– Выбросите его за борт, – лениво сказал главный, окружённый двумя бугаями по меркам гоблинов и советником.

– Но он же не умеет плавать, – протараторил советник.

Двое гоблинов-громил направились к паникёру, бегающему по палубе кругами.

– Ваше господство, – начал советник. – Нам сейчас важен каждый гоблин. Мы не можем раскидываться ими, – следующее он сказал тише. – В конце концов, как отреагирует ваш брат на потерю личного состава, когда узнает.

Тем временем двое громил по меркам гоблинов бегали за паникёром по палубе. Поймать его оказалось довольно трудно. Он был маленький, ловкий, а пищал и визжал так, что хотелось выколоть уши.

– Умрём! Она нас не выпустит! – кричал он.

Наконец паникёра поймали, скрутили по рукам и ногам.

– Здравствуйте.

Я кивнула, держа за поводья коня.

– Мы те, кого вы спасли на дороге.

Двое ар потихоньку пошли за Ёной. К воротам, где меня ждал Берри в компании жрицы и клинка.

– Да? – я удивилась. – По-моему, там были какие-то бесы чёрные?

– О-о, не переживайте, не вы первая, кто нас с ними путают, мчась на коне. Но не это сейчас важно. Как вас зовут, а то не знать имени своего спасителя – это нанести ему оскорбление.

– Ёна.

– Прекрасно. Спасибо вам, Ёна, за ваше старание. Удачи, – двое ар отошли в сторону.

А у меня в голове вспыли вчерашние образы, как мы мчались на коне и на дороге правда были какие-то чёрные создания в окружении клыкаров. Ну что ж, хорошо.

Жрица выглядела очень боевито. Предположить, что она умеет лечить, было бы ошибочно, если бы это не было правдой. Кистень на поясе, небольшой щит за спиной. Каска на голове, стальной нагрудник с надетой под ним кольчугой. Всё завершает хорошая защита ног. Берри невольно к ней приглядывался и отпускал в мою сторону косые взгляды.

Выйдя за ворота, мы оседлали двух коней. Один был у жрицы, её звали Алла. Другой у нас с Берри. Этого коня нам приказали отдать. Пускай он не был столь могуч и силён, как конь командира клинков. Но хоть что-то. Особенно этому был рад Берри, называя меня теперь официально рыцарессой.

– Ёна, – произнесла жрица. – Я хотела бы… м-м-м. Как сказать… узнать о твоём отце, он жив?

– Нет.

– Извини, я не знала. Понимаешь, я из его отряда. Когда вы улетели, нас попытались вытащить телепортом.

– Много вас уцелело?

– Нет. Всего я. Нас было-то немного. Видимо, телепорт зацепил только меня. Полностью перенеся на корабль.

– Жалко.

– Знай, Ёна, что твой отец сражался, как бог. Ему не было равных в той битве.

Наступила тяжёлая тишина. Такая обычно заставляет мозг полностью отключиться и глазами смотреть в одну точку. Удручённая и полностью безвыходная. Главное, не пустить слезу. Этого делать нельзя… спустя пару десятков минут нудных цоканий и молчания Берри завёл с Аллой разговор. В основном он касался снаряжения: как лучше чистить, подковывать, утягивать, приковывать, проклёпывать и очень-очень много другого. Постепенно разговор перешёл на тему, что нужно для вступления в клинки света и дальше съехал на бытовые вещи.

Огромная волна. Такая, что заслоняла собой небо, кидая тень на остров, где на берегу стоял он. Небольшой человек в капитанской форме. Он не боялся этой волны, как все остальные. Не испытывал к ней радости или ощущения дома. Ему было всё равно.

Вода по-любому его подберёт, как своего ребёнка. Поплещет на поверхности и начнёт погружать домой. Слух пропадёт, всё пропадёт. Будет только маленькая точка света, постепенно уменьшающаяся. Повернув голову, можно было уже увидеть непроглядную пучину.

Не было в ней ничего страшного. Рано или поздно он опустится на донный песок. И очень медленно побредёт вперёд. Плыть ты устанешь, а вот идти вполне нормально. В конце концов, можно пообщаться с местными обитателями.

Главное, не слушать, что говорит она:

– Иди домой. Зачем тебе туда. Не надо. Возьми, встань, разрушай, топи, уничтожай. Наследи-и меня-я. – вокруг бредущего по дну что-то огромное кружилось, разгоняя воду своим телом.

В таких случаях глаза сами собой раскрывались, и это не было исключением. Трезвость, проклятая трезвость царила у меня в организме. Нельзя так, нельзя. Как только подобное состояние наступает, так начинают сниться всякие бредни.

– Иди домой, – снова прозвучало где-то отдалённо.

Надо срочно напиться, этот голос тогда пропадёт, и всё вернётся на круги своя.

– Ты смотри, как идёт. М-м… какая цаца. Как копытцами передвигает.

– Неужели тебе, Аим, нравятся эти козлоногие? – спросил Фред.

– А я что вслух говорил?

– Да.

Гном покраснел, но быстро скинул с себя это дурацкое состояние, пробубнив что-то под нос неразборчивое.

– Сейчас что-то будет. Пойдём посмотрим поближе.

Они потихоньку подошли к жрице, склонившейся над двуногим медведем. Анжу наблюдала за всем этим с большим подозрением. Ей не была ведома подобная магия. Даже не так. Никому не была ведома подобная магия в этом мире.

– Ты смотри, под её ладонями свет… – удивился гном. – Ничего себе. О, о-о. О-о-о! Да он разгорается! Глаза!

Все зажмурились от яркого света. Некоторые даже отвернулись, чтобы сохранить зрение. В этот момент из шатра вылез капитан. Он мигом кинул взгляд на берег. Убедился, что волны до небес там нет, а потом повернул голову на яркий свет. И ослеп… Не навсегда, конечно, на ближайшие минут десять.

– Всё, – произнесла жрица. Но её никто не понял. Тогда Берри перевёл её слова всем остальным.

Двуногий медведь лежал на матраце всё так же не шевелясь. Анжу подошла. Потихоньку, не веря глазам, сняла бинт. Под ним была полностью зажившая кожа. Конечно, грубые шрамы остались. Но то, что произошло, сейчас было настоящим чудом.

– Глаза. Я ничего не вижу. Вот проклятье, – на капитана никто не обращал внимания. Он, шаря перед собой руками, потихоньку пошёл куда-то. По его предположениям, где должны были находиться ящики с крогом.

– Отрасти у меня борода… Это как такое возможно? – произнёс гном. Ему вторили все здесь собравшиеся. Кроме Ёны. Для неё подобное зрелище являлось обыденным делом.

Жрица поднялась. Окинула всех победоносным взглядом и подошла к Ёне.

– Давай отойдём. Я хочу тебе кое-что сказать.

Мы отошли.

– Что? Что-то не то с ним?

– Нет, с ним всё в порядке. Я… долго думала насчёт одной вещи. Ты же можешь поступить в клинки. Я напишу на тебя рекомендацию, и тебя точно примут.

– Понимаешь, – Ёна выдохнула удручённо. – Во мне нет света. Я его не чувствую. А сражаться, как мой отец, не умею.

Она грустно посмотрела на меня.

– Прям вообще не чувствуешь?

– Вообще. У меня даже медальон жрицы есть, который усиливает связь. И всё равно ничего.

– Да… – она махнула рукой. – Медальон этот – фигня, он толком никому не помогает. Выкинь его. Жалко. Тогда вот что есть, посмотри. У каждого отряда и его бойца имеется свой жетон. Вот возьми. Это жетон отряда твоего отца.

Он был размерами как ладонь подростка. Полностью золотой с мелкими вкраплениями розовых кристаллов. Они складывались в меч посередине жетона.

– Ты его не сдала? Как полагается при потере командира.

Она лишь отмахнулась лёгким движением ладони.

– Мне пора. Но, как будешь на заставе или в Абсолоне, поищи меня. Выпьем.

– Раны затянулись, – тупо сказала эльфийка.

Гном и могучий воин сгрудились у неё за спиной.

– Глаза! Я ничего не вижу, – проорал кто-то.

– Может, – сказал гном, – не стоит сейчас будить мишу. Я, к примеру, не люблю, когда меня будят.

Эльфийка замялась. Она очень-очень аккуратно начала разматывать бинты.

– Где тут крог? Я ничего не вижу.

– Может палкой потыкать мишу. Издалека. К примеру, – предложил могучий воин.

– Я найду, найду, кто это сделал, – звук как кто-то вытащил очень острый предмет откуда-то.