11 сентября 2075 г.

…Четыре дня «командировки» Ольги группу тренировал я. Конечно же, в маньячном режиме, загоняя не только девчонок, но и себя. Впрочем, никто не роптал, поэтому в субботу вечером я сводил их в ресторан и дал возможность как следует расслабиться. В итоге спать мы легли за полночь, рассчитывая выспаться в воскресенье. Увы, как это обычно бывает, эти планы так планами и остались — в восемь с минутами утра мне позвонила расстроенная Саша и напросилась в гости.

Понимая, что просто так она меня дергать не будет, я заставил себя проснуться, заявил, что жду, натянул шорты и, зевая на ходу, поплелся в прихожую. А там увидел лица напрочь загруженных «соседок» и подобрался:

— Рассказывайте.

«Дурной пример» Рыжей, всегда рубящей правду-матку, «испортил» и эту парочку — вместо того, чтобы попытаться выставить себя в хорошем свете, Назарова вывернула душу наизнанку:

— Первые два триместра последнего года учебы в школе я сдуру сохла по Михаилу Игнатову, самому красивому парню Новосибирска. Влюбилась во внешность, взяв пример с таких же тупеньких подружек, смотрела на этого урода через розовые очки и отказывалась слушать увещевания Наты. В середине зимы мне все-таки удалось обратить на себя его внимание, и Миша пригласил меня на студенческую вечеринку. Я была счастлива до безумия, поэтому сбежала из дому, поймала такси, доехала до нужного дома и вскоре потеряла голову — несколько часов сходила с ума от медленных танцев, нежных объятий и простеньких комплиментов, почему-то казавшихся мне невероятно оригинальными и искренними. Все это время пила что-то алкогольное из бокала кавалера, а через какое-то время вдруг пришла в себя в одной из гостевых спален и поняла, что срываю с себя одежду. Нормально соображать начала только после того, как осталась в одних трусах, ужаснулась, остановилась и не позволила себе «помочь»: отпихнула Мишу, кое-как встала, с большим трудом отбилась от его попыток вернуть меня в постель и ткнула в сенсор комма. Игнатову сказала, что вызвала группу быстрого реагирования рода, хотя отправила сообщение Наташке с просьбой приехать и забрать меня из этого гадюшника. Естественно, наслушалась и просьб, и увещеваний, и оскорблений, но все равно оделась, привела себя в порядок и добралась до выхода из дому. С того дня Миша больше не звонил и не писал. А двадцать восьмого августа, то есть, через несколько месяцев после нашего разрыва, он вдруг прислал пространное сообщение, в котором извинился за несколько неадекватное поведение, признался в любви и заявил, что тот отказ убедил его в моей нравственной чистоте. Поэтому он каждый вечер просматривает видеозаписи с той вечеринки, страшно скучает, решил на мне жениться и даже добился принципиального согласия главы рода.

Тут Саша криво усмехнулась:

— Я с первых строк поняла, что весь этот бред — происки моих родичей. Но была вынуждена ответить: в качестве доказательства своей искренности Игнатов прислал кусочек видеозаписи, которая ему «особо дорога». На ней я, пьяная в хлам, лезу к нему целоваться, не замечая того, что моя рубашка расстегнута до пупа, лифчик задран к шее, а грудь выставлена на всеобщее обозрение! В общем, мы переписывались до прошлой пятницы. Я убеждала Мишу удалить запись, а он доказывал, что не сможет без нее жить. В итоге обменялись клятвами: я пообещала при первой же возможности пригласить его на выходные на территорию для абитуриентов и провести с ним хотя бы несколько часов, а он дал слово после прогулки удалить все копии этого видео. Причем при мне и под клятву Силой. В эту пятницу написал сам. Сообщил, что смог вырваться в Москву и очень хочет увидеться, поэтому просит потратить призовые баллы на увольнительную. Когда я заявила, что их у меня нет, пообещал что-нибудь придумать и отключился. Следующий раз набрал под утро и сообщил, что одолжил деньги у друга, оплатил визит выходного дня, снял номер в одном из гостевых домиков Академии и ждет меня там. Узнав, что в субботу у нашей группы тренировочный день, начал давить. Вернее, намекать, что в следующий раз я так дешево не отделаюсь.

Тут она сделала небольшую паузу, собралась с мыслями и виновато вздохнула:

— Скандал, который начнется в случае слива этой видеозаписи в канал рода или моей бывшей школы, я бы как-нибудь пережила. Но теперь, когда я нахожусь под твоей защитой, эта грязь может заляпать и вас с Ладой.

— Саша-а-а… — с намеком протянула Наталья, и Назарова сломалась:

— Яромир, я прошу прощения! Я должна была об это рассказать перед тем, как попро-…

— Глупости! — отмахнулся я. — Он все еще в МАО?

— Да.

— Напиши ему прямо сейчас. Поторгуйся, поругайся и через некоторое время сдайся. А мы с Ладой пока соберемся…

Собрались мы за считанные минуты, но из дому вышли только через час с небольшим. После первой же более-менее нормальной договоренности с «безумно влюбленным». По «полям сражений» Большой Студенческой Войны первого курса прогулялись под отводом глаз и держа «соседок» за руки, чтобы не потерялись. По дороге полюбовались на две ожесточенные схватки, но вмешиваться не стали. Просто отметили, что победители вели себя более чем достойно и во время «смертоубийств», и после них, а потом ломанулись дальше. Добравшись до КПП, опознались перед сканером СКД и на полминуты задержались в проходной. А после того, как «Мембраны» разблокировали камеры в коммуникаторах, включили запись происходящего и рванули дальше. Совсем в другом режиме: Саша и Ната, «недовольно хмурясь», двинулись дальше совершенно открыто, изредка переругиваясь между собой, а мы с Рыжей незримо двинулись следом. Зато перед нужным домиком метнулись вперед и замерли по обе стороны от двери.

Несколькими мгновениями позже до нее добрались и девчата. Назарова ткнула пальцем в сенсор дверного звонка, дождалась начала открывания створки, стряхнула захват Оболенской и «раздраженно огрызнулась»:

— Да хватит уже! Я же сказала, что эта проблема — личная, и я с нею как-нибудь разберусь сама.

— Правильно! Пойди-ка, блонда, погуляй… — заявил смазливый брюнет модельной внешности с модной ассиметричной прической, упакованный в ярко-красную шелковую рубашку, обтягивающие брюки и лакированные ботинки из натуральной кожи. А потом, как и предсказывала Саша, полез обниматься.

Она, в соответствии с инструкциями, попятилась и позволила до себя дотянуться только на четвертом шаге. Нам с Ладой этого хватило за глаза — мы бесшумно просочились в прихожую, снова огляделись обнаружением жизни, привязали картинку к интерьеру и бесшумно заняли стратегически важные места. Ругающаяся пара вломилась в квартиру буквально через полминуты. Игнатов захлопнул дверь и продолжил лезть к Назаровой с объятиями и поцелуями, а она его отпихивала, бесилась и утверждала, что о таком они не договаривались. На пороге гостиной окончательно вышла из себя, оттолкнула его так, что парень влетел в стену, и рявкнула:

— Уймись и объясни, что тебе надо на самом деле!

— То есть, в мои чувства ты не веришь? — издевательски осклабился он, картинно поправив задравшийся рукав.

— Чувства?! — язвительно переспросила она. — У гнусного шантажиста и без пяти минут насильника?! Откуда?!

Парень картинно выгнул бровь, потом решил, что время игр прошло, и посерьезнел: заявил, что ей не стоило так кочевряжиться, и внезапно толкнул в плечо. Сашу унесло в кресло, приложило боком о подлокотник и затрясло, как при лихорадке… от прикосновения мужчины лет тридцати пяти-сорока, снявшего с себя отвод глаз и приложившего ее дезориентацией.

— Сема-а-а! — позвал этот ублюдок, равнодушно посмотрев на девчонку, при падении на пол ударившуюся головой. — Ваша тупая овца готова. Покров спал. Можешь приступать.

После этих слов дверь спальни отворилась, и в гостиной нарисовался худой, но жилистый дядька на редкость благообразной внешности и в очень дорогом костюме. Оглядевшись по сторонам, удовлетворенно крякнул, на пару с «безумно влюбленным» усадил Назарову в кресло, деловито притянул ее предплечья к подлокотникам пластиковыми стяжками, расфокусировал взгляд и недовольно ощерился: