– Там Макс хотел тебя видеть, – сухо и с миной отвращения на лице произнесла она.

Макс или Максимилиан Миллер – как раз наш начальник, и она явно сейчас недовольна и была готова удавиться собственным ядом из-за того, что он опять вызывает меня к себе. Не обращая внимания на её пассивную агрессию, я спросила:

– Не сказал, зачем?

– Нет, – только и услышала я в ответ её злобный писклявый голосок, и она тут же развернулась и ушла, не желая дольше необходимого общаться со мной.

Я только хмыкнула, очередной раз подумав, что она ведёт себя как ребёнок. Развернулась на своём кресле, встала, поправила немного поднявшуюся от постоянного ёрзания, сидя на одном месте, юбку-карандаш и пошла к его кабинету, заметив её нахмуренный взгляд с конца нашего отдела, направленный в мою сторону.

Интересно, она когда-нибудь перестанет так странно вести себя?.. Для понимания, я не испытываю никакого интереса к Максу, как к мужчине, он хороший начальник, у нас прекрасные отношения, но только как коллег, и на этом всё. Более того, у нас и разница в возрасте слишком большая, даже если бы захотела, его бы в качестве претендента не рассматривала.

Оказавшись у кабинета, отделённого от нас матовой стеклянной стеной, за которой ничего не видно, я постучала в дверь в ожидании ответа.

– Войдите, – услышала я с той стороны и открыла дверь.

Я вошла в просторный кабинет, конечно же, расположенный у окна с видом на весь город, ведь мы находились на 20 этаже. Такой типичный современный офис не самого высокого, но не маленького начальника. Светлые стены с каким-то геометрическим узором, вдоль которых стоят стеллажи из тёмного дерева с большим количеством папок, рамок и даже наших журналов за разные годы. По центру расположено рабочее кресло и широкий стеклянный стол, при желании на нём разместилось бы по меньшей мере 3 монитора, но Макс ограничился одним, остальное пространство занимают еще какие-то бумаги, канцелярия и другие мелочи, необходимые в работе. Перед столом стоят два кресла для посетителей, также в углу кабинета есть небольшая собственная зона отдыха с диванчиком и кофейным столиком, тоже исполненными в тёмных тонах.

Макс сидел за своим столом, что-то печатая на компьютере и уставившись в монитор, не поднимая глаз на меня, как и не посмотрел бы на любого другого вошедшего. Максимилиан – мужчина чуть старше 30, он неплохо выглядит, но морщинки в уголках глаз выдают его возраст, русые волосы, на которых пока не видно седых волос, но возможно, только из-за их родного цвета, и небольшая щетина, придающая ему возраст больше, чем есть. Он всегда ходит в костюме тёмных оттенков – синие, чёрные, тёмно-серые, соглашусь, такой цвет лучше подчёркивает его привлекательность, контрастируя со светлым цветом его волос.

За всем этим стоит очень приятный разносторонний мужчина, с которым легко общаться, даже несмотря на то, что он является мне начальником. Но я никогда не захожу за рамки рабочего отношения, повторюсь, это не мой типаж, я бы сказала, я больше по брутальным брюнетам.

– Привет, искал меня? – спросила я, подойдя чуть ближе к его столу, но пока не садясь, вдруг я сюда ненадолго.

– О, Мелиса, привет, да, проходи, садись.

Я всё-таки присела на одно из кресел около него в ожидании того, что он скажет, не без дела же приглашал.

– Ты, наверное, слышала про то громкое дело с Джоном Уинстером? – произнёс и посмотрел на меня выжидающе, параллельно оценивая меня своим пронзительным взглядом.

– Да, – прозвучал мой быстрый ответ.

Джон Уинстер – довольно известная криминальная личность, связанная со множеством сфер преступной деятельности, в их числе наркотики, оружие и другое, хотя до сих пор никак не докажут его причастность к этому, потому что он очень тщательно заметает свои следы. Парадокс, все знают, чем он занимается, но он всё ещё гуляет на свободе. А сейчас его обвиняют в изнасиловании какой-то девушки, что подала на него заявление. Бедняжке, наверное, до жути страшно, уверена, он не раз пробовал запугать её, поэтому она сейчас проходит по программе защиты свидетелей и является неприкасаемой, интервью у неё тоже не взять. В связи с этим, полиция крепко взялась за него, желая посадить пусть не за все те преступления, доказательств которым не обнаружено, но хотя бы за что-то, чтобы уже прекратить череду всей его незаконной деятельности.

– Завтра состоится открытое заседание в суде, куда мы выбили проход для тебя, – сказал он, уже более серьёзно глядя на меня. – Хочу, чтобы ты сходила и желательно взяла интервью у него, так сказать, из первых уст. Он не особо разговорчив, как я слышал, но тебе всегда удавалось получить желаемое.

Да, неразговорчив мало сказано, не было ещё ни одного случая, официально задокументированного в истории, когда кому-то удавалось получить у него хоть какие-то ответы или выбить хоть одно слово.

– Ты же понимаешь, что это маловероятно, да что там, почти нереально? – обескураженно таращилась на него я, поражаясь своей новой задачке.

– И всё же, постарайся.

Он посмотрел на меня исподлобья взглядом, говорящим: «У тебя нет выбора, жду обратно только с успешным интервью».

Вот вам и любимчик босса.

– Поняла, постараюсь.

– Вот и замечательно, тогда можешь уже идти на сегодня, – он посмотрел на большие часы на стене кабинета и снова на меня. – До конца рабочего дня осталась пара часов, можешь пойти домой и подготовиться, заседание завтра в 10 утра в центральном суде.

– Хорошо.

Я встала и отправилась к своему столику, чтобы забрать сумку, когда на выходе из кабинета услышала:

– После жду у себя с результатами интервью.

Уже ничего не ответив, только кивнула, а отвернувшись, закатила глаза с мыслью о том, что будет, если не выполню своё задание. Неужели он меня уволит? Да даже если премии лишит, это вообще не здорово, потому что в этом ситуации я в явном проигрыше, а вероятность успеха валяется где-то там на дне Марианской впадины.

Уже оказавшись дома, я включила свой ноутбук и положила его себе на колени, удобно устроившись на диване с кружкой зелёного чая и поджав под себя ноги.

Всегда пью только зелёный чай без сахара, чёрный не люблю, даже не знаю, почему, может быть, всё опять идёт из детства, потому что в детском доме у нас всегда был только очень сладкий, чёрный, крепкий и абсолютно отвратительный чай. До сих пор, как вспомню, чувствую этот вкус на языке, даже передёргивает. Та же история с киселём, который давали нам во время полдников, готовили из какого-то паршивого порошка, крошки которого до конца не растворялись в кипятке, и я буквально жевала их, как будто в рот песок попал. Думаю, это чувство всем знакомо. А что до кофе – просто слишком горько.

Мне предстояло подготовиться к завтрашнему интервью. Я открыла на ноутбуке пустой документ, чтобы накидать вопросы, но в голове было совсем пусто, только такая обезьянка с глупым видом и пустым взглядом, бьющая тарелками перед собой, от которых разносится звон по ушам. Как мне нужно построить диалог, чтобы он не проигнорировал меня, как делает это обычно со всеми, и ответил на мои вопросы?

Сложно было что-то придумать, совершенно не зная человека. Когда я готовилась к интервью в других случаях, у меня были примеры того, как они отвечали раньше, я могла собрать информацию в Интернете и увидеть, на что человек даёт развернутые ответы, а из-за каких тем резко обрывает весь диалог, сразу заканчивая интервью, таких вопросов, разумеется, нужно избегать.

Я очень нервничала перед завтрашним днём ещё от того, что я в принципе иду встречаться с человеком, о жесткости и агрессивности которого уже сложены чуть ли не легенды, и было как-то не по себе от осознания, что я приближусь к нему. В конце концов, уже то, в каком преступлении его обвиняют, пугает до чёртиков. Конечно, я не из тех, кто испугается и сольётся, скорее наплюю на всё и пойду до конца, но все эти аспекты очень сильно мешают процессу.