— Что? — Император вдруг на миг растерялся, по его лицу будто пробежала тень, — Что? Он еще жив?
— Вообще-то да. По личному указанию Павла Вечного его поместили в клинику под надежную охрану, но…
— Повесить. Вместе со всеми остальными завтра же.
— Но, Ваше Величество, я сильно сомневаюсь, что Словенов мог организовать заговор, находясь в психиатрической больнице. Кроме того, клан Словеновых уже почти тысячу пользуется уважением магократии, причем и за пределами России тоже…
— У вас плохо со слухом, Соколов? Я сказал — вешайте. Собственно, вот этого нужно было повесить еще три года.
— Но казнь Словенова как раз и привлечет ненужное внимание к тому, что было три года назад, к тому, о чем болтал Словенов! — взмолился Соколов, но тут же осекся, — Ладно… Ваша воля закон, Ваше Величество. Простите.
Граф отвесил очередной поклон.
— А кто там еще сидит на пожизненном в дурке, кроме Словенова? — задумался тем временем о чем-то своем Император, — Я имею в виду, по личному приказу Павла Вечного. Насколько я помню, в той же больнице находится еще и второй специальный пациент…
— Эм… — Соколов бросил быстрый взгляд на телохранительниц Государя, — Я понимаю, о ком вы, но при Павле Вечном эту тему было запрещено обсуждать даже при страже.
Павел Второй улыбнулся. Потом подошел к Цветковой и отвесил девушке мощную пощечину.
Цветкова припала на колено, потом быстро поднялась, в синих глазах девушки что-то сверкнуло, но точно не гнев.
— Простите, Ваше Величество, — торопливо произнесла Цветкова.
— Видите, Соколов? — Император указал на Цветкову, — Стражницы Лейб-Гвардии это не люди, это просто имущество, мои вещи, мои щиты и мечи. Так что можете говорить открыто. Как там назывался этот клан…
— Проходовы, — нервно сглотнул Соколов, — Да, вы правы, Ваше Величество. В клинике, в том же отделении, где и Словенов, еще и содержится последний на Земле Проходов. Весь его клан был перебит еще двадцать лет назад, когда последних из них обнаружили в заброшенном городе на Урале…
Император жестом остановил графа, а потом распорядился:
— Этого тоже казнить.
— Да, но китаец про Проходова ничего не говорил…
— Плевать. Казнить. Повесить.
— Но Ваше Величество… — Соколов не знал, что делать, поэтому просто повалился на колени, — Ваше Величество! Я умоляю вас. Вам же известно, как Россия выиграла последнюю войну с турками? Павел Вечный заявил, что если османы не сдадутся — то он просто выпустит Проходова из клетки, которая сдерживает его магию. И все Государи мира были в ужасе, и они потребовали от турков уступить Персию России, лишь бы не допустить освобождения Проходова! Проходов — это наше мощнейшее оружие…
— Встаньте, граф, — брезгливо потребовал Император, разглядывая коленопреклоненного Соколова, — Встаньте, говорю. Я люблю, когда верность мне доказывают делами, а не ползанием в грязи. Что же касается турецкой войны, то это чушь собачья. Начнем с того, что мы её не выиграли.
Половина Персии так и осталась под Османами. У нас до сих пор даже нет нормального мирного договора с турками. А Проходов — это меч без ножен. Он опасен не только для Османов и мира, но и для меня лично. А что если его освободят мои враги? Нет. Это дерьмо не должно жить. Так что Проходова вы казните у Петропавловки, вместе с остальными заговорщиками.
Соколов поднялся на ноги, отряхнул колени, а потом твердо посмотрел на Императора:
— Ваше Величество, вы знаете, что я выполню любой ваш приказ. Кроме приказа достать Проходова из клетки, которая давит его магию. Ибо если мы достанем его из клетки, чтобы повесить — это будет катастрофа. Вероятно мирового масштаба. А я не готов нести за такое ответственность…
— Да-да, ваше благородство не вызывает никаких сомнений, Соколов, — улыбнулся Павел Второй, — И за храбрость, за то, что вы посмели мне перечить, тоже хвалю. Но Проходов должен быть мертв, завтра же. Но разрешаю из клетки его живым не доставать. Расстреляйте его прямо в клетке. А тело потом повесьте. Это меня полностью удовлетворит, граф…
Глава 116 — Нома
«Последние из клана Проходовых были нами обнаружены <ИНФОРМАЦИЯ УДАЛЕНА> катастрофические последствия <ИНФОРМАЦИЯ УДАЛЕНА> мезолитические культы приполярного Урала <ИНФОРМАЦИЯ УДАЛЕНА> следы погибшей цивилизации Первых Магов <ИНФОРМАЦИЯ УДАЛЕНА> эвакуация четырех печорских сел, вместе со всем населением <ИНФОРМАЦИЯ УДАЛЕНА> неполная ликвидация последствий заставляет ввести жесткий карантин указанного района сроком на 200 лет минимум <ИНФОРМАЦИЯ УДАЛЕНА> проблемы, связанные с необходимостью скрыть причины смерти 462 агентов Охранного Отделения и Его Высочества генерал-губернатора Сибири <ИНФОРМАЦИЯ УДАЛЕНА> засекретить все документы, включая судебные разбирательства над виновными…»
Документ из архива Его Величества Охранного Отделения в Сибирском генерал-губернаторстве, датирован октябрем 1986 года
К ресторану «Noma», располагавшемуся на привокзальной площади Царского Села, мы подошли около одиннадцати вечера.
Название ресторана, насколько я понял, представляло собой сокращение выражения «Norsk mat», что переводилось на русский просто, как «норвежская кухня». Несмотря на незатейливое название, ресторан вроде как считался одним из лучших в Царском селе. Но кулинария меня сейчас мало волновала, а вот тот факт, что работал ресторан круглосуточно, был очень кстати.
Огромная площадь возле Царскосельского вокзала выглядела вполне себе пристойно — её окружали циклопические дома, выстроенные в духе классицизма, каждый этажей по двадцать, сама площадь представляла собой большей частью шоссейную развязку, среди которой попадались пешеходные островки, засаженные цветами и каштанами. В центре площади торчал очередной памятник Императору Павлу I Вечному, вроде бы установленный еще по случаю победы на турками.
Но несмотря на столичный пейзаж площади, сейчас уже почти наступила ночь, зажглись питаемые солярисом старинные фонари, а возле вокзала потихоньку начинался какой-то нездоровый движ.
На лавке среди кустов человек пять лицеистов распивали шампанское в компании барышень, судя по одежде — элитных блядей. По шоссейной развязке гоняли, бешено дрифтуя, двое стритрейсеров, один на пежо, другой на какой-то отечественной тачке производства клана Бегуновых.
Судя по тому, что казаки, дежурившие возле памятника Павлу Первому, не обращали на гонщиков никакого внимания, стритрейсеры были явно магократами.
В стеклянной сирийской шаверме возле вокзала тем временем собрались какие-то турки в чалмах и курили кальяны. Судя по дорогим тачкам, запаркованным у шавермы, турки приехали сюда не просто так, а обкашлять некие серьезные и таинственные вопросы.
Перед тем, как зайти в «Ному», я еще раз внимательно оглядел площадь и в целом остался доволен. Диспозиция хорошая, все-таки не зря я выбрал именно это место для спецоперации с Малым. Норвежский ресторан располагался в стороне от вокзала, на противоположной стороне площади, тротуар перед «Номой» был широким, а сам ресторан прикрывали высокие каштаны. Это меня тоже более чем устраивало.
Швейцар в алом мундире распахнул перед нами дверь, мы с Шамановым решительно вошли в ресторан.
И я, и Акалу оба были в одинаковых серых мундирах и черных дорожных плащах с капюшонами. Палить свои гербы нам этой ночью было никак нельзя, а вот скрыть лица капюшонами будет очень кстати, если возникнет такая необходимость.
Швейцар было потянулся к моим ключам от каршерингового авто, которые я все еще вертел в руках, но я осадил его:
— Нет, спасибо. Моя машина постоит прямо у входа.
— Да, но она же там мешает подъезду других автомобилей, мой господин…
— И ничего не мешает, — заверил я швейцара, — Пойми, брат, мне нужно, чтобы моя тачка стояла в паре метров от входа. Это вопрос жизни и смерти. Понимаешь?
Для лучшего понимания я сунул швейцару десять рублей, мужик тут же отвесил мне поклон.
