Ну каков же ублюдок. И как я раньше этого не распознала. Дура, Катя, ты просто доверчивая дура!

— Нет, — притворно успокаиваясь, сипло выдала я.

Однако мой ответ его не особо остановил, и он снова, держа в крепком захвате мой затылок, потянулся к кровоточащим губам.

— Не надо, пожалуйста, — жалко взмолилась я.

Бывшего парня такой ответ не удовлетворил, и он показательно медленно вновь потянулся к моим губам. На этот раз поцелуй был нежным. Едва уловимым. И закончился он, к счастью, довольно быстро.

— У меня есть для тебя подарок, — ласково улыбнулся мне этот ненормальный.

Правда, в ответ ничего не услышал, ибо меньше всего мне бы хотелось получать подарки от такого ублюдка, — однажды он уже подарил мне бриллиантовый набор с прослушкой.

Слава достал из рюкзака непонятную картонную коробку и протянул мне.

— Картина по номерам. Ты серьёзно?! — ошеломлённо выдала я.

— Нравится? — улыбнулся мне гад. — Я прекрасно понимаю, что сейчас никак не смогу избавить тебя от страха и тревоги, пока ты сама не убедишься, в какую сволочь влюблена. Решил хоть как-то тебя отвлечь от переживаний. Мне нужна здоровая жена.

Верх заботы просто! Но спорить с преступником я не стала — слишком дорого мне было моё тело, особенно кровоточащие губы.

— Тут стены тёмные и свет синий, я даже цвета толком различить не смогу, — резонно подметила я, отодвигая подарок подальше от себя.

— Так в этом и весь замысел, моя дорогая жёнушка, — Слава пододвинул картину обратно ко мне и с энтузиазмом продолжил свой бред. — Только представь, как чудесно получится: ты будешь строго следовать номерам на холсте, а всю красоту собственного творения по-настоящему увидишь лишь после выхода из этой темени. Будет очень символично: новая жизнь — как яркие краски на твоей картине, которую удастся разглядеть по-настоящему лишь после долгого мрака. Картину мы повесим на самое видное место в доме. Она будет напоминать о долгой борьбе за наше семейное счастье.

Кажется, передо мной сейчас сидел не Слава, а жуткий бредящий любитель живописи.

— Ну же, богиня моя, ты ведь увлекалась в школе рисованием. — Скотина, даже такие мелочи разузнал обо мне. А я ещё тогда обижалась, что он не может запомнить мою неприязнь к белым розам. Оказывается, он попросту издевался надо мной. Какой же…

Однако в ответ я улыбнулась и взяла подарок. Хорошо, Слава, я принимаю правила твоей игры…

— Умничка, пока посиди, порисуй, позже принесу тебе ужин. — Ужин. Значит, я нахожусь здесь практически сутки. — А я поеду пока, прослежу за страдающим и мечущимся по всему городу Тимуром, — зло выдал похититель. Поедет. Слава передвигается на машине и, вполне возможно, мы находимся где-то за городом. Я старалась анализировать и запоминать каждое его слово. Хватит быть невнимательной дурой. Пора начинать планомерно действовать. Вот только как именно, я ещё пока не придумала…

Слава ушёл.

Мигом отшвырнув от себя ненужную коробку, я с третьей попытки поднялась и как можно скорее направилась к раковине. От его поцелуев тошнило. Желудок сворачивался комом, и пришлось распрощаться с едой. Я долго умывалась, оттирала лицо от прикосновений изверга, что знатно искусал мои губы, словно голодная злая собака. После водных процедур стало немного легче. Пошатываясь, я дошла до места своего временного ночлега и тут же провалилась в сон… пора набираться сил.

Время взаперти тянулось непростительно медленно.

Сначала я просто лежала, прокручивая в голове все слова и действия Славы. Потом решила занять себя чем-то, дабы понапрасну не терзать голову переживаниями. Кстати, занятие у меня могло быть здесь только одно — картина. Вот только осуществлять бредовый замысел Славы мне совсем не хотелось. Ощущение, будто таким образом предаю себя и Тимура. Поэтому, решив хоть как-то напакостить этому гаду Славе, я бодро потянулась к картонке. В помещении было достаточно темно, что не позволяло различить цвета. Недолго думая, я схватила баночку с надписью «чёрный», окунула туда кисть и начала плавно водить ею по всему холсту.

Слава подготовился не на шутку — даже картину подобрал с изображением семьи, провожающей закат у моря. Молодая пара и двое детишек в обнимку любовались исчезающим солнцем. В иной ситуации я бы даже залюбовалась такой картиной и, возможно, захотела её раскрасить, но не сейчас. В мыслях то и дело представала не наша счастливая с Тимуром семья, а Слава и все тянущиеся, как нескончаемый паровоз, проблемы: бои, работа, мама Тимура…

Я с ненавистью водила чёрной краской по холсту, вымещая на когда-то прекрасной картине свою злость и негодование. Хотелось заплакать от отчаяния, но делать я этого не стану. Достаточно слёз.

Шум сверху. Слава уже рядом. Отодвинув чёрную краску подальше от себя, дабы не раскрыть свой коварный замысел раньше времени, я приготовилась к визиту похитителя.

Пришёл. С подносом еды. Так хочется верить, что уже скоро мне не придётся лицезреть ЭТУ картину: довольный ублюдок у входа и жалкая жертва у обшарпанной стены.

— Как ты, дорогая? Я принёс тебе поесть, — Слава вновь уселся ко мне на матрас, протягивая аппетитную еду.

— Хорошо, спасибо, — с трудом выжала я из себя вежливость.

— Я видел, тебя тошнило. Точно всё в порядке? — обеспокоенный, он попытался протянуть ко мне руку, на что в ответ получил мой грозный взгляд.

— Как видел? Опять камеры, Слава?! — его поведение просто не укладывалось у меня в голове.

— Прости, но я ведь должен знать, что ты не планируешь побег, — виновато улыбнулся он мне.

— А в квартире тогда зачем установил их?! — меня начало не на шутку потряхивать, хотелось вцепиться в эту морду и расцарапать глаза за все свои унижения.

— Хотел всё контролировать, — как очевидность, выдал он. — Я мужчина, Катя, твой мужчина, а ты отныне моя женщина. У нас не должно быть секретов друг от друга. Я больше не скрываю от тебя наличие камер, так что и ты не закрывайся от меня.

Боже, ну какой же бред он несёт… а в глазах отчётливо читается безрассудство… кажется, у Славы действительно проблемы с головой. Хотя мне до последнего хотелось верить в обратное, думать, что он просто преступник, но нет — теперь помимо ненависти я ещё испытываю жалость к своему похитителю.

— Ешь, — пододвинул он поднос ко мне ближе.

Я съела всё. Пельмени, овощной салат, булочку с повидлом и парочку бутербродов с компотом. И если бы на подносе была ещё какая-то еда, я бы съела и её… аппетит разгулялся не на шутку. Может, Слава что-то подсыпает мне?

— Умничка, Катюша. Ты заслужила ещё один подарочек, — плотоядно улыбнулся он, отчего меня тут же начало трясти.

Слава пододвинул мне очередную картонную коробку, только уже другой формы. И что на этот раз? Маячок? Ошейник? Совсем нет.

— Телефон?! — не веря, выдала я.

— Да, милая, ты можешь сделать один звонок. Тимуру, — хитро улыбнулся сумасшедший гад.

— В чём подвох? — тут же решила уточнить все правила игры.

Слава повёл плечами и спокойно выдал:

— Звонить придётся при мне. А так всё. Даю тебе минуту, малыш.

Я бодро, пытаясь откинуть все мысли о коварстве рядом сидящего парня, набрала нужный номер, который и без того был единственным контактом в этом телефоне. И вот буквально через пару секунд услышала родной голосок:

— Да, — грозно рявкнул явно злой Тимур.

— Тима, — слезам этим вечером всё-таки быть. Не смогла я удержаться, когда он так далеко, а я тут… тихо погибаю от безысходности и тоски по нему, по семье…

— Родная, ты где? Как ты? С тобой всё в порядке? — мой самый любимый Тимур…

— Со мной всё хорошо, не знаю где я… в каком-то подвале, — я осеклась, глянув в сторону Славы, но тот лишь одобрительно кивнул, разрешая мне говорить всё, что пожелаю. Я понеслась тараторить: — У меня только минута, слушай внимательно. Меня украл Слава. Он считает, что когда-то раньше была допущена несправедливость. Тимур, вспомни все события, происходившие пятого декабря. В этот день он познакомился со мной не просто так. И красные гвоздики тогда тоже дарил неслучайно. Тимур, пятое декабря и пять красных гвоздик. Была какая-то жертва, и всё как-то связано с тобой. Нужно разгадать этот ребус, любимый. Я нахожусь, вероятно, где-то за городом, в заброш…