— Насколько большой крюк?

— Не знаю. Я на фуникулере ездила всегда.

— Он рядом с остановкой живет?

— Ну да!

— Тогда нормально, дойдем.

Шайль подняла взгляд на небо. Всегда, когда хочешь сориентироваться в Освобождении, следи за тросами. Желтые, днем почти неразличимые, протянуты по одному району. Синие, незаметные ночью, идут из одного района к другому.

Сейчас Шайль ведет наперекор синему. Потому что хочет двигаться переулками.

— На ближайшей остановке?

— Ну… с пересадкой. Сторону смогу показать в О-2.

— Тогда двинем к брату.

Надин радостно хлопнула в ладоши.

***

Девушки остановились только когда переулок, по которому они двигались, оказался… заставлен? Перекрыт? Забит? Полицейский транспортник стоял поперек, металлический корпус смялся, с трудом втиснувшись в пространство между домами. Обломки кирпичей из стен лежат вокруг. Низенькая арка почти что обхватывает крышу. Краска успела облупиться — от ударов об стены, от выстрелов. Шайль стояла, созерцая этот символ.

— Мне тут подождать? — тихо спрашивает Надин.

— Нет. Идешь со мной. Разделяться нельзя.

Они почти добрались до О-2. По ощущениям, солнце вот-вот вырубится. Были бы часы, можно было бы сказать точнее.

Шайль медленно идет к транспортнику. Массивная карета, которая в рабочем состоянии висит в метре над землей за счет магической «подушки». Нужны кристаллы дикой мощности, чтобы поддерживать всю эту конструкцию на весу. И представить причину, по которой полицейские могли застрять поперек арки, удается с трудом. Самый очевидный вариант — попали под обстрел, подохли, за руль сел кто-то неумелый и натворил дерьма. Или же это намеренная застава.

Детектив озирается вокруг. Надин — упрямо следует шаг в шаг, придерживая рукой ножны с тесаком. Окружающие дома не подают признаков жизни. Пятиэтажные, они словно вымерли. Окна заперты, но не заколочены.

Воняет ловушкой, только вот возвращаться в сеть переулков, чтобы обойти препятствие… это трата времени.

Шайль доходит до остова. Кладет ладонь на холодный металл. Через кабину можно пройти на ту сторону. Надо лишь подтянуться.

— Стой здесь, прижмись спиной к тачке, — беловолосая говорит тихо.

Короткий рывок, и Шайль забирается на подножку. Хватается за ручку дверцы. Та открывается беззвучно. Из кабины пахнет кровью, заметны ее потеки. Но ни одного трупа.

Шайль выглядывает из окна на ту сторону. Никого. Осматривает кабину, пытаясь убедиться в том, что подвоха нет.

— Забирайся, — бросает через плечо.

Переползает через сидения, толкает дверцу. Спрыгивает на землю. Все и правда чисто. Неужели легко?

Надин послушно ползет следом, неловко задевая рычаги и чуть ли не соскальзывая по рулю. Ножны глухо бьются то об одну деталь, то о другую.

Шайль слышит шаги до того, как спутница решается начать спуск. Тут же хлопает дверцей, запирая Надин внутри. Револьвер выскакивает из кобуры, заглядывая в лицо вышедшему волколюду.

— Здоров, — кивает мужчина. — Вы кем будете?

На его плече желтая повязка. За спиной показываются еще морды. Злые, уставшие. Но пока не угрожающие.

— А кем надо быть? — уточняет Шайль.

Надин притихла в кабине. Может, даже успела спрятаться. Слух-то у нее такой же.

— Например, кем-то из братства «Свободу волкам», — спокойно сообщает волколюд.

Его бровь приподнимается, когда Шайль фыркает.

— Куда уж мне, девушке-то, — в ваше братство? Я сама по себе.

— Мгм, — волколюд бросает взгляд на транспортник за спиной детектива. — А в кабине кто?

— Моя сестренка.

— Значит, не сама по себе, — подытоживает «свободный». — Складывай оружие, пообщаемся.

— Мы и так можем пообщаться.

Револьвер в руке Шайль качнул дулом. Курок взвелся щелчком. Сколько всего врагов? Пятеро на виду. В барабане семь пуль. Запас есть.

— Можем.

Волколюд тянется к ремню, снимая с него небольшой металлический шарик. Шайль успевает опознать в нем полицейскую гранату «Солнышко». Мгновение спустя — предохранительная кнопка неохотно продавливается под пальцем волколюда.

— У кристалла задержка десять вдохов, — спокойно сообщает «свободный». — Либо опускаешь пушку, либо мы с тобой подорвемся. Может, и сестренку зацепит.

— А не слабо? — щурится Шайль. — Я-то подохнуть не против, сегодня хороший день.

Шесть вдохов прошло.

— Согласен.

Семь.

— Чудесно.

Восемь.

— Болтунишка.

Девять.

Блядь-блядь-блядь…

Десять.

Шарик с щелчком выстреливает кнопку в исходное положение. Волколюд устало вздыхает, вешая пугалку на пояс.

— Пропускаем, парни.

Детектив, не отводя револьвера от «парней», другой рукой стучит по дверце транспортника. Надин выбирается на дрожащих ногах.

— Хорошего дня, — прощается «свободный», возвращаясь за угол.

Там у волколюдов скромно обустроенный… лагерь. Если так можно назвать груду ящиков, на которых сидит груда придурков.

— Порядок? — спрашивает Шайль, а раскрасневшаяся от волнения Надин кивает. — Идем.

Проходит примерно несколько десятков шагов, прежде чем спутница наконец-то взрывается:

— Что это было?! А если бы мы сдохли?!

— Ты бы выжила, — спокойно отвечает Шайль. — Осколков в гранате нет, только огонь.

— А ты?!

— Слушай, это ребята из «Свободы волкам». Они постоянно сидят на какой-то дряни и строят из себя крутых. По сути — молокососы. Шанс того, что они решат самоубиться из-за какой-то бабы, почти что нулевой, — Шайль пихает Надин в плечо. — Проблемы будут не с ними, так что не парься. Лучше смотри.

Стоило девушкам подняться по ступенькам на главную дорогу, им открылся прекрасный вид на второй район Освобождения. Только пешеходы могут в полной мере осознать О-2.

Не муравейник — но словно яма с кольями. Дома в восемь, десять, двенадцать этажей тянутся снизу, из громадного котлована. Тот раскинут на обозримые сотни километров вперед. Зрелище захватывает дух. Девушки стоят на обочине дороги, понимая, что перед ними — почти отвесный спуск вниз. Достаточно встать на перила и шагнуть вперед, как начнется свободное падение. Может, оно закончится на крыше одного из домов; может, продлится чуть дольше и оборвется встречей с тротуаром. Это неважно. Шайль всегда дрожала, наблюдая эту высоту.

Точно неизвестно, кто первый додумался пустить истощавшее месторождение металлов под застройку. Когда-то здесь трудились десятки тысяч шахтеров. Теперь здесь веселятся миллионы.

Вернее, веселились. О-2 ведь вымер. Сверху не особо заметно, только если ты не бывал в этом районе постоянно: трудно разглядеть улицы внизу. Лишь местами вверх вился дым. То ли от пожаров, то ли от костров.

— Вау. С фуникулера так не выглядит, — шепчет Надин.

— А то.

Шайль «расслабляет» курок и запихивает «Левиафана» в кобуру. Легким прыжком вскакивает на перила, с удовлетворением слыша испуганный окрик:

— Ты чего удумала?!

— Ха… — детектив не отвечает, раскидывая руки в стороны и обращая лицо к небу.

Шайль стоит, распятая на невидимом кресте. Подошвы кроссовок надежно сцепились с перилами, мышцы напряглись, удерживая баланс. Порывы ветра пытаются бросить Шайль вперед и вниз. Сделать из нее птицу. Сердце начинает колотиться быстрее, когда девушка опускает взгляд на О-2.

— Скоро мы будем там, — шепчет Шайль. — Хочу увидеть своими глазами, как сгнил этот район.

— Ты сумасшедшая.

— Не стой, забирайся ко мне. Это надо почувствовать.

— Ну уж нет, обойдусь!

Надин обхватывает себя руками и на всякий случай делает пару шагов назад. А Шайль смеется, довольно подставляясь порывам ветра.

Ей хорошо.

***

Начало дороги в О-2 никто не контролировал. Словно труп змеи, путь тянулся куда-то дальше, ненужный и свободный от жизни. Гигантские грузовые автомобили замерли там, где их застали беспорядки. При взгляде на разграбленные транспортники возникает ощущение, что они стоят уже не первый год. Окутанные серым ночным воздухом, освещаемые лишь фонарями и луной, пылятся ненужные грузовики, пытаясь дождаться чего-то.