Детектив опускается на колени. Почти что падает на них. Дрожащими руками сминает футболку мертвеца. Хнычет. Стискивает челюсти, не решаясь в очередной раз отдаться пиршеству.

Но тело слабеет. Песок утекает, забирая с собой время. Шайль грызет, сдерживая порыв тошноты. Со слезами на глазах запихивает куски мяса в рот. Заставляет себя глотать. Кашляет. Утирает кровь и слезы.

Почему она безмордая? Почему из всех братьев и сестер только она? Это похоже на издевательство.

Шайль поднимается. Пошатываясь, бредет к толстой металлической двери. Хватается за холодную ручку. Не узнает собственную руку. Заляпанная кровью, с кусочками мяса под ногтями, на которых когда-то был глянцевый черный лак.

Это и правда она? Сутулая фигура в лохмотьях, провонявшая кровью, со слезами на глазах собирается войти в комнату к последнему злодею в своей карьере?

— Возьми себя в руки… — шепчет Шайль.

Дверь ржаво скрипит. Освобождает проход. Детектив бредет мимо полок с музыкальными кристаллами. Потерянно озирается, пытается обнаружить Хойка. Темно. Слишком.

— Ты наконец-то пришла.

Шайль дергается от чужого, но знакомого голоса. Он скачет от стен большого помещения, освещенного недостаточно, чтобы разглядеть хоть что-то за стеллажами.

— Где ты?.. Гириом?.. — детектив привычно хватается за опустевший револьвер.

— Скоро увидишь. Скажи сначала, понимаешь ли ты, что делаешь?

Девушка жмется к стеллажу с кристаллами. Напрягает глаза. Перед взглядом все плывет, тело наполнено болью, усталостью и страхом.

— Гириом, что ты тут делаешь? — Шайль бредет все глубже в комнату. — Где Хойк?

— Хойк мертв. Ты ведь этого хотела? Только проблема не в нем. Он был прикрытием для поставок. Мы накопили достаточно, и Хойк уже не нужен.

Голос волколюда… он звучит рядом — но это иллюзия. Детектив крепче сжимает рукоять револьвера. Она знает, что оружие разряжено. Но это просто привычка.

— Не молчи, Шайль. Я хочу пообщаться с тобой.

— О чем?

— Например, об идее. Моя идея — подарить городу освобождение. Сделать его достойным местом для каждого зверолюда. А в чем твоя идея?

— Не допустить войны, — детектив замирает возле полки, пытаясь увидеть во мраке Гириома. — Ты же понимаешь, что люди не позволят поменять Освобождение?

— Ради этого ты рискуешь? Жизнь — это ведь не череда побед и поражений, милая. Это идея, смысл, а не красивый послужной список и пособие по инвалидности. Понимаешь? Идея не может идти вразрез с жизнью.

— Видимо, может. Потому что я хочу жизни для всех, а не только для себя… — Шайль отпускает рукоять револьвера, прижимаясь спиной к металлу. — Выйди, давай говорить с глазу на глаз.

— Чтобы ты меня сразу убила? — Гириом смеется. — Если бы меня это устраивало, я бы изначально ничего не скрывал.

— Ты ведь все равно умрешь, — спокойно отзывается Шайль. — Я зашла слишком далеко. Хойк или любой другой — мне уже неважно, кто-то должен понести наказание.

— Даже я? У нас ведь могло сложиться иначе, Шайль. Я почти полюбил тебя. Мы могли построить новый мир вместе.

— Мне не нужен такой мир. Даже с тобой.

Гириом хлопает. Стоит на месте, кажется. Но эхо не дает разобрать. Комната слишком большая…

— Я тоже зашел далеко, Шайль. Жаль, что ты хочешь стоять против меня. Я не хотел, чтобы у нас с тобой все так закончилось.

— Придется смириться, красавчик. Я полицейский, а ты преступник. Выйди наконец, давай решим все.

— Ты говорила, что ты фанатка Тихой Ненси, и это заметно. Ты тоже упорно идешь в никуда, разрушаешь себя ради этого дрянного мира.

— Это моя работа.

Девушка слышит шаги. Направление различимо. Бросает взгляд в сторону двери. Гириом прижимается спиной к ее металлу. На груди бронежилет, рука лежит на рукояти тесака.

— Я не думал, что ты сюда дойдешь, честно говоря, — признается парень. — Надеялся, что тебя схватят по пути, запытают до смерти и ты ничего не скажешь.

— Я не понимаю тебя, — голос Шайль полон тоски. — Зачем все это?

— Это идея, Шайль. Конечно же ты не понимаешь.

Девушка не успевает отреагировать на быстрое сближение. Кулак Гириома попадает прямо под ребра, выбивая воздух из легких. Шайль едва устояла на ногах.

— Я работал день и ночь, — шепчет Гириом, прижимая лоб девушки к своему плечу. — Я делал то, о чем ты даже не можешь мечтать. Я добился смены курса для всего Освобождения. А ты все пытаешься разрушить?

Шайль обмякает в руках волколюда. Сил пока что недостаточно, чтобы сопротивляться. Она на пределе — и только в голове стучит вопрос за вопросом.

— Мы могли быть вместе. Ты подавала надежды. Детектив-сорвиголова, который наводит ужас на преступников О-3. Ты выглядела как идеальная пара для меня. Даже несмотря на то, что оказалась безмордой скотиной, я очень хотел, чтобы ты позволила Освобождению сгнить, — Гириом ласково поглаживает Шайль по волосам. — Но ты упорно продолжаешь гнуть свое. Зачем?

— Отпусти…

— Что ты говоришь?

Дыхание восстанавливается, и вместе с ним — уверенность.

— Отпусти.

Шайль отпихивает Гириома. Пятится, с грохотом и звоном сметая кристаллы в неуклюжей попытке удержать равновесие. Колени дрожат, норовя подогнуться, и приходится хвататься за металлическую полку.

Гириом с улыбкой смотрит на девушку. Пожимает плечами.

— В конце концов, это неважно. Безыдейной шавке не победить мою мотивацию, — бормочет волколюд, протягивая руку к кристаллу. — Но мне нравится наша общая черта: любовь к громкой музыке. Давай посмотрим, кто продержится дольше?

— Стой… — выдыхает Шайль.

Щелчок ногтя по кристаллу, и тот вздымается в воздух. Из него течет музыка. Тихая и спокойная. Гириом тянется к следующему камушку.

— Нужно больше. Громче. Мы создадим самую крутую композицию, милашка.

Детектив пытается перехватить руку волколюда. Гириом отскакивает.

— Не смей, — рычит Шайль. — Дерись нормально!

— Это затеяли мы, волколюды. Но я постарался сильнее остальных. Втерся в доверие к Хойку…

Кристалл со звоном поднимается в воздух. Из него музыка льется более бодрая.

— … и предал засранца. Предал мэра. Предал все, чтобы освободить нашу расу.

Звяк. Тихая Ненси начинает надрывать горло. Шайль морщится от какофонии, вползающей в уши.

Гириом хлопает в ладони, улыбается, отступает, не позволяя сократить дистанцию.

— Я дождусь, пока ты упадешь! — кричит парень. — А потом убью!

Шайль опирается на стеллаж. Чувствует, как тот шатается под ее весом.

В револьвере пусто. Гириом продолжает активировать кристаллы. Но если выбраться отсюда… в тоннеле, через который прошла Шайль, достаточно пушек.

Девушка хромает к выходу. Падает на спину от удара в лицо.

— Не беги.

Гириом пританцовывает на ходу, щелкает по кристаллам. Шайль чувствует, что голова начинает не справляться. Шумно.

— Херьня… — тихо рычит, поднимаясь с пола.

Никогда еще девушка не была настолько слабой. Она в тупике. Музыки становится все больше, теперь не отличить одну композицию от другой — все песни сливаются воедино, превращаются в сплошной шум, который сводит с ума. Гириом смеется, хохочет, продолжая щелкать по кристаллам. Шайль с отчаянием упирается в стеллаж. Металлическая конструкция дрожит, обрушивается вниз, рассыпая целую тонну денег.

Откуда здесь столько музыки? Неважно. Шайль не может соображать. Это самая идиотская ситуация, которая только могла возникнуть. Самая идиотская смерть.

Но у нее не настолько чуткие уши. Детектив отказывается верить в это. И все равно сжимает голову, корчится, кричит, не в силах сбежать от шума. Гириом рядом — и Гириом уже далеко. Он танцует, беснуется, хохочет, насмехается.

— Ублюдок! — кричит Шайль, но не слышит собственный голос.