– Джим! – Громко шепнула перепугавшаяся Лиза и указала пальцем на Шелдона. – Пожалуйста…

– Он все равно ничего не услышит. – Отмахнулся Джим. – Еще несколько часов можно не беспокоиться.

– А пусть проснется! – с нескрываемым весельем надавила Грейс. – Пусть знает, что из-за того, что у вас здесь нет связи, ты сидел в кафе и отправлял оттуда послания в полицию.

Лиза побледнела. Ноги задрожали, и она плюхнулась на диван рядом с Шелдоном. Его тощее тело подпрыгнуло, нога свалилась на пол. Лиза забросила ее назад. Шелдон даже не пошевелился.

– Джим, так ты… – прошептала она.

– Отвяжись! Не твоего ума дело.

– Ты отправлял все письма с одного места. Хоть их вай-фаем, надеюсь, не пользовался? – спросила Грейс.

– Я не идиот. Конечно, не пользовался. Я заказал беспроводной модем на чужое имя еще в том году. Проблема в том, что он здесь не ловит. Приходится бегать туда-сюда.

– А если они найдут тебя? Почитают переписки…

– Не смогут. – Джим клацнул на клавише «ввода», и пальцы его замерли над клавиатурой. Он задумался. – Ты просто знаешь это место, нам ведь рассказали, Грейс. А они и не подумают, что кому-то взбредет в голову так палиться. На это и расчет. Ты же так всегда и делаешь, и он так делал.

Грейс вздохнула. Подошла к креслу Джима, села на широкий подлокотник и положила руку парню на плечо. Плечевой сустав горел так сильно, что тепло чувствовалось даже через ткань. Джим замер. Он даже перестал заполнять огромную таблицу в Exel и посмотрел на Грейс. Она убрала руку с воспаленного плеча.

Ему, кажется, стало хуже.

– Всех ведь могут раскрыть, – сказала  Грейс, вздохнув. – Зачем так рисковать?

– Что у них есть на нас?

– Твой модем.

– Зарегистрированный на человека, которого нет на территории Ластвилля, а до Лондона они вряд ли доберутся. Да и вообще, думаешь, они зайдут настолько далеко? – Улыбнулся Джим. –  Если они и узнают о том, откуда появились письма, у них будет только факт, что это делал некто из кафе на окраине. Да, я туда хожу. Но, думаешь, я один?

– Нет, не один. Профессор Френсис тоже заходит туда за круассанами.

– И Грейс Хармон за крем-супом из брокколи. Видишь? Подозреваемых уже трое. А если покопаться в записях с камеры наблюдения у кафе, то круг, наверное, расширится еще больше.

Грейс усмехнулась.

– А ноутбук? Он ведь твой.

– Он не мой, а Джастина Блейка.

Грейс не смогла долго сдерживать молчание. Она взглянула на Лизу, которая была белее мела, а потом на жуткую и одновременно серьезную ухмылку Джима, рассмеялась.

За время новой жизни Грейс научилась смеяться приятно. Каждый из знакомых в университете не зря считал ее смех одним из самых звучных, что только могли быть у людей. Мелодичный, не очень громкий, звонкий, такой, какой хотелось бы слушать как можно чаще. В те же минуты Грейс смеялась так, как смеялась только в одиночестве, тихо и хрипло. Ее смех успокоил Лизу.

– Кстати, а почему ты решила прийти сегодня? Мы ждали тебе раньше, – спросил чуть повеселевший Джим.

– Я бы вообще не пришла, если бы не узнала об этом Уайтхеде.

– Так он давно пропал. Тебе понадобилось столько дней, чтобы до нас добраться?

– У были дела поважнее, чем бродить по Ластвиллю и искать, откуда подует алкоголем.

– Прямо-таки подует?

– Ты ведь совсем не меняешься. – Улыбнулась Грейс. – А Шелдон не против?

– Он не против всего, о чем не знает.

– Думаешь, он не знает?

Джим улыбнулся. Темно-карие глаза сверкнули.

– Ты как свинка, которая ищет трюфели. Только Грейс Хармон ищет зеркала и спиртное. И ни свинки, ни Грейс Хармон не едят и не пьют результаты своего труда. А, может, все-таки выпьешь?

Джим было полез рукой под кресло, но Грейс его остановила.

– Должен же здесь остаться хоть один трезвый человек.

– Мы все трезвы умом, а ты трезва только физически. И чем тут гордиться?

Джеймс знал, что все вопросы скорее риторические. Он и не ждал ответа.

– Не смотри так. Он долго не проснется. Можешь не ждать пробуждения нашего гуру, – сказал Джеймс и наконец вернулся к своей таблице. – Может, Лиза пока займет тебя чем-то? До вечера времени много.

– Вы разве никуда не спешите?

– Ты разве видишь здесь время? Спешить некуда.

Джеймс утонул в работе раньше, чем успел увидеть, что Грейс хотела что-то добавить.

– Пойдем на кухню. Оставь их в покое, – сказала уже успокоившаяся Лиза и повела Грейс на кухню.

Грейс не взглянула на Шелдона. Ей хватило услышать хриплый выдох, чтобы отказаться от желания еще раз посмотреть на его бледное лицо.

На кухне оказалось не многим чище и светлее, чем в гостиной. Добротный гарнитур давно уже не мылся, но пыли на нем не видно. В углах на фоне темных обоев ярким пятном выделялась густая паутина, свисавшая с потолка как арт-объект. Старые шторы задернуты, на столах и столешницах горели свечи, и воск с них капал вниз на подставку. На полу лежал ковер темно-зеленого цвета, рядом со столом, стоявшим посередине большой пустой комнаты, было три стула. На скатерти сохли фрукты, а в вазе для них доживали последние дни порезанные розы.

Грейс заняла место за столом. Лиза открыла дверцу шкафчика и достала с верхней полки банку кофе.

– Ты же пьешь растворимый?

– У вас даже на выбор?

– Выбора нет, я для приличия спрашиваю. Был бы выбор, Джим бы так часто не сбегал пить кофе в город.

– Он же всегда сам варил кофе.

– Когда-то варил, но Шелдон конфисковал кофейник, и с тех пор мы только растворимый и пьем. А Джим не может, сама знаешь, какая у него поджелудочная… Так что, будешь?

Грейс махнула рукой.

– Значит будешь.

Лиза достала из шкафчика три чашечки с блюдцами, оставила две в сторону, а в остальные налила кипяток из антикварного медного чайника, стоявшего прежде на  плите.

– Только не надейся здесь выпить нормальной воды. Трубы постоянно отхаркивают какую-то дрянь, – предупредила Лиза.

– Плевать. Наливай.

Грейс перекатывала из руки в руку забальзамированное яблоко. Тяжелое, будто бы сделанное из камня, оно когда-то было живым, но сейчас жизни в нем осталось не больше, чем во всем духе Ластвилля. Грейс отпихнула яблоко в сторону. Оно упало на пол с тихим грохотом и покатилось в пыльный темный угол.

– Ты поаккуратнее, а то яблоко проломит пол, а с ним и весь дом развалится.

– Не уж и такая большая потеря, – отмахнулась Грейс.

– Это точно, – усмехнулась Лиза.

– А где Сабрина? Я ее не видела.

– Она пошла в лес. Шелдон отправил, – сказала Лиза и бросила в чашки по две ложки кофе.

– Шелдон в состоянии открывать рот?

– Ага. Открывать свой и затыкать чужие. На, держи свой кофе.

Сервизы в доме были восхитительные. Дорогие, старинные. На рынке антиквариата продались бы за кругленькую сумму. Грейс осторожно взяла невесомую чашечку, разрисованную золотыми линиями, аккуратно размешала гранулы и пригубила кофе. И все-таки он отвратительный.

– А почему Шелдон конфисковал кофейник? – спросила Грейс, отставив чашку в сторону.

Лиза упала на стул напротив. В чашку бросила чайную ложку. Звон раздался на всю кухню.

– Он как-то проснулся и сказал, что кофе пить вредно для здоровья. Так тут же Сабрина вскочила, убежала, взяла с кухни кофейник и к нему. А он и рад, почти даже улыбнулся, ей на ухо место какое-то назвал и опять в свое Небытие. Ну Сабрина и побежала закапывать. Потом ночью такая радостная вернулась и грязная, что даже вспомнить уже не смогла, куда его закопала. А мы допытывались, откапывать хотели идти, но ничего, ее как контузило. Так что мы с Джимом считаем, что кофейник пал смертью храбрых.

Грейс улыбнулась. Шелдон всегда любил играть в археолога. И когда ему представлялась возможность отправить послание в будущее, непременно им пользовался.

– На самом деле он не знает о том, что у нас остался растворимый. Просто Шелдон не смотрит в шкафчики. Он вообще на кухню не заходит. Так что нет кофейника – нет проблем. Но ты не говори при нем о кофе, лучше не давать лишней пищи для размышлений. Ему и так тяжко.