То-то и оно.

Проблема в том, что если не переломить ситуацию, если люди будут видеть в любом, даже честном чиновнике, либо лодыря либо вора и врага — политическая реформа не удастся, хоть ты что делай.

Что касается экономических преобразований — то они только начались и ситуация была неясна. Социологи выделили две тенденции — осторожную радость от того что дали больше свободы, и что появилось больше возможностей и больше продуктов — и пока еще неясное, но уже просматриваемое осуждение к спекулянтам. Рвачи — так их тут принято называть.

То есть, те, кто кормят людей — люди уже готовы назвать их врагами только за то, что высунулись, начали что-то делать.

И третья тенденция — опросы коснулись ситуации в Грузии. В Москве — одобрение почти сто процентов, так им и надо, зарвались, давно пора навести порядок!

За всем за этим — отчетливо проглядывали нотки махровой ксенофобии.

Ну, вот и что делать?

— Все в порядке, Миша?

— Да… — я отложил папку — ты молодец. Только… анальгин у нас есть? Голова что-то болит…

…

— Да нет, не надо врачей беспокоить. Нервы это…

Нормально уснуть так и не удалось.

Задумался вот о чем — и мысли мои были зело невеселые.

Впереди ведь не только экономическая реформа. На экономическую реформу я найду людей… тем более уже нашел. Блок Маслюкова как премьера, занятого оперативным управлением (на американском жаргоне старшего исполнительного директора), и двух специалистов по реформам — Гайдара и Валового. Плюс я как заказчик реформ — я уникален тем, что точно знаю, что сработает, а что — нет. Точно знаю. Потому что видел. На Земле я такой один… надеюсь.

Есть команда, есть понимание цели — повторить китайский путь. Есть понимание инструментов, какими надо воспользоваться — их благодаря мне не надо придумывать методом проб и ошибок. Так что я все время про экономику… а может и зря.

Ведь и в той реальности задача построить рыночную экономику была выполнена. Реформа удалась при всех ее страшных издержках, главных из которых — перекредитования, образования денежного навеса, и, на сладкое — распада СССР, полного распада рублевой зоны и гиперинфляции — я надеюсь избежать. Девяностые в этом мире должны стать временем экономического рывка и выхода на китайские 10–12 % в год темпы роста. А вот что делать с политической реформой? Здесь я ничем помочь не могу — в том мире она не просто закончилась неудачей, к ней и не приступали толком. Съезд Народных депутатов, напоминающий большой постоянный митинг, глумление в эфире, вспышки национализма — это как не надо делать. А как надо?

Дано: почти трехсотмиллионный народ, исковерканный сталинизмом. Советский человек — говорю одно, думаю другое, делаю третье. Знаете… я там достаточно пожил, чтобы понимать — механическое перенесение американских институтов на советскую почву ничего не даст. Не помню, кто сказал — лучшие институты не заработают, если люди плохие.

Знаете, что меня поражало в США в первое время, я никак не мог привыкнуть. К тому, что там нет двойного дна. Если ты, к примеру, заключаешь договор — то ты можешь разумно предполагать, что партнер действительно будет работать, а не думать как тебя кинуть. Если человек, даже политик что-то говорит — то он действительно имеет это в виду, это не стеб и не «активка». Если какой-то закон принимается — то он будет исполняться, а не как у нас — один человек пишет закон, а десять тысяч ищут способы его обойти. Или как в сердцах сказал мне один ребе из Нью-Йорка: ваши люди просто невозможны. Если написано: не вари козленка в молоке матери его, то ваши — придумают или варить в молоке другой козы, или будут продавать под видом телятины и варить — все что угодно, кроме одного — не жрать козлятину в молоке[72]!

Давление государства на человека при Ленине, при Сталине было так велико, что его невозможно было выдержать. Но его можно было обойти. Новый человек, о каком мечтали ранние большевики — не получился. Почему — об этом можно долго дискутировать, я думаю опытные марксисты типа Плеханова сказали бы — и не мог получиться из-за того что пропущен этап капиталистического развития. Но факт есть факт — государство, созданное на низкой, неразвитой материальной базе, на фоне тяжелейших социальных потрясений — не перераспределяло, а выжимало последнее именно из рабочего и крестьянина, из своей социальной базы. А люди, попавшие под пресс — чтобы выжить учились лукавить и юлить, а после смерти Сталина и вовсе забыли о цели. Молотов правильно вспомнил: после Сталина, у всех, от члена Политбюро до простого рабочего запрос был один — просто пожить. На этом вырос брежневский застой — когда государство давало пожить всем, когда репрессий уже не было — но люди к лучшему не менялись, остались такими же лукавыми. Думаем одно, говорим другое, делаем третье. Великий диагноз эпохи — людей испортил квартирный вопрос. А так же машинный, телевизионный, обувной, мясной — далее по списку.

Но мне то что делать?

Андропов сказал — мы не знаем общества, в котором живем. Я — знаю, но если честно об этом сказать — начнется переворот или восстание. Признать, что мы ни хрена не социалистическое общество построили — это точно будет социальный взрыв. Слишком много жертв принесено — и всё ради чего?

Вариантов несколько. Тут мне принесли уже материалы по планировавшейся при Хрущеве политической реформе — и я понял, откуда брал свои реформаторские порывы МСГ. Съезд народных депутатов в том виде, в каком его созвали — это идея Анатолия Лукьянова, а в остальном — все позаимствовали с той самой несостоявшейся реформы. Которую в свою очередь содрали с системы власти во Франции, частично — США. Всенародно избираемый президент СССР. Конституционный суд. Порядок назначения премьер-министра (предсовмина).

Вот только идиоты, которые это готовили — систему власти в других странах знают по газетным статьям и дурно переведенным учебникам. Они понятия не имеют, как на самом деле все работает. Например, про США — они понятия не имеют, что такое «партийная машина» и что такое лоббизм. Кто и какую роль играет в подготовке и продвижении законопроектов. Каково соотношение власти между Центром и штатами. Между штатами и общинами (графствами и т. д.). Какие вспомогательные органы созданы и как они работают. В СССР нет такого понятия «профессиональный политик», мы гордимся тем, что у нас вся власть народная и это плохо. Политик — это профессия и очень сложная. Ее освоит не каждый, причем, когда политики приходят из бизнеса или из армии — ничего в этом хорошего нет. Потому у нас все время пытаются создать какие-то советы при ком то. А надо было создавать не советы из представителей общественности и заинтересованных сторон — а органы где работают профессионалы, которые не обсуждают, а делают черновую работу. Например, президент США не смог бы работать без двух органов — Штаб Белого дома и Совет национальной безопасности. Первый отвечает за всю черновую политическую работу, за представленность Президента в политической жизни страны, за взаимоотношения с Конгрессом и продвижение через него законов. Второй — за всю силовую составляющую и взаимоотношения с силовыми ведомствами страны. У нас создадут Президентский совет, а до того будет Политбюро. Но в США эти органы не советуют и не обсуждают и не согласовывают. Они делают, а принимает решения один человек — Президент США, Штаб и Совет — готовят, а потом проводят его решения в жизнь — но не санкционируют, не обсуждают.

Или одна на мой взгляд из причин, почему в России после 1991 года не удалась политическая реформа. Во власть хлынули люди из бизнеса, приравненные к опытным хозяйственникам прошлого. На самом деле, бизнес и публичная политика это разные вещи. И заниматься этим должны разные люди. Есть исключения — Дональд Трамп, например. Но они только подтверждают правило. Посмотрите на список депутатов Бундестага. Там нет бывших директоров БМВ и Мерседеса. Там в основном люди, работавшие ранее либо на госслужбе, либо в некоммерческих организациях по помощи чему-то или кому-то. В США у власти много юристов, юристы там вообще отдельный класс можно сказать. Но и там — корпоративные юристы есть корпоративные юристы, а во власть проходят в основном бывшие прокуроры и те, кто занимался в основном делами pro bono — в общественном интересе, бесплатно. И народ — за юриста, занимавшегося делами корпораций, не проголосуют. Репутация у них соответствующая. То есть люди тоже понимают, кто будет работать на общество, а от кого этого и ожидать не стоит.