Но рассказа из уст супруги альгахри мы так и не дождались. Ари-Нейю нашли мёртвой в постели, а на комоде лежала коротенькая записка: «Лучше так, чем остров Ирлигард». Слуг, которые ей помогали, быстро разоблачили и казнили.

Двор альгахри погрузился в скорбь из-за предательства и трагической смерти Ари-Нейи. И на фоне всего этого я подумала, что надо бы улететь. Мне не нравилось натыкаться на косые взгляды, словно это я была виновата в преступлениях Ари-Нейи. Чудесному возрождению альга Вайридерис тоже никто из придворных не обрадовался.

Тилен, узнав о моём желании, стал взахлёб рассказывать о том, как прекрасно будет пожить на берегу моря, построив там небольшую хижину, и сколько жемчуга можно собрать, и рыбы наловить, как великолепна морская флора и фауна, да и вообще, полная гармония с природой!

— Я смотрю, ты поэт, дядюшка, так тонко чувствуешь красоту моря, — чуть улыбнулась я, выслушав его восторженные речи. Тилен в ответ потрепал меня по щеке:

— Ничуть не бывало, милая племянница, просто я так рад и счастлив, что моё предсказание сбылось, и ты со мной!

Только одно давило на сердце, мешая свободно вздохнуть: Каэм. Мне не хотелось отпускать его, тут дядя был прав. Но я сознавала, что у меня нет никакого права стоять на пути Каэма к возрождению альга Фейенверис. Пусть наши объятия и поцелуи останутся горько-сладкими воспоминаниями, а реальность — это реальность. И, собирая вещи в дорожный сундучок, слыша, как Райле и Эсимэ пытаются меня удержать, я ответила им:

— Нет. Улечу, и будь что будет.

Море казалось волшебным. Закат окрашивал его во все оттенки розового, а сиреневый цвет неба на горизонте плавно переходил в светло-голубой, украшенный белым облачным узором. Помогая дяде строить хижину, я то и дело посматривала наверх, как будто ждала, что там кто-то появится.

Не появится. В груди залегла неприятная тяжесть, и вспомнился наш последний с Каэмом разговор.

Дракон постучал в комнату прямо в разгар сборов, и, подумав, я впустила его. Надо же было объясниться. Стоя спиной к Каэму, я тщательно расправляла зимнюю накидку, готовясь уложить её в сундучок. В Эйлемари, стране с мягким климатом, где раньше правили зелёные драконы, мне ещё нескоро понадобится тёплая одежда. Официально Эйлемари покровительствовал род Ассту, но после того, как их будут судить, отберут всё имущество и отправят в Ирлигард, я полагала, что былые владения рода Дейр вернутся ко мне.

— Куда вы улетаете, Алана? Вы сможете уверенно держаться на крыльях? — Каэм шагнул ближе ко мне. Я упорно не смотрела на него, боясь, что моя решимость пошатнётся.

— Сяду на хэргмэ, не беспокойтесь за меня, Каэм. А полечу… далеко. Дядя хочет к морю, туда, где мы раньше жили.

— А как же… — начал было дракон и остановился. Всегда говоривший так гладко, сейчас он, наверное, не мог подобрать нужных слов.

— Каэм, я не хочу становиться помехой на пути к вашим планам. Вы — жених достойной Тэн-Шиилит, ступайте к ней. Вам ещё альг надо возрождать, не забывайте. Нужны только чёрные драконята и никакие другие, правильно? Правильно.

Я говорила бесцеремонно, почти грубо. Лишь бы не поддаться искушению обернуться, взять его за руку, обнять в последний раз…

И всё разрушить. Потому что я не смогу улететь после этого.

— Алана, — нетерпеливо, почти сердито произнёс Каэм, — послушайте…

— Нет, я не хочу вас слушать, — намучившись с попытками сложить эту демонову накидку, как следует, я скомкала её и кое-как запихала в сундучок. — Знаю, вы скажете про нить, но она ведь может исчезнуть. И исчезнет рано или поздно.

«Как те иллюзорные розы».

— Я думал, вы сказали, что любите меня, — вырвалось у него после долгой, тяжёлой паузы. Не оборачиваясь, я была уверена, что между бровей у Каэма залегла та мучительная складка, которую так хотелось разгладить поцелуем.

Я коротко и невесело засмеялась.

— Это ничего не значит, Каэм. Ни-че-го.

— А моя сестра, — пустил он в ход увесистый аргумент, — вы не повидаетесь с ней? Хотя бы перед тем, как улететь на морской берег?

Ания. Перед глазами так и встало её улыбающееся личико.

— Я отослала ей письмо. Аня поймёт, — отрывисто и сухо бросила я, раздражаясь всё больше. «Ох, да уйди же ты, уйди наконец!»

Было похоже на то, что Каэм услышал мою безмолвную, полную отчаяния мольбу.

— Ладно, раз уж вы так решили, — он обошёл меня, яростно возившуюся с сундучком, взял за подбородок двумя пальцами и приподнял моё лицо. Наши взгляды встретились.

Ледяная маска исчезла навсегда, и теперь я видела лишь то, что всегда было за ней — боль.

— Прощайте, Алана, — тихо проговорил Каэм, с удивительной нежностью проведя ладонью по моей щеке. Уронив руку, он легко коснулся моих губ своими. Я закрыла глаза, чувствуя, как сбивается дыхание и дрожат руки.

Дракон отстранился, и я услышала его шаги — раз, два, три. Стукнула дверь, я осталась в комнате одна — и тогда уж, забыв обо всём, опустилась на колени у своего ложа, закрыла лицо руками и разрыдалась…

С тех пор я видела Каэма только издали — когда, разминая крылья, не выдержала и полетела в Илитану, говоря себе, что хочу всего лишь посмотреть на Каэма издали. По моим расчётам, он должен был как раз прилететь домой. Я надеялась, что Аня выйдет на поверхность земли, и я увижу не только Каэма, но и её.

Приняв человеческую форму, чтобы не привлекать к себе внимания, я спряталась в лесу за деревьями и наблюдала за тем, как поднявшийся ветер развевает платье и светлые кудри Ани, стоявшей в толпе слуг и стражников. Она ждала, глядя в небо, и её ожидания оправдались: поднимая ещё больше ветра взмахами огромных крыльев, на землю спустился чёрный дракон. А следом за ним — Добрыня и служанки на хэргмэ.

Аня сорвалась с места и побежала навстречу брату, выступившему из облака тёмного дыма. Я замерла: как он встретит её? И не поверила своим глазам, видя, что Каэм наклонился и обнял Аню.

— Будьте счастливы, — растроганно пробормотала я, отступая вглубь леса. И только обернувшись драконессой, летя прочь и с наслаждением рассекая воздух всем телом, спохватилась, что в сцене воссоединения не было Шиилит.

С другой стороны, а какое это имело значение? Она могла сейчас восстанавливать душевное равновесие рядом с дедушкой, как я — рядом с Тиленом. И переехать во владения жениха потом.

Я пришла к мысли, что мне больше нельзя думать о предстоящем браке Каэма и Шиилит. Иначе я превращусь в вечно рыдающую истеричку.

— Ты абсолютно права, милая племянница, — одобрил Тилен моё решение, складывая принесённые мной прутья для хижины в одну кучку, — а исцелит тебя вода. Ну-ка, нырни в море!

Я с сомнением посмотрела на волнующуюся поверхность, где то и дело собиралась пена, а затем растворялась в волнах.

— Ты думаешь, я сумею дышать под водой, дядя?

— Не попробуешь — не узнаешь, — рассмеялся Тилен, — а к слову, милая моя, в детстве ты это превосходно проделывала!

С тех пор я чаще проводила время, ныряя в море, плавая и порой забираясь в самую глубь. Медузы, водоросли, рыбы самых невиданных цветов, морские животные, каких я раньше видела только в школьных учебниках… Всё это было неописуемо и восхитительно. А ещё я собирала ракушки с жемчугом и приносила дяде.

— Акулы тут не водятся? — как-то поинтересовалась я, выныривая наружу. Облепленная водорослями, я, наверное, выглядела смешно, потому что Тилен не сдержал улыбки. Он сидел на берегу новенькой хижины из ивовых прутьев и любовался закатом.

— Если и водятся, то ты успеешь раньше превратиться в драконессу, дорогая племянница!

— Поверю тебе на слово, дядюшка, — фыркнула я и снова погрузилась в прохладную, расслабляющую воду.

Постепенно ко мне возвращались мысли о Каэме, но я уже не представляла его рядом с Шиилит. Только одного или рядом с Аней. Им было так уютно и хорошо вдвоём. Как наяву, я видела обоих в лаборатории — маленькая драконесса, вероятно, уже многому научилась самостоятельно и теперь с гордостью показывала свои достижения брату. Затем я мыслями перелетала в библиотеку и вместе с Каэмом листала какой-нибудь древний фолиант, где говорилось о магии и зельях. А затем руками старой служанки Райле готовила травяной чай для Каэма и Ани. Закрывала глаза, воскрешая в памяти то чувство теплоты и безграничного счастья, которое испытала в доме Инкея, сидя на одной скамье с драконом.