Тоннар открыла и закрыла рот.

— Он очень умный? — спросила она наконец.

— Ну да, — согласилась Гешвири, — Владыка у нас не дурак. Но мысль, которую мы, представители современного общества с его более либеральными ценностями, считаем более-менее очевидной — вот как она пришла в голову человеку… ладно, Дракону… восемьсот лет назад?

— Я думаю, она ему не приходила, — предположила Даари, припомнив свои короткие встречи с Драконом. — Думаю, он просто кого-то удачно соблазнил, а там пошло-поехало.

Гешвири вздохнула.

— Я вас пытаюсь к другой мысли подвести. Вот что вы знаете об обществе самих Драконов?

Даари пришло в голову, что Гешвири пошло бы быть преподавательницей в Академии, с такой-то любовью объяснять.

— Почти ничего, — ответила Тоннар. — Драконы ведь все погибли за две с лишним тысячи лет до Цивилизации.

— Да, задолго до того, как наш Владыка заявил о себе и захватил власть в Саарии, — кивнула Гешвири. — А когда они существовали, то люди ютились в пещерах и боялись поднять взгляд на небо. Но все-таки уже тогда у наших предков была письменность, и кое-что в архивах Кланов сохранилось. Оно даже общедоступное, просто проходит по разряду древней литературы, а не философских теорий. Обратите внимание, что в этих древних сказочках, типа «Дракончик, который вылупился из яйца» — самых-самых старых! Там герою-дракону обычно нужно проникнуть в какой-то женский социум и украсть магический плод, яблоко или вишню. Ну там, драконицы-дочери Неба, охраняющие волшебный сад...

— Ну? — спросила Даари. — Ты хочешь сказать, что это метафора для драконов, которые лазили по чужим гаремам?

Она давно усвоила, что в сказках, когда герой-мужчина крадет у какой-нибудь женщины волшебный фрукт или овощ, обычно имеется в виду вполне конкретное действие. Или, скажем так, акт.

— Я хочу сказать, что никаких гаремов тогда не было! Драконье общество было преимущественно женским, мальчики там рождались редко и проживали отдельно от основных племенных группировок.

— Они выгоняли мужчин, как пчелы выгоняют трутней? — удивилась Даари.

— Скорее, мужчины сами уходили и сражались между собой за территорию, на которой проживали женщины. Что-то подобное существует сейчас у слонов, например, — пожала плечами Гешвири. — Хотя, сама понимаешь, тут много неясного. Владыка не отвечает на вопросы о своем народе. Если мы, конечно, не берем мифические «Воспоминания Кеары». В общем, среди верхушек Кланов сейчас распространено мнение, что все основные общественные структуры у драконов были строго матриархальными. И Дракон, то ли из ностальгии, то ли подсознательно, то ли потому, что искренне считает такой тип устройства лучше, скопировал драконий социум у нас. Только вместо великой прабабушки или как там у них это было устроено на верхушке сидит он сам.

— Интересное мнение, — заметила Тоннар. — И выглядит логично. Только вот непонятно, как это связано с распространением «женской любви» среди адепток и преподавательниц.

— Да напрямую! Есть мнение, что любовь между драконами и драконицами в принципе не была принята, драконы любили всех дракониц, с которыми, с кажем так, имели отношения в брачный сезон, и никого в отдельности. Но вместе с тем они способны на любовь и сострадание, и вообще на весь спектр обычных для людей эмоций, даже нуждаются в нем... хотя, возможно, в меньшей степени, чем люди. Так или иначе, отношение Владыки к его старшим женам и детям наводит на мысль, что он пытается реализовать модель драконьей семьи на человеческом материале: женщины должны создавать между собой устойчивые горизонтальные связи, теплое гнездо, в которое Владыка время от времени наведывается и отдыхает душой в атмосфере всеобщей приязни. Поэтому он склонен продвигать наверх адепток парами, если им удается заключить прочный союз. Вот только у людей другая модель романтических отношений и семьи, не говоря уже о принятых конвенциях борьбы за власть, поэтому такие пары редко удерживаются, — горьким тоном закончила Гешвири.

— Если это верно, — Даари нахмурилась, — то почему никто из жен до сих пор не попытался занять прочное положение при Драконе, собрав не пару даже, а команду?

— Пытались, и неоднократно. Успешные пары бывали, но редко. А у более крупных группировок не получалось ни разу. Либо предавали друг друга, либо еще что-то обламывалось, как с уважаемой супругой Салагон, госпожой Лайет и госпожой Каланн.

— Они вместе вошли в гарем?! — ахнула Даари. — И кто такая госпожа Каланн?

— А ты до сих пор не выяснила это о своей начальнице? — нахмурилась Гешвири. — Ну ты даешь, капитан! Госпожи Салагон, Лайет и Каланн вместе вошли в гарем, Дракон им благоволил, назначил на высокие посты. Они тоже вроде как друг другу доверяли. А потом Лайет и Каланн попали в зону прорыва, госпожа Каланн погибла, а госпожа Лайет выжила, но потеряла ребенка — она была на позднем сроке беременности. После этого она вышла из реестра жен, отказавшись от всех привилегий. Нашла себе другого мужа, даже не мага, — в тоне Гешвири слышалось искреннее удивление такому курсу действий и даже легкое презрение. — А госпожа Салагон, хоть и занимает при Драконе высокое положение, так и не смогла ему никого родить. И уже вряд ли сможет — возраст не тот.

— Да, я читала, что госпожу Салагон потом долго расследовали на предмет, что это она подстроила, — вставила Тоннар. — Ничего не нашли, причем госпожа Лайет свидетельствовала в ее пользу. А после этого в недрах службы безопасности произошли кадровые перестановки, и госпожа Салагон тогда-то и стала начальницей. В очень молодом возрасте, по их меркам.

— Да, только вот карьера ее застопорилась, — пожала плечами Гешвири. — Других мощных союзников после госпожи Лайет она так и не нашла, хотя ходили слухи, что она делает ставку на Вейката... Но Вейкат — это мелочь.

«М-да, — подумала Даари, — если Вейкатша связана с Сиарой Салагон, туго мне придется!»

Однако вслух она сказала:

— Уважаемые адептки, мне кажется, мы отошли от темы! Гешвири собиралась рассказать, как именно она собирается компенсировать мою неуклюжесть.

— Да, простите, отвлеклась, — как показалось Даари, в голосе дочери клана таки прозвучало некоторое смущение. Редкий случай!

— Ты что, хочешь меня раздеть, чтобы члены жюри с особыми наклонностями пялились на мои сиськи? — спросила Даари в лоб.

— Не совсем, — ответила Гешвири. — Мы просто возьмем более эротическую версию тантабона. Тоннар, ты ведь с юга, умеешь его танцевать?

— Пф! — сказала Тоннар. — Я-то его с трех лет танцую, но там ведь нужно хорошо в музыку попадать...

— Поэтому Даари будет танцевать с партнершей. Быть ведомой в тантабоне не так уж сложно, растяжка у Даари хорошая. Позакидывает ногу на бедро, понаклоняется назад и все в таком духе. На самом деле несложно, а выглядит эффектно.

— Несложно?!— ахнула Даари, тут же припомнив любимые Тариком романтические комедии, где кто-нибудь обязательно танцевал впечатляющий тантобон с розой в зубах — уж по крайней мере один раз за фильм точно!

— Ну, допустим, — не обращая внимания на возмущение Даари, согласилась с этим безумным планом Тоннар. — Но только я не справлюсь с Даари, она выше и тяжелее.

— Я справлюсь,— пообещала Гешвири,и Даари стало слегка не по себе от ее тона.

— А меня тогда куда?

— А ты будешь вокруг нас крутить акробатику и иногда присоединяться. Тебе же нет семнадцати, в эротических элементах ты участвовать не можешь.

***

Ох не зря Даари ощущала дурные предчувствия, ох не зря!

Во-первых, выяснилось, что быть ведомым в танце — не такая простая роль, как дала понять Гешвири. Даари, конечно, тщательно выучила последовательность шагов, но, поскольку в музыку она все равно не попадала, ей нужно было полностью полагаться на Гешвири, считывать ее движения,расслабиться и довериться ей... а не выходило.

А еще возникли проблемы в неожиданном ключе.