Вместо этого они встретились на пороге туалета.

– Вижу, ты неплохо развлекаешься, – сказал он, не сдвинувшись с места. Алиса бегло обернулась на стюардессу, которая с подозрением смотрела в их сторону, и ответила:

– Попробуй, это весело.

Они стояли друг напротив друга, не решаясь сделать хоть шаг, чтобы поменяться местами, и если говорить откровенно, то Алиса и вовсе забыла о цели своего визита в туалет. Было лишь осязаемое напряжение, что потрескивало искрами в воздухе, его тяжёлый взгляд, в котором пряталось нечто знакомое, и невесомое ощущение тепла, что расползалось по телу вместе с мурашками.

И если бы Алису спросили, как они оказались вдвоём в тесной кабинке туалета, то она бы не смогла ответить.

Алиса помнила лишь глухой щелчок замка, который сменился тяжёлым горячим дыханием, которое она ловила урывками, когда Макс отстранялся на долю секунды. Помнила неровные края раковины под собой, острый угол которой впивался в бедро, его руки, которые помогали сохранять шаткое равновесие, его губы, которые разрушали вышеуказанное равновесие. Алиса жадно отвечала на поцелуй, теряясь в ощущениях, гладила его лицо, шею и плечи, запускала пальцы в волосы, сжимая их на самой макушке. Целовать Гонтье было ещё лучше, чем она помнила, ведь в этот раз всё было иначе – чувственнее и глубже. У неё кружило голову от ощущения непередаваемого восторга, словно она наконец вернула себе недостающую часть души.

Словно она только сейчас осознала, что Макс и в самом деле вернулся.

И самым потрясающим открытием стало то, что прошедший месяц не так уж много изменил в их отношениях. Была всё та же борьба его правильности и её импульсивности, взгляды, которые были громче любых слов, прикосновения, разжигающие внутри настоящее пламя.

Она не знала, что стало для Гонтье отправной точкой к полной капитуляции. Может, дело было в том, что он не спал больше суток, может, повлияло долгое воздержание. Алиса пообещала себе подумать об этом позже, а пока наслаждалась каждым моментом, проведённом в тесном туалете на высоте десяти тысяч метров над землей.

Всё закончилось так же резко, как началось. Максенс, тяжело дыша, сделал шаг назад, поправил ворот рубашки, прошёлся пятернёй по спутанным волосам и покинул туалет, оставив Алису на умывальнике с набухшими от поцелуев губами и с вихрем эмоций в душе.

Гад.

– Ты долго, – заметила мадам Рене, когда Алиса заняла своё место через пять минут после случившегося. – Большая очередь?

– Не то слово, – уклончиво ответила она, до сих пор чувствуя себя дезориентированно. Алиса перевела взгляд на окно, подметив, что солнце начало садиться за пушистые облака, и прикрыла глаза, не понимая, что будет дальше.

Как ей теперь вести себя в обществе Гонтье, если от одного воспоминания о случившемся щёки покрывались предательским румянцем?

У неё ушло не меньше двадцати минут на то, чтобы восстановить учащённое сердцебиение, и Алиса изо всех сил призывала себя к тому, чтобы не оборачиваться назад. Во-первых, один вид Гонтье заставлял её дрожать от переполняющих эмоций, а во-вторых – это могло вызвать подозрение мадам Рене, которая негромко общалась с Владимиром.

До конца полёта Алиса больше ни разу не встала со своего места, а когда пришло время выхода, её сердце вновь забилось с первой космической скоростью. Она послушно следовала за мадам Рене и выполняла привычные после полёта действия, практически не обращая внимания на открывающиеся виды Кейптауна.

– Через полтора часа мы приедем в Ламмас, – сказала мадам Рене, когда Владимир пригнал машину на стоянку аэропорта.

Вокруг клубились черничные сумерки с множеством ярких звёзд на небе, тёплый ветер трепал её волосы и наполнял лёгкие свежим воздухом. Алиса едва стояла на ногах от усталости, поэтому была рада оказаться в машине, арендованной для этого случая, и ей определённо стало легче от того, что Максенс сел впереди.

Она не знала, как выдержала бы полтора часа пути, касаясь его руки своим плечом и чувствуя тепло его тела.

Отчасти Алиса была даже рада, что Гонтье никак не уделял ей при посторонних особого внимания, так как это могло вызвать подозрения, но, с другой стороны, ей хотелось почувствовать, что поцелуй хоть что-то изменил в их отношениях.

Что это не было простым развлечением в дороге, чтобы развеять скуку, что это не стало разочарованием для него.

Стоило ей закрыть глаза, как в памяти визуализировался его отрешённый взгляд после поцелуя. Его губы, которые хранили на себе отпечаток случившегося. Алиса до сих пор чувствовала на своей одежде шлейф его запаха, который будто осел на дне лёгких, не позволяя отвлечься на посторонние мысли. Она даже не особо следила за дорогой, не замечая, как городская суета оживлённого Кейптауна сменилась пустынным шоссе, вдоль которого расстилалась набережная Атлантического океана. В какой-то момент по обе стороны дороги выросли деревья, добавляя мрака, который разрезал свет фар и редких фонарей, а после шоссе сменилось ухабистой лесной дорогой, ведущей прямиком в Ламмас.

На границе города их встретила патрульная охрана, и Алиса на автомате вышла из машины вслед за остальными спутниками. Темнокожий мужчина и его напарник попросили каждого из них сотворить магию, чтобы они убедились в том, что перед ними стоят члены общества Индиго, а не перевёртыши, и даже имя верховной жрицы не являлось для них весомым поводом, чтобы отменить проверку.

Мадам Рене наколдовала огненный шар, Владимир создал вихрь из воздуха, подняв столб пыли, Алиса в нынешнем состоянии смогла выжать из себя лишь жалкую струю воды, которая поднялась на метр вверх, а Максенс размашистым действием поднял руку к небу, и через несколько секунд в набежавших с разных сторон грозовых тучах мелькнула ослепительная вспышка молнии, сменившаяся ливнем.

Он ухмылялся и явно был доволен собой.

– Прекращай, – грубовато ответил один из охранников, хмуро посмотрев на Гонтье. Он хоть и говорил на русском языке, Алиса по специфичному акценту сделала вывод, что ему было привычнее общаться на английском.

– Дождь закончится через три минуты, – непринуждённо ответил Максенс, и весь его вид кричал о том, что он даже пальцем не пошевелит, чтобы разогнать тучи.

Они вернулись в машину, и Владимир повёз их по извилистой улочке меж аккуратных домов, отдалённо похожих на те, что были в Белтайне, и Алиса всё же смогла заметить следы былой трагедии. Да, в темноте сложно было оценить полный масштаб бедствия, поэтому она пообещала себе осмотреться завтра утром, как только улицы наполнятся ярким солнечным светом, а силы восстановятся после долгого пути.

Владимир остановил машину около небольшого трёхэтажного дома с плоской крышей и светлыми стенами из крупного камня, расположенного на побережье океана, и Алиса с облегчением пошла следом за мадам Рене, зная, что в скором времени сможет наконец вытянуть ноги и поспать, не отвлекаясь на посторонних.

Мадам Рене выделила всем по отдельной комнате: женская половина их причудливой компании остановилась на втором этаже, а мужская – на третьем. Так как Алиса во время поездки исполняла роль прислуги, то других помощников в доме не оказалось, из-за чего ей пришлось самостоятельно застилать кровать постельным бельём. Но это было малой платой по сравнению с тем, что вскоре она сможет лечь на чистой и мягкой кровати.

На втором этаже была лишь одна ванная комната, которую заняла мадам Рене, поэтому Алиса воспользовалась той, что находилась внизу. Она была рада наконец смыть с себя грязь после дороги и надеть свободную одежду для сна, ведь из-за отеков джинсы врезались в бока и стягивали лодыжки.

Она на минуту заглянула на кухню, решив попить воды перед сном, но такая мысль была не только в её голове. Гонтье, судя по влажным волосам, тоже успел принять душ после дороги, а теперь стоял около раковины с гравированным кубком с водой, часть которой тонкой струйкой стекала мимо рта по шее и терялась за горлом серой футболки. Алиса замерла, наблюдая за лёгким движением его кадыка, и вновь почувствовала, как жар опалил лицо.