— И при этом еще и перестать быть консервативным масоном, я правильно понимаю? — спросил я, — Но в таком случае я потеряю уважение Внутрянова. Если я со своей ложей перебегу к либералам — Внутрянов меня просто шлепнет, герцог.

— Все так, — подтвердил Кабаневич, — Тем не менее, я постараюсь замолвить за вас словечко Полётову. Просто предупреждаю, что толка из этого не выйдет. А вы в свою очередь…

— Да, я замолвю за вас словечко Внутрянову, герцог, — пообещал я.

Хотя мне наверняка будет довольно сложно замалвливать словечки за Кабаневичей, которых Внутрянов мне вообще приказал убить.

— Что вам удалось выяснить об Аленке? — спросил тем временем герцог, — Вы же не забыли, что это сейчас самое важное?

— Нет, помню. И собираюсь кое-что выяснить прямо этой ночью. Если все пойдет по моему плану, конечно же. А вы, герцог? Вы сами наводили о ней справки?

— Да, — ответил Кабаневич.

Продолжения фразы не последовало, судя по всему, вот это «да» было всей информацией, которую герцог был готов мне сообщить. Ну и пошел он к лешему, в таком случае.

— Ладно, герцог. Я надеюсь, что с Малым вы сделаете все аккуратно. До полуночи осталось меньше получаса…

— Да, сделаю все в лучшем виде. Всего доброго, барон. И еще раз спасибо. Я рад вести с вами дела.

— Аналогично, герцог. До свидания.

Я повесил трубку, Шаманов, уже дожравший свой китовый жир, тут же уставился на меня:

— Ну что? Кабанчики подскочат?

— Сильно сомневаюсь, Акалу. Герцог слишком осторожен, так что вероятно просто вызовет нам сюда агентов Охранки, чтобы они сделали за Кабаневича всю грязную работу и арестовали или завалили Малого.

— А как же Люда?

— Да спасем мы твою Люду.

«Наверное» — добавил я уже про себя.

«…Зов Магии — понятие клановое и глубоко личное одновременно.

Это тот мост, что связывает душу мага с магией и одновременно мага с его кланом.

Зов — это личная предрасположенность, это путь, широкая дорога для клана и узкая тропа для каждого члена клана. Но из этих троп и дорога и состоит.

И если маг следует своему Зову — его мощь всегда растет. Если же маг отвергает или неверно интерпретирует Зов — магия может ослабнуть или даже уйти.

Потому огненным магам и нравится созерцать огонь, жечь костры (а часто и людей), потому они вспыльчивы, как пламя, и а их заработок — производство печей.

Ибо огонь тянется к огню.

Но у каждого из членов огненного клана эта предрасположенность проявляется по-разному, ибо кто-то свеча, а кто-то настоящий вулкан…»

Владимир Соловьев, русский философ

«Liber Magocratiae», том 11

Российская Империя, Павловск

Павловская тюрьма

5 сентября 2022

Около полуночи

Принцесса не спала, она смотрела в зарешетчатое окно, за котором раскинулись ночь и темная долина реки Славянки.

На холме за рекой россыпью огней лежал Павловск, где-то там за городком стоял Императорский дворец, но отсюда его не было видно. Реку едва можно было разглядеть, фонари выхватывали из темноты только широкий каменный мост.

Решетку на окне принцесса трогать теперь не решалась, она её уже трогала, и каждый раз магия жгла девушке руку до мяса.

Зачарованная решетка, и стены тоже зачарованные, и даже дверь. Если коснуться стены — ощущения как будто ты суешь руку в огонь.

Принцессу держали в башне Павловской тюрьмы, а не в холодных подземных казематах. В принципе её камеру на вершине башни можно было бы даже назвать уютной — тут было просторно, были тумбочка с кроватью и окно, и умывальник, и ночной горшок, который выносила стража, и даже стены выкрашены в приятный зеленый цвет.

В тумбочке лежали гигиенические принадлежности, на самой тумбочке — Библия. Больше принцессе ничего не давали, разве что еще приносили еду пару раз в день.

Допрашивал её лично Соколов, уже трижды, но до пыток дело так и не дошло. Пока что.

Впрочем, это мало утешало. Принцесса была уверена, что её теперь вероятно вышлют из страны без права возвращения, а еще переживала за друзей, которым грозила смерть.

Оторвав взгляд от темной речной долины, девушка взглянула на яркую звезду в небесах. В детстве её учили, что звезды — это магия, источник соляриса, вокруг каждой звезды возможно даже есть свои миры инопланетной магократии…

Замок на дверях щелкнул, ключ снаружи провернули трижды, потом застучали тяжелые затворы. Испуганная принцесса повернулась к двери.

Послышался стук кованых сапог, в камеру вошли две девки в одеяниях из черной кожи — первая платиновая блондинка, вторая какая-то азиатка.

Лейб-Гвардия? Что тут делает Лейб-Гвардия?

Стражницы быстро и профессионально осмотрели помещение, потом глянули на принцессу, но обыскивать не стали.

— Все в порядке, Ваше Величество, — доложила азиатка.

В камеру вошел Павел Второй, точнее, человек, называвший себя Павлом Вторым. Впрочем, человек ли? Вот это хороший вопрос.

Судя по виду, самозванец не выспался, под глазами у него лежали тяжелые круги, взгляд метался, один глаз вроде даже подергивался. На Императоре был длинный алый плащ, расшитый золотом, не менее роскошный мундир, голову венчала треуголка. Косит под Павла Первого, понятно. Такие треуголки уже лет сто не носят, а вот Павел Вечный ходил в такой до конца жизни. Люди, которые живут по триста лет, вообще часто консервативны в вопросах моды.

— Ладно, пошли вон, — приказал Государь стражницам.

— Но, Ваше Величество… — начала было азиатка с коротко-стриженными черными волосами.

Принцесса её знала. Вроде эта девушка из какого-то чукотского клана, имя у неё совсем непроизносимое, так что его принцесса забыла.

— Вон, я сказал. Оставьте нас! — потребовал Павел Стальной.

Стражницы поклонились и вышли, Император захлопнул за ними дверь камеры.

— Не спится, Ваше Величество? — поинтересовалась принцесса.

— Я бы спал лучше, если бы ты честно ответила на те вопросы, которые тебе задавал Соколов, сестра, — поморщился Государь.

— Сестра? — принцесса хохотнула, — Но я не твоя сестра. Ты не Император. И не Багатур-Буланов.

— Мда? — Император вдруг вздрогнул, потом злобно посмотрел на принцессу, — Что за бредни?

— Это не бредни, — ответила Лада, — Я это вижу. Сейчас вижу своими глазами. Другой взгляд, другая походка, даже голос другой. Ты только внешне похож на Старшего Павла Павловича. Кто ты? И где мой брат? Что ты с ним сделал?

— Вы несете чушь, — мотнул головой самозванец, — Я и есть ваш брат Павел. А вы просто сумасшедшая, вот что. И вопросы здесь задаю я! А если вы не соизволите на них ответить — запру вас в клинику для умалишенных. Как вашу младшую сестрицу. Кстати, где она?

— Не имею ни малейшего понятия, — принцесса пожала плечами, — А даже если бы имела — не сказала бы.

— Ложь! — выругался Павел, — М-мерзкая ложь от мерзкой суки!

— Боже мой, — ахнула принцесса, её вдруг осенила догадка.

Страшная догадка, но вероятно верная.

Император напрягся, его черные глаза буравили принцессу, как будто он хотел взглядом снять с неё кожу.

— Заикание, — пробормотала принцесса, — Лёдов говорил мне, что ты заикался первые пару дней.

— Да, со мной кое-что произошло на охоте… — кивнул самозванец.

— Я думаю, что ты на этой охоте и появился, — ответила девушка, голос у неё чуть дрогнул, ей вдруг стало страшно, — Из одного моего друга алхимик достал тонкоастральную сущность и дал этой сущности тело. И эта сущность, когда её пересадили в глиняное тело, тоже заикалась. И алхимик сказал, что это временный эффект, что так бывает, когда душу помещают в глину. Бог мой… Ты же вообще не человек. Ты искусственная копия, клон! И сидит в этом клоне непонятно кто…

Император вдруг перестал злиться, теперь он заулыбался, но как-то нервно.

— Ну может и так, принцесса. Только кто вам поверит-то…

— Это неважно, — заявила девушка, — Вообще неважно. Важно, что я знаю. Ты — узурпатор. Тварь из другого мира! Как та сущность, которую достали из моего друга…