– Но я по-прежнему не понимаю, о чём вы, – включила я заезженную пластинку.
– Хватит, Мелиса, и можешь не выкать, это тебя всё равно не спасёт. Шутки кончились.
Зрачки в этот момент, наверное, мгновенно расширились от страха, как бывает у наркоманов, которые только что приняли дозу чего-то запрещённого, сами же глаза на лоб полезли, а сердце внутри сжалось в маленький комочек.
– Не с-спасёт от чего? – почти заикаясь, спросила я шёпотом, уже не дыша.
Было понятно, что он всё знает, и грёбаную колодку я потеряла где-то недалеко от той улочки, а скорее всего, прямо на колодце и оставила, когда наступила на него, слегка зацепившись ей и отодрав её. Раз нашёл её, то вероятнее всего на нём, валяйся она на асфальте, мог бы оставить кто угодно и когда угодно, да в темноте её и заметить-то на широкой дороге почти нереально. Но звук исходил из одного известного места – колодца, значит, первым делом там и смотрели.
Мне было не отвертеться, только чего теперь ждать, я даже представить не могла. Как же глупо я попалась, все мои уловки, все мои ухищрения были бесполезны, хоть он и оценил их. Всё пропало из-за одной маленькой предательской штучки, которая, похоже, станет моим смертным приговором.
– Не спасёт от КОГО. От меня, – поправил он мой вопрос и тут же ответил на него, вселяя в меня ужас.
На улице тем временем уже начало светать, небо меняет свои краски, разгоняя тёмный покров ночи тёплыми оттенками рассвета. И я думала о том, что мрак ночи, скрывавший его до, не скроет теперь, если он потащит меня в тот же переулок, где я бы присоединилась к тому, кто уже давно перестал дышать. Отчасти наступавшее утро обнадёживало, но никогда не знаешь, чего ожидать от этого зверя, человеком его язык не поворачивается назвать.
Недалеко от нас я увидела подъезжающую большую чёрную машину, похожую на джип, я не особо в них разбираюсь. Осознание происходящего и будущего пришло моментально, она едет за нами, вернее, за мной, потому что, если бы не я, он бы давно скрылся в ночи.
Я резко поворачиваюсь и хочу убежать, наплевав на то, как бы далеко я убежала, что я на каблуках, что не спортсменка, а он как раз в кроссовках и точно быстрее меня, с физической подготовкой у него 100% всё супер, в этом я не сомневалась. Стоять же на месте, покорно принимая судьбу, я не могла, просто была бы не я. Всю жизнь сопротивлялась всему на свете, а в самый ответственный момент струсить, как бы не так. Но Джон моментально схватил меня за предплечье, что я и шага-то толком сделать не успела, словно читает мои мысли и знает каждый мой шаг. Он загнал меня в тупик, как дикий зверь свою добычу.
– Куда собралась?! – сказал он на этот раз уже более грубо, почти как с тем парнем в подворотне. Теперь его голос не был таким спокойным, как до этого, он уже почти рычал, недовольно, свирепо, показывая мне своё истинное лицо.
– Помогите! – только и могла крикнуть я, в панике пытаясь вырваться, а он от этого ещё крепче и уже до боли сжимал мою руку, отчего я вскрикнула.
Он с силой прижал меня спиной к своей груди, удерживая мои руки одной своей и зажав рот другой, затыкая, чтоб никто не услышал мои крики о помощи, я пыталась освободить руки, укусить его ладонь, но не могла подобраться, и все мои попытки были безуспешны. Мне было страшно, но сейчас я откинула страх, потому что выпутаться из этой беды он мне не поможет, только холодный контроль мыслей.
Как раз в этот момент машина уже подъехала к нам, припарковавшись вдоль бордюра и распахнула свои двери. Джон как пушинку поднял меня, несмотря на все мои сопротивления, а я продолжала брыкаться и пинаться, выворачивалась, как могла, ни на секунду не сдаваясь, но его жёсткая сильная хватка не оставляла шансов. Я уже снова пыталась кричать, но мой вопль заглушался крепко прижатой к моему лицу ладонью, и я никак не могла пробить этот барьер. Он закинул меня в салон авто и сам сел рядом следом за мной.
Я тут же добралась до рычага, чтобы открыть дверь с противоположной стороны, как водитель, будто читая мои мысли, заблокировал все двери.
– Что вы от меня хотите? – спросила дрожащим голосом, смотря на мужчину, сидевшего около меня, но периодически косясь на водителя и ещё одного пассажира.
Я вжалась в сиденье, почти впившись в его кожу ногтями, и вертела головой, смотря по сторонам, оглядываясь, лихорадочно думая, как выбираться из этого дерьма, в которое я сама же себя и впутала. Пока ещё я не винила Уинстера в своих несчастьях, его жизнь – его дела, пусть делает, что хочет, в ту подворотню я попёрлась сама, абсолютно отключив свои мозги и забыв про существование здравого смысла в моей тупой голове.
Спереди сидели двое, справа от меня сам Уинстер, а сзади был неприкрытый багажник. Я уже думала, что увижу сейчас тут труп того парня, и микрочастицы пота проступили на моём лбу, ехать с трупом в одной машине… Но он был пуст, не считая всякой нужной для машины чепухи, я даже незаметно выдохнула от этого.
– Отпустите меня! – я неистово кричала на весь салон почти с угрозой, хотя что я могла сделать? Не знаю даже, что делать, чтоб выбраться отсюда, и что меня ждёт, что уж говорить о том, что я могу сделать с тремя мужиками – ничего.
– Сейчас я хочу, чтоб тебя не было слышно! – рыкнул он на меня, уже злясь, от спокойствия его не осталось и следа.
Я вывела его из себя и душевного равновесия, вмешавшись в его дела и планы. Только вот сейчас он похитил меня, а ещё хочет, чтоб притихла, и я скажу: много хочет!
– Я знаю отличный способ этого добиться, выпустите меня, и больше никогда не услышите! – это было сказано на непонятно откуда взявшейся смелости, что было сродни безумию, возможно, это оно и есть, потому что я уже сходила с ума от обуявшего меня кошмара.
Кто-то из сидящих впереди усмехнулся, оказывается, я в этом состоянии ещё и рассмешить кого-то могу. Сейчас я как кошка, загнанная в угол огромными злыми собаками, смотрела большими глазами из стороны в сторону то на одного, то на другого, то на третьего и шипела на них.
– Я никому не расскажу, обещаю! – уже почти молила я.
На этот раз усмехнулся Джон:
– Так я тебе и поверил. Может быть, если бы ты не была журналисткой…
В глазах темнело, и только искры мелькали перед ними от мысли, что меня подставляет даже собственная работа – моя жизнь!
– Но… – хотела, было, возразить я, но он тут же грубо перебил меня:
– Я сказал молчать!
Во мне очнулась маленькая бунтовщица из детского дома, которая всегда шла поперёк, если ей что-то приказывали против её желания, даже когда и правда стоило заткнуться.
– Я не буду молчать, выпустите меня!
– Я не хотел этого делать, но ты сама напросилась.
Он достаёт откуда-то снизу тряпку и хватает меня за запястье. Я тут же начинаю сопротивляться, не желая всеми фибрами души угодить в его лапы, скинув туфли и упираясь в него самого ногами, я пыталась вырвать свою руку, откидываясь в обратную сторону, пока он тянул меня на себя. От всех моих сопротивлений у меня уже неприлично задралась юбка, но сейчас на это было совсем плевать.
– Нет! Нет! – кричала я.
Резко дёргает меня, что ноги соскальзывают вниз и я практически переворачиваюсь, падая в его сторону, он всё-таки прижимает меня к себе так, что я оказываюсь, почти лёжа, у него на коленях, а он прикладывает ту тряпку к моему лицу. Я пытаюсь вырваться, отдёрнуть его руку от себя, волосы сзади уже превратились в спутанный ком от того, как я упиралась и тёрлась головой о его грудь. Эта тряпка чуть влажная и чем-то страшно воняет.
В какой-то момент я понимаю, что перестаю нормально соображать и координировать свои действия, перед глазами всё начинает плыть, не могу сфокусироваться и даже нормально сжать руку, чтоб отодвинуть его. Тело будто покидают все силы сразу, рука ослабленно падает вниз, отцепляясь от его, и вот я уже не могу пошевелиться, пока сознание ещё теплится, пугая меня до чёртиков тем, что происходит со мной. Но и оно скоро покидает меня, и я уплываю куда-то далеко, в глубокий сон без сновидений.
