— За отцом я сюда пришёл. — грубо ответил Анвиль. — Он был одним из баронов, когда я последний раз его видел. Я думал, что найду его здесь, и как видишь — ошибся.

Райзельс в удивлении раскрыл глаза ещё шире.

— Отцом? Так ты у нас выходит та ещё шишка. — весело ответил барон. — Но спешу тебя огорчить, все, кого ты здесь видишь, единственные бароны, и никаких других нет. По крайне мере, в живых. И как звали твоего отца?

Анвиль потупил взгляд, вполне было похоже на то, что он не совсем помнит имя своего приёмного отца. Воспоминания даются ему с трудом.

— Маркус. — сухо и горько ответил ему Анвиль. — Заведовал одним из районов, устраивал бои, зарабатывал на ставках, занимался наркоторговлей, работорговлей и продавал оружие, был помешан на фехтовании, всё вот это.

В ответ на высказывания мечника, на его тоскливый, то ли полный ненависти тон, Райзель промолчал, продолжая сидеть неподвижно.

Спустя пару секунд глубоких раздумий, барон ответил:

— Маркус… — вздохнул он. — Помню, помню… Парень то был хороший, как минимум, для меня. Он был хорошим партнёром. Правда жуть каким требовательным к умению фехтования, ха-ха…

Райзельс посмотрел вверх, придаваясь старым воспоминаниям. Ему без сомнений удалось вспомнить того барона, который ценил только тех, кто мог доказать свою силу, презирал и унижал слабых, даже если это был его сын, и мечтал прославиться как сильнейший фехтовальщик.

— Но всё хорошее рано или поздно кончается. — продолжил барон. — Умер Маркус, уже как несколько лет назад, а могила его на общественном кладбище стоит, в его же родном городе. После его смерти всё пошло под откос, рабы, которых он держал, головорезы, что были ему верны сорвались с цепей, этой был ад. Ха-ха, это было весело… это было весело…

В руках, ногах, да и во всём теле, во всех мышцах Райзельс почувствовал лёгкую усталость и сонливость, веки вдруг приобрели невыносимый вес.

— Ну, как бы грустно это не было, этого уже не изменить. — продолжил барон вставая со своего стула. Как и полагается, теперь, отпустить Анвиля за просто так у него не выйдет. — Его смерть была даже чем то вроде глотка чистого воздуха, и поэто…

Остановил речь Райзельса пол, об который молотом ударились его обессиленные колени. Подкосившиеся стопы вывернулись в обратную сторону, а рукам лишь с трудом удавалось удержать барона от полного падения. Бегающие зрачки рассматривали дрожащие руки, оборачивались на кривые стопы, а в голове возникало всё больше вопросов.

Встать не выходило даже со всей силой. И даже жгуты, что должны помогать своему господину, сейчас вяло опустились вниз. Горло начало покрываться сухой коркой, а картинка в глазах начала мутнеть и темнеть.

— Яд не подействовал. — встав со своего стула произнёс Анвиль. — Но похоже от побочных эффектов тебя это не спасло.

Райзельс поднял свои полные ненависти глаза на мечника, что стоял перед его дрожащим телом, не в состоянии даже поднять палец.

— Не знаю какую дрянь ты на себе использовал, и кого ещё заставляешь ею пользоваться. — присел Анвиль на корточки. — Благодари меня за то, что сейчас моя цель не один из вас. — обвёл мечник пальцем зал. — Но это время обязательно придёт, когда нибудь, не сейчас, но придёт.

Анвиль выпрямился и надавил сапогом на спину Райзельса. Тот издал сухой крик и был прижат к полу. Дворянин, гордый и властный человек, человек которому подчинялись люди, человек, что подчинил себе всю расу. И теперь этот дворянин прижат к земле как жалкий простолюдин, прижат сапогом обычного, грязного и ободранного мечника. Его спина, руки, ноги, они больше не подчинялись ему, они были слабы, прямо как тогда, когда он ещё сохранял жалкую человечность.

— Диана, — обернулся Анвиль к девушке, что опустив ноги на пол сидела за столом. С каждым словом Анвиля, что он произносил в разговоре с бароном, ей становилось не по себе, её лицо становилось бледным от того бездушия, с которым мечник и барон говорили о смерти близкого человека. — Мы уходим.

Диана, не понимающая даже часть разговоров, что были за сегодня в этом зале, пропустила мимо себя Анвиля, что шёл быстрыми и широкими шагами, явно не желая больше оставаться здесь, зашагала за ним.

Они ушли, оставляя барона Райзельса в глухой тишине и одиночестве, заставляя его смотреть им в спины своим пылающим от восторга взглядом.

//

Рука неуклюже и в спешке рыскала в кожаной сумке туда сюда пытаясь что то найти. Не получив особых успехов, сумку схватили двумя руками и широко распахнули разглядывая её содержимое чуть ли не в плотную, а затем снова запустили в неё руки, опять что то интенсивно ища.

— Ну, есть чего нибудь!? — в панике произнёс Гвидо рассматривая, как раны Ялмира продолжают загнивать и неестественно чернеть

— Да щас щас! — спешно ответил ему Зенон уже разрывая сумку на куски.

Гвидо положил обгорелое тело наёмника на сырую землю и снова послушал его сердцебиение. В ответ он услышал слабые и редкие толчки.

— Ай к чёрту тебя. — махнул Гвидо рукой на Зенона и полез в сумку Ялмира, точнее, в её, на удивление уцелевшие, остатки.

Водя руками по почти пустой сумке наёмника, в которой не было банально даже бинтов или таких нужных сейчас лекарств, он наткнулся своими пальцами на небольшой холодный и стеклянный бутыль.

— Что нашёл? — заинтересовался Зенон.

Гвидо занёс бутыль под солнце осматривая его содержимое.

— Без понятия, — шустро сказал Гвидо открывая бутыль с серо оранжевой настойкой. — Напоминает настойку для обширного использования, о которых говорил Фрол. Будем надеяться поможет.

— Стоять! — схватил Зенон товарища за руку, которая уже поднесла настойку к губам наёмника.

— Зенон! Отцепись, он щас подохнет! Нет времени рассуждать об действенности или побочках! — запинаясь пытался вырвать Гвидо свою руку из хватки.

— Ты его непонятно чем сейчас напоить хочешь, ещё бы я не волновался! Кто-ж знает что у него в голове, может это он яд в своей сумке носит! — сжимая руку продолжал белолицый.

— Может! Только если не попытаемся то он и так и сяк коньки отбросит! А тебе стоит постыдиться и помолчать, ты даже не пришёл вовремя! — отдёргивая свою руку язвил Гвидо. — Если у тебя есть другие варианты то я тебя внимательно слушаю!

— А вот и есть! Подожди секунду. — Зенон в спешке достал из своей сумки перочинный нож в кожаных ножнах.

Обнажив его и сжав лезвие он одним резким движением полоснул им по своей ладони чем вызвал поток крови. Кровь начала обвивать и окрашивать его руку постепенно капая на землю.

— Дай сюда! — здоровой рукой, выронив нож Зенон отобрал у Гвидо бутыль с настойкой.

— Что ты собираешься делать? — с опаской прищурился Гвидо.

— Обезвредить яд, если он там есть. — произнёс белолицый и поднёс свою кровоточащую руку к пузырьку.

Кровь, приобретая тёмный оттенок интенсивно принялась переливаться с пореза на ладони в настойку, окрашивая её в более тёмно-алый тон. Непонятная цветовая гамма закружилась в пузырьке, будто бы две разные жидкости отказывались смешиваться во едино, но в конце концов, они стали единым варевом, приобретя новый окрас и запах.

— Ты знаешь чем это чревато? — обеспокоено спросил палач.

— В небольших дозах это почти безвредно, поэтому, всё будет в порядке. — продолжил Зенон сжав свою руку и возвращая бутыль Гвидо.

— Надеюсь ты знаешь что делаешь.

Гвидо принял настойку и взглянув на неё последним, до чёртиков подозрительным и обеспокоенным взглядом, поднёс бутыль к губам наёмника и залпом вылил всё его содержимое в горло мечника. — Принеси что нибудь оранжевое, заменим для вида. — потряс он пустой склянкой.

Фрол застыл, прислонившись к стене около колонны. Он скрестил руки и в раздумьях опустил свою голову, разглядывая безжизненным взглядом ковёр. Свет из высоких окон слепил ему глаза, которые он в спасении зажмурил, думается ему так даже лучше. Было бы просто прекрасно, если бы солнце вдруг просто затмили дождевые облака.