Элея нашла меня сидящей на полу рядом с лифтом:

– Мариангела, милая, мне так жаль тебя. Но ты должна собраться и сделать это. Невыносимо сложно, но так устроен мир. Я помню, как тяжело было Алексу, когда он забирал тебя в двухлетнем возрасте сгоревшей в своей кроватке. Он видел, как горевала твоя мать. Ты была первой детской душой, которую Алекс сопровождал.

– Алекс? Он знал, кто я? – меня поразило это открытие.

– Да, знал, но от этого не легче. Мы все одинаково бессильны перед болью от смерти близких и особенно детей. Кем бы ни были. Но должны это принимать. Мари, тебе нужно взять себя в руки. Вместо тебя никто не встретит этого малыша. Если ты опоздаешь, он будет очень сильно напуган. Кто сможет показать ему дорогу?

– Спасибо, Элея, – искренне поблагодарила подругу.

Было сложно, несмотря на самовнушение. Я зашла в лифт, нажала «Пункт назначения» И вышла, вернее, вошла в подъезд и побежала на третий этаж. Внутри меня тысяча диких кошек скребётся, и все они воют, как волки.

21–15: Я не чувствую запаха пожара, не слышу сирен. Как попасть внутрь? Постучалась в дверь, никто не открывает. Как же быть?

21–20: Дым! Появился дым! Начала звонить и стучать в другие двери. Никакой реакции. Что же мне делать?

21–25: Послышался вой сирен. Наверное, кто-то вызвал пожарных.

Волна паники начала накрывать меня с головой. Ну как же открыть эту долбанную дверь?!

21–28: «Мари, куриные твои мозги. Приехала пожарная машина. Бегом к штурмовой лестнице!» – Алекс прислал сообщение на планшет.

Очень многое можно сделать за 120 секунд. Сбежать с третьего этажа, растолкать пожарных, вскарабкаться вверх и залезть через окно в задымлённую комнату. Он лежит в своей кроватке. Маленький умирает во сне. Дома никого нет. Мама ушла, но провод зарядного устройства воспламенился, оставшись в розетке. А рядом лежит книга. С неё огонь перекинулся на палас.

21–32: Протянула дрожащую руку к бездыханному тельцу. Выдернула невинную душу и прижала к себе.

– Тётя, а где моя мама? – тоскливо спросил ребёнок. Как мне сказать, что он не сможет с ней попрощаться?

Полный отчаяния крик ворвался в почти потушенную квартиру.

– Малыш! Мой малыш!

Даже мои надёжные щиты не помогли спрятаться от парализующей смеси оттенков материнской боли. Она отлучилась на один час, помыть полы в соседнем доме. Мать-одиночка цеплялась за любую возможность заработать.

В эту ночь я так и не смогла уснуть. Как принять циклональный круговорот жизней? Элея права, я слишком долго была человеком. Сидя на полу около двери, не услышала приближающиеся шаги.

– Держи, Маша, – Алекс пришёл ко мне с литровой бутылкой виски, – пей залпом, сколько осилишь.

– Алекс, мне Элея рассказала, что я была твоим первым ребёнком. – Сделав, наверное, глотков десять, с трудом смогла вымолвить.

– Да, тогда мне бутылку виски принесла Элея. А она не сказала, что я тебя забирал ещё четыре раза? Ты и в семь лет, и в пять, и в двенадцать, и тринадцать погибала в пожарах. Я понимал, что ты особая душа. Мне было жаль тебя.

– Спасибо, Алекс.

– За что?

– Вчера ты показался последней скотиной…

– Ну, спасибо – грустно рассмеялся мой учитель. – Забыла? «Eruditio aspera optima est»

– Строгое воспитание самое лучшее, – монотонно проговорила перевод. – Ты был в ОООД?

– Да, но недолго. Лет шестьдесят, – Алекс смутился и махнул рукой.

– А что так? В их отделе вроде престижнее, – протянула своё умозаключение.

– Надоело, – последовал короткий ответ.

– Алекс, за какой грех тебя Жнецом назначили? – Красивое лицо исказила гримаса горечи. – Не обязательно рассказывать, прости.– Зачем я лезу без спросу в чужие секреты?

Отхлебнув пару глотков из бутылки, всё же поведал:

– Я служил при Петре III цепным псом. Устранял неугодных ему людей.

– Ого! Столько лет прошло. Разве ещё не закончилось твоё наказание?

– Не хочу новую жизнь, не готов к ней…

Мы с Алексом проговорили всю ночь. Его неожиданная поддержка оказалась так кстати. В его лице обрела настоящего друга.

Следующие пятьдесят лет можно описать круговоротом повторяющихся событий: «Сопровождение душ» «Слёзы по Кристиану» «Виски с Алексом» «Виски с Алексом и Элеей» «Слёзы по Кристиану» «Сопровождение душ». Если бы я была живым человеком, то, наверное, валялась бы где-нибудь под забором, с лицом алкоголички в образе бомжа.

Этот приказ Изначального, словно заклятие на моём столе. Когда меня накрывала истерика, я пыталась избавиться от этой злополучной бумаги. А накрывало меня часто. Можно сказать, что постоянно. Но у неё, наверное, тысяча жизней, не меньше. Рвала её на сотню кусочков, сжигала, съедала, топтала, смывала в унитаз, выкидывала в разных городах, где ждали меня души. Но по возвращении в комнату эта зараза лежала там же, целая и невредимая. Время не испортило её. Позже этот приказ использовала вместо подставки для кофе, доски для резки, листа для рисования, пускала самолётики. Носила в химическую лабораторию для исследования состава. Всё тщетно. Этот гадский лист бумаги лежал на своём месте, словно прибитый к нему магическими гвоздями. Вместе с ним прибита и я к своей работе собирателя душ.

Моя эмпатия буквально обрела железобетонную броню за эти годы. Закалилась, как сталь и окоченела как труп. Пришло понимание неизбежного жизненного цикла. Единственная причина моих переживаний – только ОН. Я ревела в подушку каждый раз наедине с собой и уверяла себя, что буду счастлива за Кристиана, даже если он меня разлюбил. Но потом ещё сильнее от осознания того, что нет, не буду! Не могу! Не хочу и никогда не сумею. Можно привыкнуть терпеть боль, но она не становится меньше, бьёт плетью, режет по живому. Никуда не уходит и не исчезает, как приказ, лежащий на моём столе. Мой Кристиан. Мой любимый, Кристиан. Прости меня, пожалуйста! Мне так стыдно.

Через несколько лет я буду с грустной ностальгией вспоминать время, проведённое в почти ежедневных попойках с Алексом и другими жнецами. Слава Изначальному, что люди нас не запоминают. Иначе на каждом питейном заведении висело бы объявление: «Не впускать» И ниже наше фото. Я в своём красном платье побывала в Лондоне, походила по улицам трагических событий и счастливых воспоминаний. Не раз проводила время на Бермудах. В наблюдениях за запечатанным порталом. Будучи человеком, много раз слышала о мистическом треугольнике, в котором исчезают корабли. Это тот самый портал, ведущий в мир-убежище который я создала для магов. И обычный человек в него попросту не сможет проникнуть. Но куда пропадают корабли и люди?

Мы с Алексом провели много времени в барах и ресторанах разных стран. В алкогольном забытьи часто смеялись. Алекс шутил:

– Машка, вот зачем тебе твой демон? Ему четыреста с лишним лет! Вот придёшь ты к нему, а он сморщенный, беззубый старик, скажет: «Мафка, ну наконец-то ты прифла!» А у самого куча детей, внуков, правнуков! И целый гарем жён, тоже старых и сморщенных. – Я хохотала до упаду и била его по плечу, чтоб прекратил смешить, а то макияж испортится. Но потом ревела на этом же плече. А он гладил меня по голове и успокаивал:

– Машуля, всё будет хорошо!

Элея мне сказала, что став демоном, Кристиан не изменился ни на каплю с нашей последней встречи. Он же бессмертный. Поэтому я абсолютно точно уверена, что вокруг крутится куча желающих согреть его сердце и постель. И моя душа хотела только одного – чтобы я ошибалась. Я понимаю, что физические потребности взрослого мужчины должны быть удовлетворены. Тем более за столько лет.

И всё же мой эгоизм никуда не делся, не испарился, но отошёл на задний план из-за событий в следующие пятьдесят лет моей службы. Начало происходить что-то невероятное. В борьбе за власть наши мировые державы гнались за усовершенствованием своих технологий и защиты от внешнего нападения. Атомная бомба – детская игрушка, а сюжеты апокалиптических кино XXI века – сказки по сравнению с Молохом событий последующих лет, после того, как сверхразум взял под полный контроль над всем живым. Вспоминая голосового ассистента Алёну на своём телефоне, могу сказать, что это было самое примитивное изобретение. Искусственный интеллект начал руководить людьми, их рождением. Диктовать, как нужно жить, что делать, куда ходить, с кем говорить. Затронуты все аспекты. Правительство, не переставая, совершенствовало возможности нового разума до тех пор, пока и само не подпадало под власть компьютера. Малейшее неповиновение и нейроморфный чип, с рождения вживлённый в тело человека, убивал его. Люди добровольно, собственными руками отдали себя в рабство машине. Без воли, без разрешения думать. Целое поколение живых марионеток. Даже на религию не осталось права. Стирались с лица земли храмы и церкви, мечети, монастыри. Начали появляться ополчения в тех местах, где не было связи и электричества. В пещерах, степях, горах.