Нет! Она не хочет в Москву! Не будет она приживалкой у Влада!

Влад обнял ее за плечи и развернул к себе:

– Настя, ты теперь моя сестренка, и будешь слушаться меня во всем, – Он пристально посмотрел в ее зеленые глаза, с приподнятыми чуточку вверх уголками. Луч заходящего солнца в последний раз отразился от разбитого зеркала, и комнату начали наполнять сумерки.

Настя приподняла подбородок и, глядя Владу в глаза, сказала:

– Я не могу бросить папу, Влад, если уеду – он останется совсем один, – А потом она сорвалась и заплакала, уткнувшись лицом в его широкую, твердую грудь.

Он гладил ее по спине, что- то говорил тихо, ласково, Настя не разбирала слов, только его голос, его самый родной, бархатный голос обволакивал со всех сторон, успокаивал:

– Стася, ты не оставишь папу, он с тобой, охраняет тебя, ты же его маленькая девочка. Мы вернемся позже, когда все закончиться.

В этот день он впервые назвал ее Стасей, сокращенно и ласково от «Анастасия». И в эту самую минуту Настя полностью доверилась ему, а что до любви – то она любила его еще сильнее, чем раньше, не смея ни словом, ни жестом выдавать себя.

Настя настояла на том, чтобы Матвей, Наталья и их пятеро детей ночевали у нее в квартире, они собрали раскиданные матрасы, постельное белье и устлали ими пол. Оставшаяся мебель годилась разве что на розжиг костра.

Но все радовались, что большинство окон оказались целыми, одно разбитое затянули плотным полиэтиленом и заклеили скотчем. В квартире было холодно и стыло, но по сравнению с подвалом – настоящий рай.

Так и заснули, прижавшись, и согревая друг друга.

Влад тоже остался здесь. Постелил себе чуть поодаль, ближе к выходу, они разместились с Матвеем, на одном матраце и долго не могли сомкнуть глаз. И тогда Влад предложил:

– Пойдем на кухню.

Они тихо вышли в маленькую кухоньку, сигарет у них давно уже не было, но на холодильнике валялась смятая пачка «Мальборо».

Матвей покрутил ее и выудил оттуда остатки сигарет:

– Не плохо тут азовцы жили, с комфортом, сигареты «Мальборо», – он слегка пнул, валявшуюся под ногами пустую банку мясных консервов – Тушенка, шпроты, хлеб.

Влад и Матвей с наслаждением затянулись – не курили недели две, только сворачивали из бумаги и сухой травы «самокрутки». Владу поначалу казалось, что он перенесся на пятьдесят лет назад. Он вспомнил, как его дед, живший на хуторе, сворачивал такие «самокрутки». Но дед сыпал туда лично выращенный табак. А Влад курил сухую траву.

Влад прервал молчание:

– Что думаешь делать?

Матвей сбил пепел в жестянку и тяжело выдохнул:

– Не знаю. Наталью жалко, держится, но непонятно, насколько ее хватит. Лет пять копили на новый ремонт, мебель, и теперь мы ни с чем…, – Матвей махнул рукой, и на секунду прикрыв глаза, снова заговорил, – Но это все ерунда: квартира, ремонт, слава Богу, живы все, как- нибудь прорвемся.

– В России есть родственники? – спросил Влад.

Матвей взял вторую сигарету и чиркнул зажигалкой, на минуту огонек осветил его похудевшее, усталое лицо:

– Седьмая вода на киселе, дальние родственники, лет двадцать назад отсюда уехали. А почему ты спрашиваешь?

– Есть одно предложение. Помню, ты рассказывал, что был начальником цеха на заводе, да и вообще, я заметил – много в тебе скрытых талантов, – улыбнулся в темноте Влад.

– Ну, да, только кому они нужны? – усмехнулся Матвей.

– Мне нужны, – уже серьезно произнес Влад, – Я занимаюсь строительством малоэтажных комплексов: дома, коттеджи, все в этом духе. Так, вот, еще до поездки в Мариуполь, я начал искать грамотно управляющего на новый объект, перебрал кучу кандидатов, но ни на ком не остановился.

– О, да ты Влад – молодой да ранний! Оказывается, двадцать дней с большим боссом бок о бок подземные апартаменты делил! – искренне рассмеялся Матвей.

– Ну, типа так, – поддержал его подколку Влад, – Хочу предложить тебе руководить строительством малоэтажного комплекса на Волге. Место там очень красивое, недавно купил землю под застройку. Проект уже подготовили – получиться красивый загородный поселок. И название я уже придумал «Привольный».

Матвей, помолчав с минуту, спросил:

– Влад, на кой я тебе? Обычный работяга с завода? Институтов не заканчивал, ну да, могу мужиков организовать частный дом выстроить, но, чтобы большой поселок!

Влад остановил его:

– Вот мне и нужен обычный мужик, который найдет общий язык с другими мужиками, чтобы работали нормально. Об остальном я и мои снабженцы позаботятся, да и инженер на объекте естественно будет.

Видя, что Матвей еще колеблется, Влад добавил:

– На этом участке, есть первый дом – построили его для рекламы, думаю, он тебе и Наталье точно понравиться, стоит на высоком холме, а из окон Волгу как на ладони видно.

Матвей хлопнул его по плечу:

– Умеешь, ты уговаривать! Завтра с утра скажу Наташе, что у меня появился новый шеф! Но нам бы еще выбраться отсюда… Ладно, утро вечера мудренее, пойдем спать.

Когда Наталья узнала от Матвея о предложении Влада, она расцеловала его, не сдерживая искренне радости:

– Влад! Это невероятно, Влад!

– Ничего личного – только бизнес! – улыбнулся Влад в ответ, и Наталья расхохоталась, – Ну, надо же! Молодой, красивый и уже компанией руководит в свои…, сколько тебе лет, Влад?

– Я большой мальчик, двадцать шесть в январе исполнилось.

– Господи, как я рада, Влад! Не представляешь, как рада! – по щекам Натальи текли слезы, но она по- прежнему счастливо улыбалась.

Матвей обнял ее за талию и прижал к себе:

– Ну, что ты милая? Не плачь, видишь, все будет хорошо!

Настя, услышавшая новость утром, радовалась вместе с Натальей и Матвеем, не смотря на разницу в возрасте, они крепко сдружились. Вчера Настя очень переживала за них, и думала, предложить им переехать в ее квартиру, пока жизнь не наладиться. А Влад опередил ее.

Настя еще раз украдкой взглянула на Влада и встретилась с его глазами, в которых вспыхнула смешинка, он будто мысленно говорил ей: «Соглашайся, Настя, Матвей и Наташа едут с нами».

И Насте вдруг стало тепло и хорошо, от того, что впервые на лицах близких для нее людей была не озабоченность, не страх, а искренняя радость, и она улыбнулась Владу в ответ.

Потом бросила взгляд в окно и увидела совсем неожиданную картину: во дворе стоял огромный грузовик с надписью «Екатеринбург. Своих не бросаем». Около него столпились люди, и каждому в руки что- то давали.

Настя крикнула:

– Там грузовик из России!

Влад мигом оказался сначала рядом с ней, но уже через секунду она увидела его высокую фигуру во дворе, и Настя догадалась, что он в первую очередь будет искать не еду, не воду, а телефон, чтобы дозвониться до жены.

Настя с остальными соседями через несколько минут оказались в очереди, с борта грузовика двое мужчин, одетых в защитный камуфляж, раздавали каждому, кто подходил к машине свежий хлеб, воду, и еще коробку, в которой оказались: вафли, печенье, конфеты, тушенка, макароны, консервы.

Люди плакали, благодарили, и с жадностью слушали новости, которые узнавали от водителя и людей, раздававших гуманитарную помощь. Одна из женщин, не выдержала, спросила у волонтеров: «Когда же это все закончится? У нас в городе детей, погибших много. Пусть Россия выгонит этих козлов!».

Настя посмотрела на Ириску и Пашку, стоявших рядом с Натальей, и у нее заныло сердце: дети не накинулись на вафли и конфеты, они сжимали в маленьких пальчиках круглый хлеб и литровую бутылку воды, смотрели тяжелым, взрослым взглядом на окружающих и молчали.

Влад не дозвонился до Москвы, у людей из гуманитарного конвоя была только местная связь, и то постоянно терялась.

Настя увидела, как Влад присел на корточки и потер виски, она теперь знала, что он всегда так делает, чтобы сосредоточиться и найти выход. Но что он может предпринять сейчас? Он такой же заложник ситуации, как и все.