Я бежала и чувствовала взгляд в спину. Чувствовала и ждала, что окликнет, как-то остановит, но он не остановил. А мне хотелось оглянуться, но и я не оглянулась. Размазывала слёзы и бежала к скверу. Упёртые и гордые.

«Всё складывается не так. Не стоило говорить с ним, не стоило приезжать, не стоило отвечать на Сонькин звонок. Как я его ненавижу…»

Рыдая, я уселась на скамейку под липой. Внутренности скручивало, на душе скребли кошки и волки выли где-то там. Как бы я себя не убеждала, но мне не хватало Рокотова эти два года. Я скучала. Ну почему мы не можем стать нормальными и просто счастливыми?

Мне было так паршиво, что о преследователях я вспомнила, лишь услышав за спиной:

– Долго реветь собираешься? – и подпрыгнула. А потом чертыхнулась, потому что голос принадлежал Глебу.

– Идиот! Кто так подкрадывается?

– Это ты из-за рёва не слышала.

– Всё равно идиот.

– Ладно, идиот, – согласился он. – Мне обратно уйти? – Страдания меня немного отпустили, и я не ответила. – Давай, скажи. Или язык отвалится? Зачем тебе связываться с идиотом?

Я молча полезла в сумочку, достала платок и привела лицо в порядок.

– Дура упрямая. – Глеб и вправду собрался уйти.

– Не уходи, – не глядя в его сторону, попросила я сквозь зубы.

– Что? – обернувшись, переспросил он.

– Ты слышал.

– Нет, не слышал.

Вот негодяй! Я поджала губы и скрестила руки на груди.

– Ну так, что? – выждав, поинтересовался он. – Я пойду?

– Нет.

– Что «нет»?

– Не уходи. Останься. Я одна не справлюсь. Так понятно?!

– Более чем. Вот видишь, язык у тебя на месте, – усаживаясь рядом, усмехнулся он. И нравится издеваться? Он понаблюдал за мной какое-то время, пока я рассматривала свои босые ноги, и вновь полез. – Как жизнь-то? Рассказывай, раз сидим.

– Что тебе до моей жизни?

Я покосилась на Рокотова и успела подумать, как изменился его взгляд. Он всегда так пялился, прежде чем уложить меня в постель. Но тут укладывать некуда. Чего так смотрит?

И тут стало ясно чего. Он вдруг схватил меня за талию и притянул к себе.

– Ты что делаешь? – возмутилась я, пытаясь отодвинуться.

– Тихо ты! – шикнул он. – Так надо. Поцелуй меня. Быстро!

– Что надо? С ума сошёл?

– Целуй, говорю!

– Ещё чего?! – Я ругалась шёпотом и хлопала его по рукам, потому что он взял меня за голову. – Прекрати немедленно! Что на тебя нашло?

– Ты можешь помолчать? – разозлился он и крепче вцепился в меня. Я пискнула, проиграв бой. – Мужик подозрительный топчется у ворот, – прошептал Глеб, касаясь губами моих губ. – Сиди смирно. Надеюсь, повезёт. – После сразу поцеловал меня, а я ответила, должно быть, от растерянности.

Можете представить, какого мне было? Два года воздержания и вот… Позвоночник словно током прошибло. Захотелось выпрямить спину. Я выпрямилась, Глеб опять схватил меня за талию и приказал:

– Обними меня. Быстро!

– Зачем?

– Быстро, говорю…

Подозрительного мужика я видеть не могла, по той причине, что была повернута спиной ко входу. Да и мы сидели под липой. Удивительно верно, как Глеб его разглядел? Но об этом я подумала после, приказ сразу выполнила. Правда, руки тряслись.

– Молодец, – похвалил Глеб. – Ещё немного, потерпи. И не бойся. Я с тобой.

– Ладно, – с трудом дыша ответила я, а он снова нашёл мои губы.

Потерпи… Смешно. Это наслаждение.

Он целовал меня, а я, позабыв, что мы в людном месте, очень хотела застонать, так мне было хорошо. Еле сдержалась и правильно, довольнее рожу я бы не вынесла.

– Ушёл? – спросила, когда бывший наконец оторвался от меня.

– Ушёл, – улыбнулся он и поправил мои волосы, которые сам же и растрепал.

Я вытерла губы, поднялась со скамьи.

– Тогда идём отсюда поскорее.

Только следовать за мной он не торопился, смотрел, сверкая зубами.

– В чём дело?! – рявкнула я.

– Ни в чём, – рассмеялся он. – Ты босая.

– Ага, я знаю.

– Давай туфли тебе купим.

– Спасибо, обойдусь.

Он сразу нахмурился:

– Почему это? Потому что я их куплю?

– Нет. Потому что других мне не надо. А вообще, что ты расселся? Идём уже, нас ищут.

– Пусть ищут.

– Что значит «пусть ищут»? – Вот тут меня осенило, и я разозлилась. – Нас что, никто не высматривал здесь? – Хоть и было приятно целоваться, но стерпеть такое нахальство!.. И я хороша, повелась. Какой кошмар… Позорище! – Знаешь, кто ты после этого?

– Знаю. Но должен же я что-то получить в благодарность.

– А «спасибо» недостаточно?

– От тебя дождёшься. Как же, – хмыкнул он, я же заподозрила его в великом обмане.

– Может, нас вовсе никто не ищет?!

– А вот это вряд ли.

– Обманщик! Это ты подослал Вадима. Специально всё подстроил, назло мне!

– Не-а, – Рокотов, широко улыбаясь, наконец тоже поднялся. – Скажешь, не понравилось? – спросил по пути к машине. Я мудро рассудила игнорировать такой бестактный вопрос. – Молчишь? Ну молчи, молчи… – Он попытался взять мою ладонь в свою, только я не позволила. Засунула руки в карманы плаща и пошла чуть впереди. – Кровопийца, – еле слышно произнёс мне в спину.

«Свинья», – подумала я.

В машине я притихла и даже не поинтересовалась, куда мы собственно едем. Глеба такое поведение явно встревожило, он то и дело хмуро поглядывал в мою сторону. На его месте я бы тоже ожидала пакости после такого-то притворства. Но, к сожалению, планировала я не месть, а решалась на сложный шаг. А то «спасибо» он не слышал. Это совсем не так. Я часто благодарила его. Вроде бы.

– Ты опять что-то задумала, да? – не стерпев, полюбопытствовал он и постучал пальцем по рулю. – Предупреждаю, если начнёшь…

– Помолчи! – рявкнула я. Ещё слово и обиделась бы.

Глеб вытаращил глаза, мол, ничего себе насколько голос прорезался. Одним своим видом испортил мне настрой. Я всё-таки обиделась.

– Ладно, помолчу. Говори.

– Не хочу.

– Говори.

– Не хочу!

– Я сейчас это твоё не хочу, – разозлился он.

О господи… Я потянулась и быстро поцеловала его в щёку. После сказала не без злости:

– Спасибо тебе. За помощь. И не убивай меня, пожалуйста. Ухо до сих пор болит, если что.

Однако от «спасибо» он не поплыл.

– Мало болит. Я бы с радостью его оторвал. Чувствами моими ты пользуешься, а это двойное свинство.

Завидная способность делать меня крайней. Я собралась возмутиться, потому что никаких настоящих чувств у него нет. По крайней мере, ко мне. Только открыла рот и сразу закрыла. И не по своей воле. Машину вдруг повело вправо. Я прикусила язык, а Глеб свернул во дворы.

– Они? – прикрываясь ладонью, я застонала.

– Они, они, – покивал он.

– А не врёшь?

– Хочешь, остановимся?

– Не хочу, – пролепетала я, чуть ли не плача. Я целой доберусь сегодня до Соньки?

Мы плутали по дворам, перестраивались из ряда в ряд на светофорах, что меня сначала беспокоило, а потом стало немного веселить. Никакой погони позади я не высмотрела. Если всё-таки солгал, будет что предъявить. К уху добавился язык.

– Машина у тебя приметная, – ехидно заметила я. – Не уйдём.

– А кто сказал, что мы уходим? Может, я ищу укромное местечко, чтобы тебя выдать?

– Ага, ври больше.

– В отличие от тебя, вру я мало. Если только вынудить.

Удивительно, но ответ я не нашла и надулась.

– Что сидишь как воды в рот набрала? – спросил Глеб минут через пятнадцать. – Рассказывай, с кем успела потрещать? И что наболтала?

– А что я могла наболтать?

– Ничего, – усмехнулся он.

– Вот «ничего» и наболтала.

– А что ты злишься, я не пойму? Не я их натравил на тебя. Злись на свою Соньку.

– Это не Сонька, – заступилась я за подругу. – Она бы так со мной не поступила.

– Ну да. А я бы поступил. Это хочешь сказать?

– Это ты сказал, а я не знаю, – присматриваясь к нему, я пожала плечами. Ухо он с лёгкостью вывернул: оно до сих пор пульсировало, а цвет стал синюшным. Вполне мог разнообразить жизнь, как и обещал.