– Пусть объясняет. Должен объяснять! – не согласилась я.

– И чего? – усмехнулась подруга, и я почувствовала себя не очень умной. – Объяснит и? Для многих это не проблема. Что ты как маленькая? Раз сказал, два сказал. Он ведь джентльмен. Обижать не хочет, да и надоело. Легче номерок взять, улыбнуться, а после его выбросить. Тебе жалко, что ли? – Соня подсела ко мне, склонила голову к моему плечу. – Он наверняка его выбросил. – После чего ненадолго замолчала и повторила: – Выбросил. Точно.

А я громче зарыдала:

– Даже ты в это не веришь. И меня обижать, по-твоему, можно?

– Что значит «даже ты»?

– То и значит, Соня. Не очень я ему нужна на самом деле. Не дорожит он мной. И ты говоришь его словами. «Раз сказал, два сказал…» Предательница!

Всё завершилось тем, что мы с Сонькой уехали за триста километров от родного городка. Она противилась, не хотела, но одну меня не оставила. Правда, за моими вещами ни в какую не поехала, пришлось мне. И перед отъездом я всё же увиделась с Глебом.

Рокотов поджидал меня в квартире, чего я совершенно не подозревала, а должна была сообразить, пришла ведь к нему. Но мне представлялось, будто он страдает где-нибудь в другом месте и в чужих объятиях. Или не страдает. В общем, подвоха не чувствовала, занятая своим паршивым состоянием.

Включила свет в прихожей и тут увидела его ботинки. Ночь была поздней, а вид у меня неважный: наревелась на Сонькиной кухне. Мне бы сразу уйти, но я привалилась к стеночке, надеясь на везение. Не повезло. Глеб не соизволил показаться, раскинув руки. Я повздыхала и крикнула:

– Рокотов, закрой глаза и попридержи охоту меня размазывать. Я только вещи соберу. Закрыл? Я вхожу.

Шагнув в спальню, нащупала выключатель, свет вспыхнул. Я зажмурилась, а когда открыла один глаз, то увидела женишка. В отличие от меня глаз тот не закрывал, полулежал на кровати, скрестив руки на груди. Пиджак валялся на полу, рядом стояла начатая бутылка коньяка. Бабник и пьяница.

– Я же предупреждала, – промямлила я, пытаясь сообразить, выгоднее бежать или на помощь звать. Или всё-таки рискнуть?

– И где ты шлялась? Нашла очередного осла? Или оленя? Как правильно? – Глеб потянулся к бутылке, но на полпути вдруг отмахнулся.

– Откуда мне знать? – нахмурилась я, поняв, в чём он меня обвиняет.

– Правда не знаешь?

– Идиот.

– Ага, – рассмеялся он. – Я идиот, а тебе не помешает язык укоротить. Ещё врать отучить. Пожалела бы нашу с Лёвой дружбу.

– А тебе мозгов побольше. Сам поверил, вот и мучился.

Злость придала смелости. Я подошла к шкафу, достала сумку и принялась спешно запихивать вещи. Если честно, очень хотелось, чтобы он остановил меня. Объяснил бы всё, мол, дурак, взял номер, но тут же выбросил и вовек такого более не сотворит. В прошлом это, люблю и всё в таком духе. Не факт, что поверила бы, но и ничего похожего не услышала.

Зато скрипнула кровать. Глеб приближался, я чувствовала. От возможного развития событий холодок скользнул по спине. Вещи теперь запихивала медленно, готовясь сорваться с места в любой момент.

Шаг. И вот ещё один. Успею?

Я бросила в него сумку, только Глебушка оказался проворнее. От сумки увернулся и в два счёта добрался до меня. Схватил за плечи, впечатал в шкаф, я охнула. «Плохи дела», – подумалось мне, потому что его глаза были совсем рядом и этот взгляд мне не понравился. Я спрятала лицо в ладонях, надеясь сохранить красоту. Побои не случались, но в тот момент, казалось, могли.

– Я тебя ни разу не бил и пока не собираюсь, – обрадовал он. Я выдохнула, но руки не убрала. – Объясняй, где была. И открой уже лицо.

– А я тебе не верю, – из вредности заявила я. – Открою, а ты мне надаёшь.

– Если бы хотел, то давно бы надавал.

– На словах мы все… Я тоже многое наболтать могу. И ты теперь не всему поверишь.

– Ева!

– Нет.

– По-хорошему прошу.

– А я по-хорошему отвечаю. Нет.

– Что за… – Вспылил он, а затем вдруг умолк. Взял меня за запястья и мягче повторил: – Убери.

Я посмотрела на него сквозь пальцы. Заманивает, что ли?

– Не уберу. Давай так поговорим.

– По-хорошему, – с нажимом сказал он. Это мне тоже не понравилось, так точно до побоев дойдёт, рискую.

– Драться не будешь?

– Не буду.

– Обещаешь?

– Обещаю.

– Ладно, – через паузу согласилась я. – Но смотри, если наврал, я Соньке пожалуюсь. Она найдёт на тебя управу.

Руки наконец убрала. Глеб глядел на меня со странным интересом.

– Что? – не поняла я.

– Ничего, – улыбнулся он и неожиданно заправил прядь волос мне за ухо. Осторожно так. Я замерла от растерянности.

Что это с ним? Где его рык? С неприятелями только так общается. Список я вроде пополнила. Или повезло, и мы ещё дружим?

– Так где была-то?

– У Соньки, – от той же растерянности призналась я.

– И чем занимались?

Я пожала плечами:

– Как обычно. Болтали. Тебя обсуждали.

– Точно у Соньки? – Глеб слегка прищурился и опять прилип к моим волосам. – А почему она не позвонила?

– А должна? Вот это новость! То есть перед тобой, барин, отчитываться обязаны.

– Не начинай. У тебя случайно не задержка, нет? – внезапно спросил он, а я больше прежнего растерялась. – Есть задержка? Почему молчишь?

– Я думаю.

– О чём?

– С чего ты взял, что у меня задержка.

– Так её нет?

– Разумеется, нет. Я на таблетках.

Было не ясно, расстроился он или обрадовался, что определённо расстроило меня. Поэтому момент захвата себя в плен я проморгала. А Глеб взял меня в охапку и бросил на кровать. Очнувшись, я запиналась. Против близости ничего против не имела, только сначала хотелось услышать заветные слова, но он не был настроен на разговор. «Нет, так нет», – рассудила я, и мои толчки стали сильнее, что ему не понравилось, я бы тоже в восторг не пришла.

Он взял меня за ноги, развернул на живот. Тут я уже на четвереньках поползла к краю, но с его помощью вернулась обратно. Любимый утянул меня под себя, устроился на ногах, чтобы я не шибко пиналась, и взялся за платье. Швы затрещали, я завизжала.

– Скажи, что не хочешь меня, и я остановлюсь, – сказал он мне на ухо, вжимая в кровать. Я оглянулась, тяжело дыша. Глеб тоже пыхтел. – Что? – испугался он паузы. – Не хочешь?

Самоуверенный осёл.

– Хочу, – чуть ли не рыдая и ругая себя за слабость, ответила я. Будь он другим в постели, отказалась бы, а он обо мне заботится. Хорош, очень хорош. Если напоследок, то ведь ничего страшного?

В общем, успокоившись, я позволила ему сделать себя счастливой.

Платье улетело на пол. Я повернулась и, пока он игрался и любовался моим прозрачным бельём, рванула его рубашку. Пара пуговиц оторвались, другие пришлось расстёгивать. Пальцы не слушались, Глеб в нетерпении сам порвал рубашку. Я рассмеялась, так меня забавила его спешка.

– Хочу тебя, – прошептал он. – Хочу ласкать тебя.

Нет, точно не откажусь.

Я вытянулась в постели, демонстрируя готовность, теперь он рассмеялся и поцеловал меня, что было с радостью принято. Потом мы избавили его от брюк и обоих от всего остального. Веселились, словно не готовились поубивать друг друга в ресторане. Странно, да? Тоже так думаю.

Его руки блуждали по моему телу, сжимали, гладили. Губы целовали всю и везде. Разок мы финишировали, и я сказала: «Давай ещё», – определённо думала известным местом. И мы пошли на второй круг. Вот только в самый ответственный момент, самый замечательный момент, он возьми и спроси:

– Выйдешь за меня?

Увлечённая делом, я притворилась, что не слышу, но он повторил:

– Выходи за меня, Ева.

– Потом. Всё потом, – простонала я. – Не останавливайся.

Только Глеб заладил, хотя сам с трудом дышал:

– Выходи за меня… Стань моей… женой… – Я вновь прикинулась глухой, что его не устроило. – Ева… Прекрати дурачиться!