Мой телефон пищит, и я бросаюсь за ним, опрокидывая при этом ноутбук.

— Черт.

На моем телефоне загорается сообщение от человека, от которого я не ожидал его получить.

Элиас: Если тебе дороги твои пальцы, не пиши больше Елене. Chinga tu madre, pendejo. (прим. пер. Трахни свою мать, придурок.)

Осознание, которое я не хотел принимать, обрушивается на меня, разрушая последнюю надежду на то, что Елена когда-нибудь простит меня.

— Привет, засранец. Удачи тебе сегодня. Я все еще зол на тебя, но надеюсь, что ты займешь первое место. — Калеб закатывает глаза на камеру FaceTime.

Команда пит-лейн игнорирует меня, пока я прислоняюсь к своему болиду, постукивая по своему тренажеру.

— Спасибо за приятные слова. Я тоже тебя люблю, приятель.

— Если твоя любовь хоть немного похожа на ту, что ты испытывал к Елене, мне придется пройти мимо. — Калеб превращает свои слова в пули, пробивая мою тщательно выстроенную броню.

— Что ты знаешь о любви?

— Достаточно, чтобы понять, что ты облажался.

— Ты собираешься говорить мне то же самое перед каждым отборочным туром?

— Если это то, что нужно, чтобы ты вытащил голову из задницы, то я только «за».

Мои глаза переходят с экрана на Элиаса, который хмуро смотрит на меня с другой стороны гаража.

— Хорошо, что у меня осталась только пара отборочных туров. Я не могу представить свою жизнь без твоего веселого настроя.

— Вот что ты получишь за то, что разбил сердце Елены. Что я тебе сказал?

— Я ответила на твой звонок не для того, чтобы ты читал мне нотации, — огрызаюсь я, изнемогая от усталости. Чувство вины и так мешает мне функционировать каждый день, так что последнее, что мне нужно, это чтобы шестнадцатилетний ребенок учил меня тому, что он знает о любви.

— Нет, ты ответил, чтобы облегчить свою вину. Я не такой, как платная помощь, которая тебя окружает. Я собираюсь обличить тебя в твоем дерьме.

— Во что бы то ни стало, обличи меня.

— Тебе нужно бегать за своей девчонкой. Прошло уже три недели. Чего ты ждешь?

Чудо звучит немного религиозно, на мой вкус, поэтому я держу себя в руках.

— Иногда у людей ничего не получается.

— Ну, эти люди — идиоты вроде тебя, которые разрушили свои отношения из-за ошибки.

— Я сделал все возможное, чтобы исправить свои ошибки и позаботиться о ней.

— Подожди, что? — Калеб подозрительно посмотрел на меня.

Черт.

— Я постарался исправить свои ошибки с Маккой.

— Как ты убедился, что о ней позаботятся?

— О чем ты говоришь? — гладко, Джакс.

— Ладно, приятель, химиотерапия, может, и отстой, но она не убивает клетки моего мозга. Ты сказал, что сделал все возможное, чтобы убедиться, что о ней позаботятся.

Член экипажа машет мне рукой.

— Мне пора идти. Они зовут меня готовиться.

— Не заставляй меня действовать по принципу 007 и докапываться до того, что ты скрываешь.

Мой смех выходит принужденным.

— Ладно, Джеймс Бонд. Я не знаю, какие лекарства они тебе дают, но твои галлюцинации просто одуряющие.

Калеб сужает на меня глаза.

— Удачи тебе сегодня, пока. — Он вешает трубку, не дав мне попрощаться.

Черт. Ради его и моего блага, надеюсь, он не будет копаться в этом.

Я не могу допустить, чтобы до Елены дошли новости о том, что я стоял за ее недавними возможностями.

Элиас пугает меня до смерти, когда я выхожу с пит-лейн.

— Черт. Ты что, любишь прятаться в поворотах?

Его хмурый взгляд подергивается.

— Ты меня поймал. Я ждал подходящего момента, чтобы наброситься на тебя.

— Если ты хочешь еще поиздеваться надо мной из-за Елены, оставь это. У меня был дерьмовый день. — После разговора с Калебом все полетело к чертям. Я как-то справился с паникой, прежде чем она стала чем-то опасным, но это ухудшило мою работоспособность.

— Вообще-то, я хотела поблагодарить тебя.

Я сделала паузу.

— Что ты имеешь в виду?

Элиас прислонился к стене.

— Елена рассказала мне, как Коннор предложил ей смехотворную сумму денег за весь ущерб, который ты нанес.

Я пожимаю плечами.

— Это здорово. По крайней мере, она получила вознаграждение за мою задницу. — Мое тело приходит в состояние повышенной готовности, пока Элиас оценивает меня.

— Да, слава Богу, что Коннор добрее тебя, верно?

— Верно, — предлагаю я самым сухим голосом.

— Представь моё удивление, когда Елена позвонила мне на следующей неделе и рассказала, что Джеймс Митчелл из Бандини предложил ей работу пиарщика.

Я удивленно поднимаю брови.

— Серьезно? Может быть, моя плохая пресса заставила врага заинтересоваться ею?

Элиас качает головой.

— Серьезно. Насколько безумно, что эти два совпадения произошли в течение одного месяца для кого-то вроде Елены?

— Примерно так же безумно, как если бы ты думал, что мне есть дело до того, что мы разговариваем о моей бывшей девушке. — В моих словах чувствуется укус. Я не хочу говорить о Елене, особенно с таким человеком, как Элиас. Я достаточно думаю о ней сам, без ее личного телохранителя и лучшего друга, шныряющего вокруг.

Ухмылка Элиаса превращается в полноценную улыбку.

— А потом мне позвонил Калеб, который хотел, цитирую, «проведать Елену и сообщить мне новости» без кавычек. Но прежде чем повесить трубку, он упомянул, что ты исправляешь свои ошибки с Еленой. Что ты думаешь об этом?

Черт возьми, Калеб, я доверял тебе.

— Что ты хреново умеешь соединять точки.

— Я думаю, ты что-то скрываешь. Не может быть, чтобы Коннор предложил Елене сто тысяч евро за молчание о работе с тобой. Даже он не настолько щедр.

Ну, блин, Коннор, должно быть, ужасно переживал за Елену.

— Это хренова тонна денег. Я и не знал, что стою таких денег.

Глаза Элиаса сузились.

— Странно. Я ничего не говорил о зарплате, но Елена использовала то же самое утверждение.

Черт, черт, черт. Отмените миссию.

— В конце концов, мы встречались. У нас должен быть одинаковые шутки.

— Точно. В любом случае, я могу ненавидеть тебя за то, что ты разбил ей сердце, но я не могу ненавидеть тебя за то, что ты подставил ее, чтобы быть уверенным, что о ней позаботятся. Я восхищаюсь этим, даже если ты не хочешь этого признавать. — Он встает во весь рост

— Я не знаю, о чем ты говоришь.

— Твой секрет в безопасности со мной. Я хотел поблагодарить тебя. — Элиас протягивает мне руку.

Я хватаюсь за нее и пожимаю.

— Ты ведь не собирался ей рассказывать?

Он ухмыляется.

— Нет. Я хотел подтвердить это для себя. Я думаю, ты и так причинил ей достаточно боли, так что я хочу позволить ей сохранить достоинство в отношении ее работы.

— Ты хороший парень, Элиас. Я уважаю это.

— Самое время тебе это заметить после того, как ты проработал со мной целый сезон.

Я выпустил свой первый искренний смех за этот день. По крайней мере, я могу пережить еще один день, зная, что моя жертва что-то значит для Елены, даже если она об этом не знает.

— Я хотел поговорить с тобой. — Голос отца гремит через громкую связь.

Я сажусь на диван в своем гостиничном номере, готовясь к долгожданному разговору. С тех пор как мне поставили диагноз, я держу разговоры с родителями нейтральными, не желая расстраивать их еще больше. Мама не может долго смотреть на меня без слез. Папа, с другой стороны, держится спокойно и никогда не допытывается.

Я должен был догадаться, что он выжидает время.

— Думаю, пришло время, чтобы ты мне его подарил.

— Я бы спросил, как ты, но, судя по видео в прессе, ты едва держишься на ногах.

Я вцепилась в телефон и нажала кнопку громкой связи, желая дать рукам хоть какое-то занятие.