Когда я подошла, мне тут же указали на удобное кресло с подлокотниками, которого здесь ещё вчера не было, а сегодня оно стояло во главе стола. Наверно возвращение командира создавало у них ощущение чего-то настоящего, близкого к привычной жизни.

Бетти тут же поставила передо мной тарелку с сырниками, изящную розетку с вишнёвым вареньем, а потом сняла с костра сковородку, на которой подрумянивались тосты из чиабатты.

— Когда возвращаемся домой? — спросил меня Винд Эрлинг, ему, как и остальным, уже надоел этот летний лагерь.

— Дай командиру поесть! — прикрикнула на него Бетти, и я подумала, что будь у неё в руках половник, она бы щёлкнула им по его лбу.

— Как только, так сразу, — пообещала я слегка легкомысленным тоном, намазывая варенье на тост. — Пока ещё не все собрались.

— Нам достаточно знать, что мы вернёмся, — заметил Ис, осуждающе взглянув на брата. — Мы знаем, что вы делаете всё возможное. Даже Азарова нашли. Он, правда, жив?

— Да, но пока не очнулся.

— Надеюсь, он очнётся и скажет, как запустить движки, — проговорил Лин.

— А можно мне забрать домой единорога? — спросила Илд. — Дакоста говорит, что они тут не водятся и его убьют, чтоб отпилить рог. А на Земле он будет жить в нашем городском парке, окружённый заботой.

— Конечно, можно, — великодушно разрешила я.

— Не отвлекайте! — снова прикрикнула Бетти и поставила рядом с моей тарелкой чашку с кофе.

Но в этот момент в лесу раздался треск веток, и из кустов вылетел большой белый волк. Он закрутился вокруг меня, радостно повизгивая и тыкаясь мне в бок мокрым носом. Не помню, чтоб раньше наш старший стрелок так бурно проявлял свои чувства. Мне захотелось погладить его, но обращаться так со старшим офицером звездолёта казалось недопустимым.

— Здравие желаю, командор! — раздался голос Мангуста, и он вышел на поляну, беззаботно улыбаясь. — Почешите его за ухом, пока он без штанов, иначе, надев форму, он будет в глубине души жалеть, что упустил такую возможность!

Уговаривать меня было не нужно и, развернув кресло, я принялась трепать и гладить волка, который прижимал уши и извивался всем телом, норовя поставить лапы мне на колени. Бетти снесла это стоически, а после того, как волк немного успокоился и лёг рядом, весело поглядывая на меня своими золотистыми глазами, достала из тазика мокрое полотенце, пахнущее жасмином и мятой, тщательно отжала его и подала мне, чтоб я вытерла руки.

После этого я, наконец, окончательно почувствовала себя дома, где меня окружали близкие люди, которые искренне меня любят. И мне снова, в очередной раз, отчаянно захотелось вернуть их домой.

После завтрака я полетела к «Паладину». Теперь, в отсутствие летательных аппаратов мой навык самостоятельного полёта оказался очень полезным. Поздоровавшись с членами экипажа «Паладина», уже приступившими к утренним делам, и вежливо поблагодарив Франческо Гримбальди, жаждавшего повторно накормить меня завтраком, я поднялась на борт звездолёта и, вскарабкавшись по узким лестницам на четвёртый уровень, вошла в медотсек.

Джулиан сидел за столом в углу процедурного кабинета и что-то писал в толстой тетради.

— История болезни? — я наклонилась к нему, чтоб поцеловать, и он привычно подставил мне губы.

— Это очень хлопотно, записывать всё от руки, — пожаловался он. — Я уже отвык от этого. То ли дело — надиктовал свои соображения в микрофон, а медкибер всё оформит, как нужно.

— Как Азаров? — я выпрямилась и замерла, увидев, что стол пуст.

— Я перевёл его в палату, — ворчливо пояснил Джулиан. — Ему всё равно, где лежать, а у меня скоро появится новый пациент.

— Кто? — насторожилась я.

— Тот инспектор, Ван Джинхэй, помнишь?

— Стрела в спине, — кивнула я.

— Тонни и Елизар доставят его сегодня, они уже близко, я чувствую. И чувствую, что рана начинает воспаляться. Мне понадобится операционная, а потом этот стол. Азарову я помочь ничем не могу. Он практически здоров. А вот с инспектором придётся повозиться.

— Если Азаров не спит, может, мне поговорить с ним? — нерешительно предложила я. — Как думаешь, он услышит?

— Скорее всего, но вот пожелает ли ответить? Впрочем, попробуй. Я пока подготовлю всё к приёму нового пациента.

Я кивнула и отправилась искать ту самую палату. Я нашла её по приоткрытой двери. Обычно эти палаты были настоящей находкой для релаксации, потому что на стенах проецировались стереокартины с природными пейзажами, вентиляционные аппараты насыщали воздух целебными экстрактами, а из невидимых динамиков ненавязчиво доносились звуки природы, соответствующие фону стен. Здесь можно было отдохнуть, пребывая в стойкой иллюзии, что находишься в горах Кавказа, на берегу моря где-нибудь в Ирландии или на Гавайях, или в лесу: тайга, джунгли или берёзовая роща на выбор. Теперь здесь было тихо, немного душно и пусто из-за девственно белых стен.

Азаров лежал на кровати всё так же неподвижно. Я присела рядом на стул и задумчиво посмотрела на него.

— Всё лежишь? — спросила я немного сердито. — Конечно, почему бы тебе и не лежать, когда другие бегают по всему континенту и бьются на мечах? А те, кто остались здесь, сходят с ума от безделья и скучают по семьям. У тебя совесть есть, Азаров? Это ты притащил сюда своих ребят и привёз какого-то сумасшедшего колдуна, который переворошил полконтинента. Да ещё мы влезли в передрягу, пытаясь найти и спасти вас. Возможно, в этом есть и моя вина, но я слишком буквально понимаю наше призвание искать и спасать. Я не снимаю с себя ответственности, только не могу понять, почему после этого я одна должна отдуваться здесь и расхлёбывать то, что ты заварил? Это магический мир, а я вообще в этом ничего не понимаю. Мне просто нужно вернуть людей домой. Ты же тоже пытался это сделать, но что-то пошло не так. Ты полагаешь, я, слабая женщина, в состоянии справиться с этим в одиночку, в то время как ты, здоровый мужик, к тому же маг высшей категории, будешь тут лежать, пронзая своим сверхразумом время и пространство? Честно говоря, Саша, я была о тебе лучшего мнения. Ребята хотят домой. Тут для них опасно, слишком много соблазнов. Джильда Джиоло уже погибла. Дома без нас растут дети. Твои Серёжа и Поля, кстати, тоже. Думаешь, Алле легко там одной? Что она, бедняжка, пережила за этот год, подумать страшно. А твои родители? Каково им? Молчишь, — я мрачно кивнула. — Ладно, лежи и дальше. Не буду тебе мешать. Но, учти, я не прощаюсь!

Я встала и повернулась к двери, но неожиданно услышала глубокий вздох и слегка хрипловатый голос Азарова:

— Ты не мешаешь.

Я обернулась. Его глаза приоткрылись, он посмотрел в потолок, и его веки опять опустились, словно ему трудно было удерживать их открытыми. Я села на стул, наблюдая за ним. Он дышал теперь глубоко, и его лицо постепенно оживало. Он снова открыл глаза, потом закрыл их и снова открыл, какое-то время задумчиво изучал потолок и, наконец, перевёл взгляд на меня.

— Доброе утро! — кивнула я.

— Правда? — нерешительно спросил он. — Хотя, ты права, это утро, действительно, доброе. Прости, я знаю, что происходит, знаю, что вы вытащили меня, и Джулиан перенёс меня на «Паладин», слышал, как он пытался привести меня в чувство и понимал, что ты растеряна, но… — он снова вздохнул. — Мне нужно было закончить одно дело, пока я не утратил связь с…

— С чем? — спросила я.

— С этим миром, пока я мог влиять на него, я хотел исправить то, что ещё могу. Мне это удалось. Остальным будет заниматься Бен, — на лице Азарова появилось скорбное выражение. — Бедняга Бен, ему приходится отдуваться за мои ошибки. Я виноват перед ним.

Я нахмурилась. На какой-то момент мне показалось, что он слегка не в себе. Не припомню, чтоб раньше когда-нибудь слышала в его голосе хотя бы слабые нотки раскаяния, а теперь он был наполнен глубоким сожалением.

— Я сейчас встану и всё объясню, — проговорил он и попытался приподняться.

— Лежать! — раздался от дверей властный голос Джулиана.

Он решительно вошёл в палату и посмотрел на меня.