила размер и… цвет.

Пока мы думали над этим, кто-то распахнул дверь в ратушу и приличный промежуток времени продержал её открытой. Наконец получилось то, чего мы так долго пытались добиться: увидеть телепорт через телескоп. Дыра действительно увеличилась в размерах и при этом она теперь не дыра, а яркая светящаяся субстанция.

— Может быть теперь она ведёт в какое-то очень светлое место? — предположила Эт.

— Подождём, как всё успокоится и снова посмотрим поближе. — решил я.

— А завтра начнём с того, что отправимся в пирамиду. Узнаем не сдвинулась ли дата восстановления. Компьютер должен обладать наиболее точными данными.

— Правильно! Можно было бы и сейчас смотаться, но телепорт жалко.

— Тогда будем ждать?

— Будем ждать. Айда пока в убежище! Нужно попробовать путешествовать по астралу при помощи конструктов. Если Роха так умеет, то и у нас должно получиться!

Ещё когда эльфы восстанавливали кмэл, я догадался, что она собирает синеву для Косма. Потом хотел у неё спросить об этом и забыл. А при прощании Роха передала нам приличный запас синевы.

Собрав свои вещи, мы выехали из Цехина на нашем фургончике и направились на север. Отъехав на некоторое расстояние, мы остановились, отпустили лоргов на свободу и открыли телепорт. По дороге на острова Косма, мы решили посетить пирамиды и посмотреть в компьютере: повлияли ли наши действия на врата. Однако ещё до выезда мы были практически уверены в том, что никакого результата не будет: когда мы вернулись в Цехин, то увидели, что дыра вернулась к прежним размерам и снова стала чёрной.

Так и оказалось: дата осталась прежней. Свечение чёрной дыры — просто реакция на залитую в неё энергию. Может быть и можно вывести телепорт из строя таким образом, но тогда для этого нужно во много раз больше черни и фиолетовой маны.

Находясь в пирамидах, при помощи компьютера, мы сделали прозрачной одну из её стен, ориентированную на запад, а затем разместили на оси зрения телескоп. Используя пару призм, нам удалось разглядеть западное побережье. Таким далёким наземным наблюдениям сильно мешают облака, но, поскольку мы были настойчивы, то, спустя какое-то время, нам удалось найти в них просвет и попасть на берег океана, используя телепорт операторской.

Дальше погода была нелётная (облака мешали увидеть нужные нам острова) и мы решили подождать удачного момента на берегу океана. Населённых пунктов в непосредственной близости от места нашего прибытия не было, а прекраснейший пляж просто кричал: “Останьтесь здесь на несколько дней!”.

Задержаться здесь мы решили и по другой причине: ещё с пирамид, километрах в двадцати от берега, мы увидели город, расположенный в лесу. Город был очень похож на Цехин, но к нему не вели никакие дороги. Очевидно, что торговли и общения с внешним миром здесь нет. Второе поселение эльфов привлекло наше внимание и мы не могли пройти мимо него, не проведя разведку.

Валяясь целыми днями на пляже, мы купались, отдыхали, продолжали работы по написанию тестов для Орион-128, продолжали изучать школьный курс, занимались любовью… В общем, программа была насыщенной.

Всё это время над нами висел телескоп, направленный на обнаруженный нами город: мы наблюдали за ним как бы между делом.

— Тебе не кажется, что Косм немного странный? — спросил я Эт, валяясь на песке, разглядывая вход в местную ратушу.

— Почему ты так считаешь?

— Мы с ним уже изучили довольно большое количество информации. В моём мире на это тратят несколько лет. Такой объём новых данных неизбежно должен был привести к тому, что у него появились бы какие-то интересы или предпочтения. Он должен пытаться узнавать больше о том, что ему более интересно и наоборот — избегать скучных уроков.

Я специально попросил тебя поучить его демонскому письму: думал здесь у него будет какая-то, но отрицательная реакция.

Но нет, он впитывает информацию как губка. Говорит: “Ещё!”, “Кушать!”, “Играть!”, но никогда не скажет: “Вместо этого, давайте сделаем это!”. Будто он равнодушен ко всему. Но почему он тогда занимается? Непонятно.

— Так может просто спросить у него? Чего проще? — Этера потащила меня в наш учебный класс — Косм! — позвала она.

Поскольку мы уже занимаемся геометрией и оптикой, то меня сбивал его первоначальный образ двух-трёхлетнего малыша. Перейдя к более взрослым темам, мы стали представлять его в виде подростка. Невысокий, рыжий, с хитрыми глазами мальчуган — этакий Том Сойер, из старого советского фильма, поднял на нас глаза, оторвавшись от тетради.

— Да?

— Расскажи нам: что ты хочешь?

— Я не понял. — ответил, откладывая всё в сторону, пристально уставившись на нас.

— Есть у тебя какая-нибудь мечта? Ты что-нибудь хочешь от будущего?

— Да есть.

— Расскажи нам о ней.

— Я хочу узнать от вас всё-всё, что можно узнать, а потом… стать путешественником.

— Но ведь ты же знаешь кто ты? Ты — дерево. Мне кажется, что деревья и путешествия — это несовместимые вещи. — удивилась Эт.

— Да. И от этого мне больше всего грустно. Я не хочу с вами расставаться. Я не хочу чтобы вы меня проращивали. Когда вы посадите меня, то уйдёте, а я останусь один.

— Но мы обещали твоей маме…

— Я знаю. И я тоже обещал. От этого ещё грустнее.

Казалось, что с нами разговаривает очень взрослый человек: ребёнок вряд ли принял бы неустраивающую его действительность, вряд ли стал бы просто грустить. Ребёнок попытался бы что-то поменять. Даже обещание данное матери он попробовал бы как-то пересмотреть, переиначить. Возможно искал бы решение внутри рамок, которыми его ограничивает обещание.

В ответе Косма сквозило какое-то смирение, самоограничение и… безысходность.

— Хм… — озадачился я. — Если пораскинуть мозгами, то можно что-нибудь придумать, чтобы обеспечить тебе возможность путешествовать. Например, для этого надо будет доделать компьютер.

— Компьютер? Это то, над чем вы с Эт постоянно возитесь?

— Да. Когда мы его доделаем, то с его помощью можно будет плести разные плетения. Много-много и быстро. Можно будет смотреть и слушать что происходит в разных частях мира. Может быть даже получится запустить на этой планете интернет.

— Что такое интернет?

— Это способ общения любого жителя планеты с любым другим.

— А много вам осталось, чтобы запустить ваш компьютер?

— Мы в самом-самом начале пути. После того, как мы его сплетём, впереди ещё будет огромное количество дел: реализовать языки программирования, написать программы базы-данных, программы общения, обмена видео, изображениями. Ни я ни Этера не справимся с таким объёмом работ. По крайней мере за разумное время.

— А зачем тогда вы этим занимаетесь?

— Я хочу подключить к этому всех жителей планеты.

— Всех жителей планеты? — удивилась Эт. — Как?

— Сперва мы напишем какой-то простой язык программирования и операционную систему. Сделаем возможность программно генерировать плетения. Потом на базе плетения связи, сделаем индивидуальный интерфейс к компьютеру.

А после, при помощи конструктов, разошлём его всем жителям планеты. Используя этот интерфейс, люди смогут начать общаться между собой на любом расстоянии. Многие из них заинтересуются… А дальше пусть читают документацию и пишут новые программы. Если всё получится, то Орион-128 будет в миллиарды миллиардов раз мощнее нежели все компьютеры моей планеты. То есть когда человечество этого мира исчерпает его ресурсы, то оно совершенно точно будет в состоянии построить 256-битную версию.