— Ничего я не делала.

Меня хватает только на то, чтобы не ударить ее по физиономии. Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох.

— Ну конечно, не делала. Бедная малютка Кэрол, которая так испугалась большого злого волка. «Помоги мне! Помоги мне!» Ты серьезно думаешь, что сидела бы тут, связанная, если бы я тебе поверила? Думаешь, я не разгадала твою маленькую хитрость? Ну так вот, я ее разгадала. И знаю, что ты меня подставила. Вы вдвоем меня подставили. Ну скажи мне, Кэрол, что я неправа, просто попробуй, — последнее предложение я цежу сквозь сжатые зубы.

Она быстро кивает и что-то бормочет.

— Я тебя не слышу.

— Мы подставили тебя, — шепчет Кэрол, — но…

— Хватит! — кричу я и вскидываю руку ладонью вперед. — Ни слова больше!

Готовясь ко всему, что сейчас происходит, я приняла решение оставаться спокойной и здравомыслящей. Но это слишком трудно, и мне не справиться.

— Как ты могла, Кэрол?! Как ты могла так со мной поступить? Ты взяла напрокат машину по моим документам! — Теперь я ору во весь голос, трясусь и ору. Я чувствую, что покраснела и брызжу слюной в лицо Кэрол. — А потом и катамаран тоже! Ведь ты сама пришла ко мне! Сама просила меня помочь! И я помогла! Я тебе доверяла!

— Что ты собираешься делать? — спрашивает она тихим, дрожащим голосом.

Я снова беру бокал и делаю глоточек.

— Будем дожидаться Джима.

Она отчаянно мотает головой из стороны в сторону.

— Он не знает, что я здесь! Я не сказала ему, куда еду.

— Не ври мне. В жизни больше не поверю ни единому твоему слову.

Я делаю глубокий вдох. Нужно сохранять спокойствие, иначе я просто убью ее, не сходя с места. Вообще-то было бы неплохо, но она нужна мне в качестве приманки. А приманка должна быть живой, в этом весь смысл.

— Мама всегда говорила, что я слишком добрая. «Ты слишком добрая, Эмма, — говорила она, — и слишком доверчивая. Помяни мои слова, люди будут этим пользоваться». Забавно: вот вырастаешь и понимаешь, что мама чаще была права, чем ошибалась. Ты замечала?

Она беспрестанно кивает, как заведенная.

— Это не…

— Тс-с… — Я прижимаю палец к губам, мы обе замираем и прислушиваемся к звуку приближающегося автомобиля. Сердце пускается галопом, я высовываюсь за дверь, но машина без остановки проезжает мимо.

Я жду, пока сердцебиение придет в норму, и смотрю на занавешенные окна и раздвижные двери на веранду. Нельзя оставаться здесь, в гостиной, тут мы слишком на виду.

— Давай-ка переберемся в кухню.

Лицо моей пленницы искажается, по нему снова бегут слезы.

— Кэрол, хватит уже! Неужели ты и правда думаешь, что я собираюсь причинить тебе вред? За кого ты меня принимаешь? Не такой я человек, Кэрол! Хотя, видит бог, ты заслуживаешь наказания.

Она корчится на диване в попытках встать.

— Нет-нет, погоди, вначале я немного ослаблю веревку, чтобы ты могла идти маленькими шажками, ладно? Готова? — Я опускаюсь на корточки у ее ног, при этом все время глядя ей в лицо. Нащупываю узел, потом опускаю глаза и перевязываю его, оставив хвостик веревки между лодыжек Кэрол. — Так, а теперь я тебя подниму.

Не с первой попытки, но это удается. Кэрол вся дрожит, пока я медленно веду ее в кухню и помогаю усесться на один из высоких стульев с жесткой спинкой, расставленных вокруг кухонного островка, а потом и привязываю к нему.

От напряжения кожа становится горячей и липкой. Как же мне хочется, чтобы все это закончилось! Надеюсь, Джим скоро явится, потому что понятия не имею, сколько еще продержусь. Я сажусь на стул по другую сторону островка и спрашиваю как могу искренне:

— Ну так почему? — Я хочу продемонстрировать, что вопрос задан всерьез, пусть даже ответ мне, ясное дело, уже известен. Но мне хочется услышать его из уст Кэрол.

— Я… я… — мямлит она. Я решаю подождать и дать ей возможность прийти в себя. — Мне было страшно. Прости.

Теперь уже я начинаю дрожать, так меня злит ее вранье. Мне хочется рассказать Кэрол, что я все знаю — и про их с Джимом переписку, и про то, как спокойно она держалась, когда мы вернулись на пирс, и вовсе не выглядела испуганной, — но я не успеваю. В дверь звонят.

Они вытаскивают служебные удостоверения и показывают мне, пока я таращусь на них через чуть приоткрытую дверь.

— Можно нам войти?

— Конечно-конечно, только подождите, пожалуйста, минуточку.

Сердце отчаянно колотится, когда я засовываю пистолет обратно в карман как раз перед тем, как открыть дверь шире.

Я думала, приехал Джим. И Кэрол тоже так решила. Мы обе ахнули, когда раздался звонок. Я наблюдала, как глаза Кэрол открываются шире, подозревая, что у меня, наверное, такой же перепуганный вид.

— Скажешь хоть слово, и я тебя все-таки убью, ясно? — бросила я, вынимая пистолет из кармана. Потом прошла в гостиную, присела возле ближайшего к входной двери окна, чуть-чуть, меньше чем на дюйм, сдвинула штору и посмотрела в щелку на крыльцо. Там стояли два копа, и никакого Джима с ними совершенно точно не было.

В кухню я вернулась быстро. Запихнула в глотку Кэрол еще пару таблеток и завязала ей рот кухонным полотенцем. Она пыталась сопротивляться, но давайте смотреть правде в глаза, у нее были с этим сложности. Я чуть не расхохоталась в голос, глядя на ее отчаянные усилия.

— Пикнешь — убью, поняла? Если да, кивни. О’кей, хорошо! Откинься на спинку стула… да, вот так. Потому что через минуту ты снова уснешь, и с этим ничего не поделать. Ясно?

Я закрываю раздвижные двери между кухней и жилыми комнатами. Может, Кэрол и не уснет через минуту, но сонливости у нее явно поприбавится.

— Извините, я тут как раз еду готовлю, — говорю я полицейским, ведя их в дом. Они переглядываются. — Пойдемте на веранду, — добавляю я, потому что она дальше всего от кухни, и даже если Кэрол удастся застонать, мы ее не услышим: кухонные двери-то закрыты.

— Принести вам водички? — спрашиваю я, едва полицейские представляются: детектив Макдоннел и детектив Мерфи. Я стараюсь скрыть тревогу, но руки чуть-чуть дрожат.

— Нет, спасибо, — хором отвечают копы.

Не знаю уж, зачем они пришли, но явно не чтобы меня арестовать, иначе не рассиживались бы сейчас на веранде. Я давлю в себе искушение хлебнуть скотча — порцию отваги из бутылки.

— Итак, чем могу помочь? — интересуюсь я, наконец усевшись и ругая себя, что не задала этот вопрос раньше. Могу поспорить, в первом уроке всех полицейских справочников говорится: невинные люди немедленно начинают спрашивать: кто-то умер? что-то случилось? Ну а виновные и так знают, в чем дело. И забывают спросить.

Макдоннел начинает:

— Мы…

— Это насчет моего мужа?

Они переглядываются. Макдоннел пытается что-то сказать, но я вскидываю руку:

— Мне вчера свекровь звонила и ужасно о нем беспокоилась. Она позвонила и вам тоже?

Я уже знаю, что так оно и есть. Ясно было, что Мойре долго не продержаться.

— Да, миссис Ферн, ваша свекровь обратилась в полицию по поводу местонахождения своего сына. Он пропал уже…

— Вряд ли она права. В смысле насчет того, что он пропал. Если это вам поможет.

— Ваш муж здесь? — интересуется теперь Макдоннел.

— Здесь? — переспрашиваю я. — Нет. Его тут нет.

— А вы знаете, где он?

— Не совсем. Вернее, нет, не знаю. Понятия не имею. — Я вздыхаю.

— И вас это не удивляет? — Снова Макдоннел.

— Что я не знаю, где он? Теперь уже нет. К несчастью, у нас с мужем возникли… семейные проблемы, и он на некоторое время переехал. В отель.

— Ясно? А в какой? — Макдоннелл пишет что-то в блокнотике.

— Он не сказал.

— Когда вы в последний раз с ним разговаривали?

— Когда Джим уезжал. Дайте подумать… — Я загибаю пальцы, делая вид, что подсчитываю дни. — Плюс-минус три недели назад.

— Почему он съехал?

— Как я уже сказала, из-за семейных проблем.

— А вы перебрались сюда? Насовсем? — оглядываясь по сторонам, спрашивает детектив Мерфи.