Но сейчас все проблемы были не так важны, как поиски Эраста. Единственный, кто действительно смог бы стать лучом надежды, это брат. И задача отыскать его была на первом месте.

Вздохнув ещё раз, Лиза обернулась на Янко.

— Уверен? — уточнила она. — Других способов пробраться туда нет?

Янко пожал плечами.

— Чёрт его знает. Но если учитывать тот факт, что мой отец был первым, кто смог пробраться в Имперскую тюрьму, то... да, этот способ единственный, хоть и довольно примитивный.

Боря присел на корты перед люком и стряхнул ладони; потянулся открывать.

— Подожди, Боря, — велела Лиза, продолжая буравить Янко. — А что, если мы справимся с охраной и войдём снаружи?

Теперь тяжело вздохнул Боря.

— Вы не понимаете, госпожа. Дело не в охране. Вокруг Имперской тюрьмы собрано третье отделение жандармерии в своём полном составе. Если попадёмся хоть одному жандарму на глаза позже, чем отыщем босса, нас запрут вместе с остальными.

— Он прав, Лиза, — отозвался Янко.

— Ладно. — Лиза махнула рукой.

На самом деле для девушки было неплохо уже и то, что без камня Янко вообще согласился как-то сотрудничать с Красным орденом. Притом было очевидно, что все его попытки не несли никакого корыстного характера. Маршрут был примерно известен каждому, и времени хватало с запасом.

Даже отряд цыган был на своих позициях. Что может ещё указывать на то, что Янко искренне хочет помочь?

— Я пойду первым, — сощурился Янко, включая наушник и вглядываясь вглубь пролёта. — Ждите здесь, не подходите слишком близко, пока я не скажу, что можно заходить.

— Да, босс... — прошептал Боря и тут же наткнулся на осуждающий взгляд Лизы. — Да, Янко...

Другое дело.

Помедлив пару секунд, отряд начал медленно спускаться по выщербленным ступеням следом за Янко.

Шаг, другой, подвал оставался наверху. Всё та же тишина, не считая странного завывания вдали, напоминающего то ли сквозящий по трубам ветер, то ли рёв какого-то животного.

Остановившись в самом низу лестницы, отряд замер, стараясь напрячь все органы чувств, а заодно прощупывая пространство вокруг Аурой.

— Спускаемся! — велел Янко. — Всё чисто!

Вот и настал тот самый день, когда я смогу увидеть Лейлу.

Я улыбаюсь, внимательно глядя на то, как огромные двухстворчатые ворота на арену передо мной медленно раскрываются. Луч Тхаллы всё сильнее выступает из раскрывающейся щели, а глаза начинает пощипывать.

Хлопок по плечу на миг одёрнул меня от мучительного ожидания.

— Ты готов? — вопросил Халлай чуть ли не шёпотом. — Может, повторим ещё раз план сражения с ней?

Я закатил глаза.

— О каком плане идёт речь, Халлай?

— Как это?.. — опешил он. — Мы же собирались создать порта-а-а-а... — поморщился старый мразматик после точного удара локтем под дых.

— О каком плане идёт речь, Халлай? — со злостью в тоне повторил я, чётко понимая, что в этом месте слишком много ушей; так просто откровенничать друг с другом — не лучшая идея. — Просто делай то, что от тебя требуется. И не задавай лишних вопросов.

Халлай кивнул, поглаживая ушибленную грудь.

— Я всё понял. Только будь осторожен, Азраиль, — напутствовал он не только хриплым, но и взволнованным голосом, глядя туда же, куда смотрел я. — Старайся не показывать силу осколка всей Тхалиссии. Для других ты — вассал, потому стоит чаще использовать печати Богов. И делать всё, чтобы Лейла не успела воспользоваться осколком раньше тебя.

Я молча кивнул и машинально коснулся мочки уха, на котором колыхалась серьга Харша. В случае, если Лейла станет использовать мою силу, придётся ответить тем же. Однако... Халлай прав, показывать на виду Ауру, которая явно схожа с той, что создала восьмое Небо, было опасно.

С другой стороны, кого это волнует?

Ещё немного, и я собственными глазами увижу свою женщину — вот, что поистине имеет значение. Даже отчётливо осознавая факт того, что сейчас она меня просто не знает, да и не сможет узнать — рассмотреть во мне смысл всей своей жизни...

Осознавая всё это, я не переставал придавать нашему «свиданию» особенный статус.

Экспрессивный, злой, обиженный на отца и весь мир в целом. Довольно эгоистичный и местами неотёсанный... да, во мне практически не было тех качеств, за которые можно было искренне полюбить. Однако... это случилось; при первой же нашей встрече — неподалёку от лечебницы — я полюбил её. Так же безумно, как и ненавидел врагов. Она стала единственной, кто поистине справлялся с моей несдержанностью. И скоро станет ясно, почему.

...дождавшись, пока двери раскроются до конца, я шагнул вперёд, цепко оглянулся по сторонам — и шире натянул улыбку.

— Лейла...

В створках противоположных ворот стояла она — Лейла, вассал Геральды и низшая Богиня. Притом на меня она практически не смотрела; лишь со вскинутыми в разные стороны руками оглядывала арену. Губы её подрагивали от волнения, а глаза так и старались найти поддержку в беснующей публике, но...

Мой трепет не утихал ни на секунду. Я видел в Богине все те же качества, за которые и полюбил её.

Эх... а ведь всё же славное время я прожил, раз смог добиться расположения столь прекрасной Богини, будучи смертным существом. Да, раньше было лучше. Слеза покатилась к подбородку, пока я лучезарно улыбался и... сжимал клинок из алония крепче.

Признаться, у меня было много мыслей на счёт Лейлы, когда я шагал к центру арены. И даже сейчас, выбрасывая в тело Ауру, в мыслях прикидывал версию, при которой смогу быть с ней.

Очевидно, я не смогу забрать её с собой надолго, как и остаться здесь, с ней. Любая попытка сблизиться с низшей Богиней тут же вызовет ярость Богов. И всё повторится в точности так же, как и тогда, раньше.

Потому остаётся лишь биться с ней — просто биться и понимать, что у меня на это лишь несколько минут... несколько грёбаных минут.

— ...покажите нам невероятный бой! — взревел голос, усиленный Аурой.

И толпа буквально взревела аккурат в тот момент, когда Лейла рванула на меня, оголяя свой клинок. У Лейлы была сила, которая превосходила силу любого смертного. По физическим параметрам она даже сейчас могла превосходить меня. А с осколком и вовсе готова была биться на более высоком уровне.

Руки уже самопроизвольно потянулись к оружию Халлая, однако пришлось сделать над собой усилие, чтобы вместо отскока выполнить выпад вперёд — в сторону Лейлы — и оказаться ближе к ней. Клинок проплыл за моей спиной, я же оказался буквально вплотную к ней.

И опустил глаза на её грудь.

— Интересный у вас артефакт, — мои губы расплылись в улыбке, когда взгляд наткнулся на осколок.

— Что?!

Я, воспользовавшись удивлением, левой рукой перехватил её запястье, держащее клинок, а правой вырисовал печать Богини Шельды — Богини красоты и преображения.

Громкий вздох за мгновение прошёлся по трибунам.

Буквально за несколько секунд, стоя вплотную к Геральде, моё тело выросло на полметра, кожа покрылась бледным оттенком, а всё тело разукрасилось тысячами узоров и печатей, часть из которых была изображена незаживающими порезами. Разумеется, преображение было лишь внешним фактором, силы во мне не прибавилось, однако...

Лейла округлила глаза, бегло оглянув меня с головы до ног, вырвала руку — и оступилась.

Любой, кто когда-либо видел мои воспоминания, должен знать, как выглядел Азраиль в своём истинном обличии.

— С-самозванец! — прекрасный голос Лейлы стал явным знаком — так просто осколок не отобрать. — Что ты себе позволяешь?!

Очередной колющий выброс — и остриё клинка опирается в костные сростки на моём торсе. Защитой не стоит пренебрегать, когда сражаешься со столь опасным противником. Я схватил Лейлу за воротник доспеха, резко потянул на себя — и страстно прильнул к её губам. Это всегда возбуждало мою женщину; некая Ахиллесова пята Лейлы.

Жаль, поцелуй стоил мне пробитого бедра, довольно болезненного удара коленом в пах и увесистой пощёчины. Я пошатнулся, прикрывая руками лицо; кости тут же выскочили во все стороны, образуя неприступную броню в стиле дикобраза.