— Добрый день… — зевает Надин, потирая щеку.

Детектив оборачивается всем телом. Смотрит на заспанную мордашку, на взъерошенные после сна волосы. Надин выглядит по-домашнему. Одета только в просторные рыжие штаны из тонкой ткани и коротенькую розовую футболку, на которой крупная надпись: «ПОКОЙ». На ступнях фиолетовые носки, достаточно новые, чтобы выглядеть на все сто.

— Добрый, — кивает Шайль, засовывая руки в карманы штанов.

В одном из них легко нащупывается тонкий бумажник. Детектив даже знает, что там тридцать пять рублей небольшими купюрами. Но это секрет.

Надин резко просыпается, застыв перед Шайль. Нетрудно понять, что взгляд девушки направлен на торчащие через мокрую футболку соски. Но детектив делает вид, что не замечает этого.

— Кофе на двоих. Ты тоже пьешь, — Шайль щелкает ручкой плиты, выключая нагрев.

— Я не пью горячее, — морщится Надин, пытаясь прогнать из головы возбуждающую картину.

— Тогда иди в душ, кофе пока остынет. Я буду на балконе.

— Не простуди… — девчонка запинается посреди слова, осознав ошибку, но все же с нажимом договаривает, — … шься?

Шайль снисходительно кивает.

— Обязательно простужусь. Однажды. Иди в душ. Пока еще все пропарено.

Надин тяжело вздыхает и плетется в ванную.

— И про зубы не забудь! — вдогонку кричит Шайль, разливая кофе по кружкам.

На второй, которую детектив достала, надписи нет. Зато там нарисована сова. Очень сонная. Хозяин квартиры менял чашки в зависимости от времени суток? Психопат.

Балкон встречает Шайль прохладным воздухом. Солнце и правда недавно начало светить: еще не все прогрето. Детектив торопливо закуривает сигарету. Прищурившись, внимательно рассматривает улицы внизу.

Шайль сейчас в квартире на пятом этаже. Не высоко, не низко. Но разглядеть что-то интересное не выходит. Детектив еще вчера поняла, что ее беспокоит одна странная деталь: пока что в О-2 они не увидели ни одного покойника. Может, конечно, полицейские и врачи все оперативно убрали, вот только сомнительно. Им бы не хватило времени. Более того, волколюдов тоже не видно. Район словно вымер.

Шайль вчера зачистила импровизированный КПП на дороге. Там было пятеро, трое вооружены винтовками, двое — тесаками. Смысл сторожить проход в О-2, если тут пусто? Более того, почему именно на дороге, где нет ни места для ночлега, ни удобств вроде туалета и кухни?

Если поразмыслить, ответ очевиден. В О-2 опасно, настолько, что пятеро волколюдов не захотели в нем обустраиваться. Или не смогли. Эта опасность отпугнула и полицейских, которые явно не собирались разбираться с каждым мертвым телом на улице.

Но что за опасность? Шайль не слышала ничего ночью. Сейчас день — вновь ничего не слышно.

Поэтому детективу остается только наблюдать. Ни одного трупа, нигде никакого движения, отсутствие какого-либо признака жизни. Словно они с Надин единственные в О-2, кто хочет выпить спросонок кружку кофе…

Так кружка или чашка? Справедливости ради, это очень разные понятия. Чашка по объему меньше, кружка — больше. Тогда почему эти два слова словно заменяют друг друга? Ответ прост: всем насрать.

Поэтому Шайль отпивает из чашки. Тут же опускает кружку на перила, затягивается сигаретой и выдыхает.

Надин приближается со спины. Кладет руку на плечо.

— Все в порядке?

— Ага. На улицах никого.

— О-2 ведь вымер.

— Не полностью. Кто-то разобрался с телами.

Надин взглядом, полным наивного недоумения, смотрит на Шайль, пока отпивает остывший кофе. Успевает перехватить окурок, почти упавший в чашку. Детектив с возмущением приподнимает бровь.

— Не надо портить кофе, — объясняет девчонка, швыряя окурок куда-то вдаль, на улицу.

— «Портить»?.. — Шайль косится на содержимое чашки, словно оно способно вмиг испортиться.

— Да. Мне не нравится смотреть, как ты лишаешь себя вкусного кофе, — Надин пристраивает локти на перилах и устремляет взгляд куда-то вдаль. — Ты достойна лучшего. Попей без окурков и пепла.

Шайль пожимает плечами и закуривает еще одну. Надин теперь выглядит еще более по-домашнему: волосы замотаны в полотенце. То полотенце, которым пользовалась детектив.

— Я им задницу после душа вытирала, — подкалывает Шайль, кивая на тюрбан Надин.

— Без разницы, — непрошибаемо пожимает плечами девчонка. — Что с телами? Объясняй.

— В О-3 везде можно увидеть трупы. Но тут на улицах их нет — хотя посмотри, сколько квартир!

Шайль обводит городской пейзаж рукой с зажатой между пальцев сигаретой.

— На улицах должна быть целая куча тел. Но их нет, — продолжает детектив, делая затяжку.

— Значит, их сожрали.

То ли Надин внутри сломалась, то ли сон восстановил силы, нужные для невозмутимости. Но больше нет той девчонки, которая тонула в истерике после расстрела волколюдов. Теперь есть спокойная Надин.

— Сожрали, — кивает Шайль. — Целиком. Кости, внутренности, волосы, одежду. Все. Ничего не смущает?

— Волколюды так не питаются, — подопечная понимает и говорит то, что думает.

Детективу это нравится.

— Только если это не свихнувшиеся волколюды, — намекает Шайль.

— Препарат все-таки начал работать?

— Возможно. Нужно быть готовыми к этому. Гэни говорил про… «успешный результат».

Девушкам не хочется думать о том, что прямо сейчас, теоретически, в О-2 бегает десяток-другой хищников. Которые когда-то были людьми. А теперь — ни зверь, ни человек… но груда костей и плоти, жаждущая еды.

— Если что, я не умею стрелять, — бормочет Надин.

Шайль кивает и швыряет второй окурок с балкона. Допивает кофе.

— Будем собираться. Чем быстрее дойдем до твоего брата, тем лучше.

— Ты все еще хочешь к нему?..

— Я пообещала.

Надин улыбается, но Шайль этого не видит — она уже стоит над своей тяжелой поклажей.

***

Одинокий голубь сидит на перекладине для сушки белья.

Спасаться. Любой ценой.

Голубь задумчиво ходит из стороны в сторону, покачивая головой.

Только не тупик…

Птица замирает, заметив своим большим глупым глазом что-то странное.

Нужно назад, пока еще есть время.

Ярко-красные кроссовки привлекают внимание голубя.

Слишком много мусора… хоть бы не споткнуться.

Пернатый наблюдает за отчаянно бегущей девушкой.

Пожалуйста, Надин, быстрее!

За ней еще одна, и голубь решает взлететь: ему насрать на происходящее в городе.

Шайль запрокидывает голову, услышав странные хлопки над головой. Всего лишь птица. Нога запинается о незаметную ямку. Детектива тянет вниз, бросает кубарем катиться по земле и мусору. Куртка защищает от ушибов, но не спасает время.

Придется.

Шайль даже не поднимается, только переворачивается на спину, стягивая лямку дробовика.

— Мордой в стену! — рявкает, предупреждая Надин.

Но та и сама понимает, что сейчас на линии огня. Шайль раздвигает ноги, направляя дуло прямо между ними — туда, откуда приходилось бежать.

Из-за поворота выносится тощая, мохнатая фигура. Рычит, тяфкает на ходу, сверкая безумными глазами. За ней еще одна, еще… и еще…

Шайль не считает цели. Она знает, что в дробовике семь выстрелов. В «Левиафане» два. А винтовка лежит неподалеку на земле, там четыре… но ими сложнее попасть наверняка.

Грохот. Щелчок передергиваемого цевья. Вылетевшая гильза почти беззвучно падает на землю. Грохот.

Первого преследователя бросает назад. Бегущие за ним перепрыгивают собрата, продолжая сокращать дистанцию. Шайль стреляет настолько быстро, насколько получается, а получается не очень — все-таки непривычно. Крючок продавливается, цевье отходит назад и тут же прыгает вперед. Звук выстрела бьет по ушам, перекрикивая остальные звуки. Надин вжимается в стену и продолжает торопливо идти. Как только оказывается рядом с Шайль — замирает. Боится.