В третьем гостевом домике нас ждало четверо легкораненых бойцов. У одного из них было пробито плечо стрелой. Лекари уже извлекли стрелу. Теперь требовалось очистить рану от грязи и залечить её. Бойцов было мало. И если тяжелых больных оставляли в гостевых домиках долечиваться и восстанавливать здоровье, то лёгких требовалось сразу же вернуть в строй. Именно этого молодого эльфа я и избрал в качестве подопытного для эксперимента. И чтобы не делать всё сразу, я решил совместить часть лечения из арсенала контактной магии, а закончить новым заклинанием. Так я сводил к минимуму опасность, и мог в любой момент вернуться к лечению с проникновением в плоть.
Юноша явно беспокоился. Он ещё не научился контролировать свои эмоции, как взрослые эльфы. Страх и беспокойство были написаны на его лице. Мы уложили юношу на больничный стол и сняли раненую руку с перевязи, уложив аккуратно вдоль тела. Постаравшись изобразить на лице улыбку, чтобы не пугать бойца, я направил на него посох. Видимо улыбка не удалась. Увидав её, боец съёжился и попытался отползти по больничному столу подальше от меня.
- Петрификус тоталус!
Произнёс я заклинание. Тело бойца дёрнулось и вытянулось на столе. Руки свело вместе и прижало к телу. Отставив в сторону посох, я протянул руку в сторону лекарки. Меня удивило её обеспокоенное лицо. Но при этом она продолжала выполнять свои обязанности, подав мне в руку пустую чашу. Я повернулся в сторону бойца. Требовалось очистить рану. Прежде, чем мне удалось приступить к лечению, я краем глаза увидел, как лекарка повернулась к Элентитте, и до меня донёсся тихий шёпот.
- Аск эим аво на смиле аньморе. Эс скарь… (Попроси его больше не улыбаться. Он страшный…)
Я достаточно долго прожил среди эльфов. И если я не мог с ними общаться на их языке, то вполне понимал их разговоры. По всей вероятности, моя улыбка, исполненная в момент волнения, не показалась им милой. Мне удалось их напугать. Трудно описать мои эмоции в тот момент. Но сказанное эльфийкой меня одновременно расстроило и насмешило. Потребовалось усилие, чтобы успокоиться. Лечить надо с полностью спокойными разумом и эмоциями. Пора. Я активировал второе видение. Грязь и заражение в ране воина предстали перед моим взором как паразит-червяк, заползший в рану бойца и присосавшийся к его плоти. Тело паразита было покрыто тонкими волосками, торчащими из раны наружу. Этот паразит ещё не отъелся на плоти бойца, и волоски не превратились в щупальца. Но это временно.
Я держал миску левой рукой. Пальцами правой руки я прикоснулся к донцу чашки. От донца чаши и до моих пальцев протянулась светлая полоса энергии, видимая только моим внутренним взором. Стараясь не совершать резких движений, я потянул эту полосу к ране воина. Казалось, будто я размазываю пальцами белую краску по поверхности, вот только этой поверхности не было. Полоса тянулась по воздуху. Осторожно я коснулся паразита и вдавил полосу немного вглубь его. Волоски паразита зашевелились вокруг моих пальцев словно от страха. Я сделал усилие и мысленно потянул паразита из тела больного. Волоски тут же прилипли к белой полосе. Я усилил тягу. Тело паразита вытянулось и коснулось дна чаши. Гниль начала перетекать из тела в чашу. Я отчётливо видел все поврежденные ткани. Я стал расслаивать тело, переводя гниль в энергетическую оболочку из физической формы. Потеряв связь с физической оболочкой, гниль стала обильно вытягиваться из тела и по белой полосе перетекать на дно чашки. Гниль не успела сильно поразить тело бойца, а потому запах был почти не чувствителен.
По мере удаления паразита из тела раненного бойца, аура воина менялась от синевато-серой до сине-красной с серыми участками. Воин испытывал боль. И чем дальше, тем больше. Его лицо перекосилось от испытываемой боли, но звуков он не издавал. Когда красного цвета стало много, он стал отделяться от тела и пульсирующими каплями утекать в пространство. Эльф терял энергию. Не ослабляя тяги, я создал ментальную сеть и набросил на воина. Энергию следовало собрать и использовать.
Эманации боли – сильнейший источник силы. Известны случаи, когда маги намеренно причиняли больному боль и подвергали наказанию для лечения. Боль не обязательно должна была быть физической. Мысленно я потянул к себе плавающие в ментальной сети капельки боли. Надо было скопить комок побольше.
Постепенно чаша наполнялась жидкостью с плавающими в ней комками старой свернувшейся крови, гноя и кусочками отторгнутой плоти. Я испытал облегчение, когда последние нити паразита покинули плоть больного и упали в чашу. Полоса втянулась туда же. Лекарка подала мне ведро для отходов, и я слил в него-то немногое, что накопилось в чаше. Саму чашу я тоже отдал ей. Эльфийка сполоснула чашу водой, слила содержимое в то же ведро. После протерла чашу тканевым тампоном, смоченным в растворе щёлочи. Пора было приступать к лечению.
Теперь я хотел опробовать в действии новое заклятие лечения. Я взял в руки свой посох и направил навершие на воина. Для проведения заклятия нужно было быть абсолютно спокойным, что очень трудно, учитывая обстоятельства. Я стал прилагать значительные усилия, чтобы взять себя под контроль. При этом надо было накопить определённую величину злости, чтобы использовать её в нужный момент. Для не-мага это действие может показаться совершенно невыполнимым. Но меня этому учили. Я принял позицию, указанную в схеме. Сконцентрировался. Провел дыхательный цикл и прикоснулся навершием посоха к ране. Конечно, я читал, что такие заклятия можно выполнять, даже находясь на значительном расстоянии от больного, но я был не настолько опытным в данном деле. Недостаток опыта я пытался скомпенсировать уменьшением расстояния. Моё сознание расширилось. Мне показалось, что я начал увеличиваться в размерах, а предметы вокруг одновременно уменьшаться. Скоро мой посох мне стал казаться миниатюрным, зажатым в моих огромных пальцах. Казалось, что я сейчас его выроню. Конечно, это была иллюзия, но весьма реальная. Я стал испытывать сильный дискомфорт. Но ослаблять усилия было нельзя. Мир стал изменяться. Цвета стали расплываться и потекли безумными красками. Цвет обрёл запах, а запахи обрели цвет. Я почувствовал пульсацию этого мира. Где-то на грани моего сознания возник страх. Всё моё естество воспротивилось этому акту, требуя немедленно прекратить насилие над собой. Я плотно сжал губы, контролируя сигналы тела. Время.
- Вулнера санентур. – Проговорил я на распев. И, снова сделав вдох, повторил. – Вулнера санентур.
Мир вокруг посоха изменился. Энергия стала колебаться внутри него. Пора её выпустить и придать ей форму. Время для злости. Где-то на грани моего сознания ещё ощущался страх. Это хорошо. Ибо страх легче всего подавить гневом, злостью. Нас этому учили. Я активировал знакомый приём из своих привитых навыков. Злость и гнев как дрессированные псы рванулись из глубины моего разума, атакуя и разрывая на части мой страх. Энергия в посохе качнулась ещё раз и, будто прорвав плотину, выплеснулась из моего посоха наружу. Осталось придать этой энергии форму. Создав вокруг комка энергии силовые плоскости, я сжал их, придав сырому комку энергии форму острого шипа. Вторым своим видением он казался мне лезвием кинжала, светящимся желтоватым цветом. Приложив усилие, я осторожно ввел острие энергетического кинжала в рану бойца. Физически ничего не изменилось, но тело воина дёрнулось от боли. Прикладывая усилия и напрягая второе видение, я повёл острие кинжала к разорванным тканям. Для начала нужно было срастить связки. Второе видение позволяло мне видеть концы оборванных сухожилий. Я настойчиво повёл острие, чтобы прикоснуться им к ним. На всём протяжении движения острия в его теле, аура плоти больного менялась на красную. Тело раненого забилось в путах заклятия умиротворения. Прикоснувшись к концам разорванных сухожилий, я провёл между ними белые полосы. Как только я закрепил полосы к намеченным местам, сразу же стал стягивать связки друг с другом. Я напрягся изо всех сил. Белые линии стали утолщаться. Сначала они натянулись как канаты, а после стали сокращаться в длину, одновременно увеличиваясь в ширину. Я неукротимо сжимал белые полосы. Наконец концы порванных сухожилий соединились вместе. Теперь они выглядели так, как им положено. Белые полосы превратились в сплошные белые пятна, размазанные по местам стыков. Теперь требовалось их срастить. Магическая связка не вечна.
