- Элентитта спросить тебя, как Отерхэн убивать твои глаза, если это способность мозг?

- Как бы тебе объяснить? – я замялся, так как не готовился к такому ответу. – Ну… способность второго видения нам дают астральные глаза. А они являются отражением твоих реальных глаз в астральном теле. Изменения в физических глазах, отражаются и в энергетических оболочках. Ты тратишь энергию на поддержание второго видения через глаза энергетической, астральной оболочки, а они отнимают энергию от твоих физических органов. В данном случае глаз. Чем исправнее твои физические глаза, тем лучше видят твои вторые глаза. Даже если у тебя отнимут физические глаза, некоторое время ещё будут работать твои астральные глаза. Пока изменения физической оболочки не отразится в энергетических оболочках. Но даже здесь существуют упражнения, которые могут поддержать работу твоих астральных органов зрения. Некоторые слепые маги много лет успешно пользуются астральным зрением вместо физического. Сразу скажу – мне такие упражнения не известны. Моё обучение не предполагало их знание. Да и нужды особо нет. Мы можем восстанавливать физические глаза. Зачем тратить время?

Снова состоялся разговор между жрецом и магичкой. На этот раз он был более продолжительным, и я успел, не спеша, допить свою чашу с напитком. Это может быть странным, но я испытывал удовольствие от того, что отдыхал. Это недолгое общение меня достаточно сильно утомило. Как пролетело время отдыха, я даже не заметил. Сказалась усталость. Вроде только присели, а уже надо вставать. При попытке подняться, мои затёкшие и уставшие мышцы заныли от боли. Пришлось прикладывать значительные усилия, чтобы заставить тело работать. Именно заставить. Казалось, будто руки и ноги сразу налились свинцом, сделавшись неподъёмными. Маленький ребёнок внутри меня заныл, прося оставить его в покое. Хотелось просто лечь и не двигаться. Казалось, будто я поднимаю значительный вес от земли. Но мне это удалось. Более того, я сразу же надел на себя свою заплечную сумку. Наверное, с вашей точки зрения я совершил глупость. Но у меня были свои соображения на этот счёт. Первое, жизнь научила меня быть в постоянной готовности. Это правило я стал выполнять со времён нашего полкового военного лагеря. Что бы я стал делать, если бы не оказался готов к этому путешествию? Тогда тоже ничего не предвещало опасности. Второе, как бы ни казалось глупым, но так было теплее спине. А зимние переходы научили меня беречь тепло своего тела. Третье, двигаться с грузом было тяжелее, но быстрее разогревало. Я понимал, что мышцы болят от того, что они остыли во время привала. Чем быстрее я их разогрею, тем быстрее они вернут свою работоспособность. Нет, усталость не пройдёт, но станет легче. Я оглянулся. Судя по выражению лиц, окружающие меня эльфы испытывали те же чувства. Внутри меня промелькнуло чувство солидарности. Хотя мы и принадлежим к разным расам, но чувства боли и усталости мы испытываем одинаково. Но пора было выходить, и я направился в сторону выхода из здания, ставшего нашим убежищем.

Голендил сдержал слово. Мы шли на заснеженный пустырь, проваливаясь по щиколотку в снегу. Пустырём это место назвать было трудно. Вокруг возвышались обгоревшие остовы деревьев. Видеть обгоревшие стволы было неприятно даже мне. Что уж говорить об эльфах. Казалось, будто они идут по кладбищу, притом кладбищу разорённому, с вскрытыми могилами. Где им приходится переступать через тела собственных предков, чей покой был потревожен. Лица сопровождавших нас эльфов были угрюмы. Впечатление было такое, что только дай им повод, и они сбегут отсюда, куда глаза глядят. Так им было неприятно находиться здесь, но они сопровождали нашу «неразлучную троицу». А мы шли к центру этого кургана-капища. Настроение было не просто траурным. Давящим. С каждым шагом ступать было всё тяжелее и тяжелее. Как будто некая могучая сила оказывала на нас давление, заставляя повернуть обратно, намекая, что пройдя дальше, мы ляжем под тяжестью её мощи и обратно вернуться уже не сможем. Сильнее всего эту силу ощущали эльфы, а мне передавалось их настроение. Давление было скорее психическим. Где-то внутри я понимал, что это давление мы создаём себе сами, поддаваясь осознанию большой трагедии, потери. Но, даже понимая ситуацию, противостоять такому давлению было невероятно тяжело. Общее настроение и состояние эльфов воздействовало и на меня. До центра этого кургана нужно было пройти каких-то пятьсот шагов. Но, как же тяжело и долго мы их шли.

Пейзаж, мимо которого мы проходили, был мрачен. И мне подумалось, если здесь сейчас так всё плохо выглядит, то как же должно было выглядеть сразу после пожара? Чем дольше я вглядывался в окружающий пейзаж, тем яснее мне становилось понятно, почему эльфы покинули это место. Никому не нравится видеть свой дом разрушенным и сожжённым. А для них это был не просто дом. Это было последнее пристанище их духа. Их надежда на возрождение. Теперь орки всё это разрушили. И стоять на руинах своей надежды никому не нравилось. Особенно народу обречённому. Но слово, данное мне, приходилось держать. И Голендил вёл нас по заснеженному сгоревшему саду, наступая на снег, покрывающий пепел. Настроение было тягостным. Когда мы достигли центра этого капища, эльфы угрюмо столпились вокруг обломков ствола некогда крупного дерева. Останки впечатляли. Диаметр дерева, по моим прикидкам, должен был составлять примерно пять-шесть шагов. Я постарался мысленно представить себе его размер. Его вершина должна была сильно возвышаться над лесом. Это дерево должно было быть видно издалека. Чтобы вырасти до таких размеров, дерево должно было прожить более трёхсот лет. Его корни должны были уходить на большую глубину. Обгорелые стволы деревьев, мимо которых мы проходили, были значительно меньшего диаметра. Роща, как фундаментальное произведение эльфов, в моём воображении, была великолепна. Даже стало немного жаль, что я не мог увидеть её в дни расцвета. Если пепелище давало такое сильное впечатление, то роща таких деревьев должна была просто поражать.

- Надо идти назад. – Проговорил Голендил. – Здесь больше делать нечего.

- Впечатляет! А какие у него были листья?

- У него быть иголки, зелёный. Вечнозелёный дерево. Когда оно быть живым, оно звенеть, если приложить к нему ухо. Даже через рука чувствовать его жизнь. – Он протянул руку в сторону. – Там быть небольшой озеро и родник на дно. Теперь всё засыпать пепел и грязь. Это место мёртвое. Надо оглядеть строения и уходить. Идём.

- Погоди. У этого дерева должна быть сильно развитая корневая система, уходящая глубоко в землю. Я хочу посмотреть на это.

Жрец пожал плечами. Мои желания его интересовали мало, но и мешать мне он не собирался. Спор мог затянуться надолго. Проще было дать мне пару минут на мои прихоти. Он тягостно вздохнул и отвернулся. Смотреть на мёртвые стволы деревьев ему не хотелось. Проводив его взглядом, я повернулся к мёртвому стволу. Переход ко второму видению дался достаточно легко. Мир подёрнулся красками. Далёкие деревья дохнули серо-зелёным дымом своего дыхания, пусть и меньшим, чем летом, но ещё существующим. Не все из них впали в спячку. Но, скоро ударят морозы, и последние лиственные деревья погрузятся в свой зимний сон. Небо посылало на землю последние желтоватые потоки энергии, согревая уже холодный воздух, не давая ему окончательно промёрзнуть. Второе видение показало мне пепелище сада в чёрно-белых безжизненных цветах. Даже при использовании второго видения пейзаж навевал мрачные мысли и настроение. Окинув взглядом окрестности, я глубже погрузил свой взгляд в ствол сгоревшего дерева. Уголь и сажа от огня перемежался со несгоревшими слоями древесины, уже высушенной и безжизненной. В этой мёртвой материи встречались частицы металла, впитанного деревом из почвы и поднятого потоками воды вверх по стволу. Я стал скользить взглядом вниз по стволу. Чувство было такое, будто я сам ползу по деревянному остову, пачкаясь в саже и грязи. Конечно, я был вне этого деревянного мёртвого столба, но чище я себя от этого не чувствовал. Оказавшись мысленно внутри этого огромного ствола, я был впечатлён размером внутреннего пространства. Возникло лёгкое чувство паники от потери направления, но я его подавил. По расположению волокон безошибочно угадав направление вниз, стал опускать своё взор ниже. Тьма, грязь, сажа, пачкающая даже моё сознание. Вокруг меня была смерть, мёртвая материя. Я двигался всё ниже, ожидая увидеть перед собой комель дерева. Однако, погрузиться далеко вниз мне не удалось. Чуть ниже поверхности почвы мне почудилось что-то аномальное, не естественное для этого мёртвого места. Я остановил своё продвижение. Моё внимание сосредоточилось на этой аномалии. И среди тьмы, грязи и смерти я увидел…