1 сентября 2075 г.

…Сила, влитая в целительский сон, закончилась слишком рано, но отключаться снова ради каких-то двадцати минут я не видел смысла, поэтому взбодрился сам и разбудил Рыжую. Открыв глаза, она не сразу врубилась, почему по сознанию долбят «намеки на тошноту», но после того, как увидела дрыхнущую Ольгу Валерьевну, вспомнила предыдущий вечер, перебралась ко мне, юркнула на любимое место и «укоризненно» вздохнула:

— Ну вот, в ночь на первое сентября ты переспал с куратором группы. Что будет дальше?

— У меня точно такой же вопрос к тебе! — «мрачно» буркнул я. — Ты, вроде бы, клялась, что будешь жить одним мною, а сама…

Смутить эту оторву такой ерундой было невозможно:

— Так я тобою и живу: ты притащил в супружескую постель какую-то бабу, и я приняла ее, как родную, чтобы порадовать тебя-любимого. Ведь твои желания — это мои желания!

— Я тебя ценю в том числе и за это… — перестав валять дурака, на полном серьезе заявил я и погладил сестренку по спинке.

— Так, не спеши: ласкать меня через ночнушку — это извращение! — хихикнула она, стянула ее с себя, дождалась второго поглаживания и аж зажмурилась от наслаждения: — Знаешь, я иногда ловлю себя на мысли, что твои прикосновения ласкают не тело, а душу. Впрочем, тело тоже в восторге. Ведь я прижимаюсь к тебе щекой, грудью, левой рукой, животом, внутренней поверхностью левого бедра, передней поверхностью правого, голенями, пальцами ног, поэтому млею не от одного удовольствия, а сразу от нескольких!

— Я тоже тебя чувствую в таком режиме! — честно сказал я. — И мне тоже здорово. Настолько, что не хочется будить Ухтомскую.

— Кстати, она на редкость умная и правильная баба… — оторвав голову от моего плеча, заявила Лада. — И жутко одинокая. Поэтому приручай ее, как следует, и не забивай себе голову угрызениями совести: ты УЖЕ сделал для нее в разы больше, чем смогут все потенциальные ухажеры, вместе взятые.

— В общем, одобряешь? — пошутил я, а она ответила без тени улыбки: — Яр, два года учебы в МАО пролетят очень быстро. Будем хлопать ушами — окажемся одни против целого мира и без шансов на нормальную жизнь. Поэтому делай все, что требуется для нашего выживания, а я поддержу. Или помогу.

— Спасибо, радость моя… — благодарно улыбнулся я. — Ты самое лучшее, что мне в принципе могла подарить матушка. Все, дуй в ванную, а я разбужу Умницу-Разумницу.

— Правильно! Ибо спящей красавицей бываю только я! — хихикнула эта оторва, села, сладко потянулась, невольно продемонстрировав великолепную фигурку, и, покачивая бедрами, направилась к входной двери. Ну, а я дождался второго шелеста, после чего серией целительских навыков вернул Ухтомскую в сознание бодрой и полной сил, вежливо поздоровался и поинтересовался успехами.

— Доброе утро, Яромир Глебович! — откликнулась она, на несколько мгновений прислушалась к себе и удивленно воскликнула: — С ума сойти: по моим ощущениям, колокол уже в четвертом или пятом ученике! Так не бывает, но есть, и это невероятно. Кстати, я чувствую себя полной дурой: всю жизнь рвала жилы, изучая труды великих ученых, не так давно пришла к выводу, что знаю про магию все или почти все, а тут обнаружила целые пласты знаний и принципов, которые переворачивают все мои представления о нормальном!

— Совет примете?

Умница-Разумница кивнула еще до того, как договорил:

— Да. Любой. С радостью.

Я мысленно хмыкнул, ибо такой реакции не ожидал. Но мысль все-таки озвучил:

— Вернитесь к физподготовке. Плавно войдите в форму. И постарайтесь себя не жалеть.

Женщина пообещала начать следовать этому совету в ближайшие дни, узнала, который час, и заторопилась. Впрочем, искренне поблагодарила за помощь, заявила, что ополоснется дома, оделась, в моем сопровождении прошла в прихожую, накинула отвод глаз и бесшумно сбежала по лестнице.

Я закрыл дверь, поймал себя на мысли, что опять думаю о последствиях предпринятого шага, заставил задвинуть порядком надоевшую тему куда подальше и отправился расслабляться. К единственной личности на свете, способной с этим помочь, и, судя по «картинке» с обнаружения жизни, уже заждавшейся моего появления.

Рыжая встретила меня счастливой улыбкой, затащила к себе в душевую кабинку, несколько секунд подержала под «проливным дождем», а затем вырубила воду и занялась священнодействием — подставила руку под дозатор, набрала шампуня и принялась намыливать мне волосы. Медленно, вдумчиво и невероятно ласково. Вот я и поплыл, на двадцать с лишним минут растворившись в восхитительных ощущениях и полностью выпав из реальности. Не меньшее удовольствие доставили и любимые обнимашки сестренки: перед тем, как закончить водные процедуры, она, по уже устоявшейся традиции, обхватывала меня руками, прижималась щекой к грудной мышце и слушала, как колотится сердце. В этот раз сделала то же самое. А когда почувствовала, что моя душенька спокойна, сочла, что теперь мне не страшен даже сам Чернобог, и первой выпорхнула наружу.

Я ей «отомстил» за завтраком. Отловив, усадив на колено и покормив с ложечки. Потом помог выбрать подходящий наряд для первого появления перед одногруппниками, оделся сам и в восемь двадцать восемь вышел в прихожую. А еще через две минуты очередной раз порадовался редкой пунктуальности «соседок», нарисовавшихся во дворе точно в половине девятого…

…Никаких вводных лекций, пустопорожней болтовни ректора перед всем курсом или обзорных экскурсий в МАО не практиковалось. Каждая группа самостоятельно добралась до своего крытого спортивного комплекса, расположенного в первом круге, построилась в коридоре перед раздевалками, к которым привел «Поводырь», и выслушала короткое, но информативное сообщение куратора. В нашем случае — деловой, сосредоточенной и серьезной Ольги Валерьевны:

— Все, ваше обучение началось, а значит, заработали амулеты со вторым шансом и вступил в силу закон «Все, что происходит в академии, в ней же и остается». Перечислять все остальные законы я не собираюсь — вы были обязаны с ними ознакомиться, проштудировав информационный блок, полученный после зачисления. Тем не менее, подчеркну два самых важных момента. Любые междоусобицы остаются за дверями тренировочных залов, залов для медитаций и ваших комнат или квартир, а вся остальная доступная территория МАО превращается в поле боя, на котором вы учитесь выживать. Однако Большая Студенческая Война не мешает вам оставаться гражданами Российской Империи, поэтому любая атака, нанесенная противнику после срабатывания последнего шанса и появления алого марева над условно мертвым телом, наказывается отчислением и блокировкой средоточия сроком от двадцати лет и выше. Далее, лечат у нас неплохо и достаточно быстро. Тем не менее, каждый день, проведенный в целительском корпусе, уменьшает общее время занятий и медитаций на территории с повышенным магическим фоном, а значит, замедляет ваше развитие. И последнее: средние отделения личных шкафчиков раздевалок являются аналогами сейфов и оборудованы внутренними камерами наблюдения. Любая попытка залезть в чужой сейф наказывается все тем же отчислением с блокировкой средоточия. Так что можете спокойно оставлять в шкафчиках все личные вещи, включая коммы. На этом все: можете идти переодеваться в тренировочные комбезы — в восемь пятьдесят восемь группа обязана стоять в таком же строю, но перед беговой дорожкой.

После этих слов она подала команду «Разойдись», и строй мгновенно распался. Лада, Натка, Саша и еще шесть непоколебимо уверенных в себе аристократок, наряженных, как на светскую вечеринку, исчезли за дверью женской раздевалки, а я в гордом одиночестве направился в мужскую. Ибо, как и предполагал, оказался единственным парнем в группе «конченной мужененавистницы».

Помещение мне понравилось, оказавшись достаточно большим, чистым и, как ни странно, уютным. Приятно удивили и размеры «шкафчика»: в нем, при желании, можно было спрятать пару-тройку трупов. Но сильнее всего порадовало количество и качество тренировочной одежды: на верхней полке обнаружилось два комплекта армейских комбезов «Город», пошитых под мои размеры, эластичные шорты и футболка для медитаций, три комплекта дорогого офицерского белья и носки. А на второй снизу — две пары легких прыжковых ботинок на толстой упругой подошве и кроссовки.