— Но ты пошла дальше, и это было ошибкой. Наработки по «Зверю» выкупил не «кто-то», как ты выразилась. Всю эту идею купил совет Всемирья.

— Что?

— А ты как думала? Изначально препарат делал один очень эксцентричный бромпир. Он мечтал об идеале — хотел сделать боевой стимулятор, который позволит на несколько долей стать зверем. Хоть человеку, хоть бромпиру, хоть безмордому. Это прекрасная идея, она здорово помогла бы в войне на ледниках, — Совински криво усмехнулся, постукивая пальцами друг о друга. — Вот только он проебался. Несколько раз. Его формула никуда не годилась. Вся его команда дерьмовых ученых не была способна ни на что. Это просто позорно: тратить столько времени, денег и человеческого ресурса на нелепицу, которая предполагает больше, чем возможно.

— Твою мать, Совински…

Шайль чувствует, как сердце разгорается. Ей хочется вскинуть пистолет, прижать дуло к виску мэра, получить ответ прямо здесь и сейчас. Но она понимает, что ускорить рассказ не получится. Детективу уже дают информацию. Остается только выслушать.

— Поэтому бромпир умер. Ну-у… это грустное событие, я за него не в ответе, и очень этому рад. Проект замер на мертвой точке. Его некоторое время подержали на ней, а потом совет Всемирья великодушно выкупил формулу, которую этот придурок завещал своему недоумку-ассистенту. Тот с радостью отдал наработки за деньги. Страх смерти творит чудеса даже с бромпирами.

— Зачем ты все это рассказываешь? Мне плевать на ученых, говори о препарате, — поторапливает Шайль.

— Время есть, не переживай. Я рассказываю это, чтобы ты могла понять, насколько законы мешают своим же создателям. Чтобы ты понимала, в какое дерьмо вляпалась сама. Чтобы ты понимала то, что я скажу дальше. Слушай молча, — мэр вдруг замирает, двигает челюстью и хмыкает. — Дай-ка сигарету. Вспомню молодость.

Время бастовать. Шайль тоже закуривает, нервно сжимая фильтр губами.

— Так вот. Бромпиры держали патент на формулу и даже активно привлекали инвесторов. Поэтому было проще убить одного и поторговаться с другим, а не пытаться делать аналог. По итогу, наработки оказались в руках наших ученых. Мы решили снизить требования, чтобы сделать продукт более реальным. Теперь «Зверь» не просто стимулятор. Он обращает. Понимаешь, Шайль, если бы зверолюды более активно помогали в войне за Всемирье, сама идея препарата была бы бессмысленной. Но с вами трудно договариваться, а еще, вы постоянная угроза для других рас. Ультрахищники, которые в любой момент могут сорваться с цепи и начать вторую войну. Всемирье столько не осилит, даже со всеми технологиями и магией.

Совински небрежным движением стряхнул пепел в стакан с грязной водой.

— Поэтому мы решили сделать новую расу. В идеале — оборотни. Люди, которые умеют превращаться в зверей. Почти как вы, только менее кровожадны и более дипломатичны. Но пока что этого добиться трудно, поэтому… мы решили остановиться на варианте постоянного обращения в зверей. Думаю, ты уже столкнулась с результатами.

Пистолет радостно выныривает из-под стола, наводится на голову мэра. Шайль скрежещет клыками, морщится в ярости, смотрит с презрением. Совински лишь с усмешкой качает головой:

— Об этом и говорю. Стоит разговору повернуть не туда, и ваш контроль слетает. Но пистолет все еще на предохранителе, я так понимаю?

— Да. Потому что пока еще я себя контролирую, — рычит Шайль.

Ее рука трусится от желания вдавить крючок до упора, разнеся голову ублюдка. Но предохранитель на мозгах и на «Соловье» не позволяет.

— Контролируй дальше. История закрутится еще более лихо. Кстати, в молодости я тоже курил «Забастовку». Это неплохие сигареты, если смотреть в соотношении цены и качества, — мэр затягивается и хмыкает. — Очень неплохие и до сих пор. Так вот. Новая раса. Она не только поможет в войне на южных ледниках, но еще и позволит выдержать войну со зверолюдами, если такая случится. Это — идеальный вариант. Но нужно было тестирование. А где тестировать подобное средство? Конечно же в Освобождении. Так что препарат перешел под мой чуткий присмотр.

— Назови хоть одну причину тебя не убивать.

— Дам три, — спокойно отвечает мэр. — Во-первых, ты этим ничего не изменишь. Во-вторых, не я в ответе за пиздец, случившийся на днях. В-третьих, я хороший парень и мне рано умирать. Подходит?

— Говори.

— Отлично! Для тестирования я создал простую сеть. В основном, препарат малыми дозами растворяли в других лекарствах. Для этого я нанял человека, человек договорился с некоторыми подпольными фармацевтами, а те приступили к работе… Так как все это происходило в О-3, избежать внимания волколюдов не удалось бы. Поэтому среди лидеров общин я пустил слух, что этот препарат разрабатывается для того, чтобы помочь безмордым стать нормальными. Ловко, да? Сладкая пилюля для расовой гордости.

— Жить надоело?

Мушка слишком хорошо выглядит на фоне головы.

— Ладно-ладно, обойдусь без похвалы. Так вот. Волколюды прикрывали фармацевтов, а те кормили своих пациентов маленькими дозами препарата. Это не давало эффект мгновенного обращения. Можно было наблюдать за постепенной перестройкой организма, за его реакцией. Собирать данные. Собственно, фармацевты это и делали. Пациентам становилось хуже из-за лекарства, они возвращались к своим аптекарям, получали новую дозу… а аптекари записывали изменения в состоянии. В О-3 ведь нет больниц. Нищим некуда пойти за помощью. Эта схема была идеальной.

— Ты же понимаешь, насколько это отвратительно?

— Малые жертвы ради победы большого будущего, — мэр пожимает плечами. — Война сама себя не закончит, Шайль. Особенно война с теми, кто жаждет полного уничтожения Всемирья.

— И ради этого нужно калечить людей? Вы могли пытаться договариваться со зверолюдьми.

— Они ставят немыслимые условия. Ты понимаешь, что являешься представительницей расы фашистов? Вы хотите господства над всеми расами. Этот вид власти во Всемирье недопустим. Никогда один мирок не станет господствующим над шестью другими мирами. Это бред.

— Но вы могли манипулировать. Выиграть войну на ледниках. И тогда…

— И тогда сразу же проиграть зверолюдам. Нет, Шайль, ты детектив, а не политик. Не суди наши решения. Нам выгодно то, что большая часть вашей расы сидит в своем мирке, а те, кто выходят, оказываются под контролем Освобождения. Некоторые попадают в армию, некоторые живут в городе, создавая видимость культурного существования. Все в порядке, Шайль. Это компромисс. Нарушать его — значит рискнуть Всемирьем. И тем, что лежит за его пределами. День, когда зверолюды добьются господства, станет первым из последних дней для наших миров.

— Поэтому ваш выбор — создавать препарат, который ведет к гибели города и конфликту со зверолюдами?

— Не совсем. Я закончу рассказ, и ты поймешь. Моя схема работала как часы, все было прекрасно. Пока меня не подставили! Человек, которого я нанял для работы в О-3, внезапно поменял точку зрения на происходящее.

— Удивительно.

— И он рассказал обо всем волколюдам. Как итог — те распространили препарат критичными дозами. Где? В проклятом О-2, где люди жрут, пьют и веселятся. Фармацевты убиты, среди них не только Бибик. А целый город стал местом для гражданской войны.

— Откуда ты все это знаешь? Откуда мне знать, что ты не подстроил происходящее, а теперь пытаешься отвертеться от пули в лоб?

— Откуда я знаю? Мне прислали гребаное письмо! Полное сквернословия и угроз прикончить меня, сделать из Освобождения «свободный город зверолюдов» и все в этом духе, — Совински кинул окурок в стакан и потер лицо. — А откуда тебе знать, что это правда… Потому что я отозвал полицию. Иначе бы тебя давно повязали. В ратуше несколько входов, а ты одна и вооружена пистолетиком. Но, как видишь, ты сидишь передо мной, мы общаемся и нам мешает только подходящее к концу время.