— Не сметь! — рявкнула она, куда-то за пределы сцены — Не вздумай! — и даже соскочила со своего места, собираясь идти разбираться, но ведущий усадил её обратно, с нежностью коснувшись оголенной ноги.

— Конечно они настоящие. Мы верим вам — проговорил он, подавая едва уловимый жест техникам, чтобы они и не думали пускать такой компромат в эфир.

Хотя какой там компромат? У половины звёзд такие шрамы есть! А у второй, они просто менее заметные! Да и не скрывают многие вообще, что были на столах хирургов. Даже рекламируют порой, говоря на публику, что это модно и круто.

— Пускайте в эфир — обернулся я в сторону техников, и произнеся это голосом, не допускающим неповиновения.

И, обслуга, немного ошалела. С одной стороны — я министр! С другой — не их начальник! Царь далеко, а начальство вот оно. Но в помещение студии вошел представитель ФСБ, и, несмотря на уже заметное жестикулировали ведущего, и бег самого продюсера шоу к монтерам, похоже, всё уже склоняются к пуску в эфир компромата.

— Ну что ты наделала… — проговорила на это звезда телеэкрана.

И обратив внимание, что всё, даже ведущий и я, не говоря уже о тех, что за сценой софитов, и не у камеры, отвлеклись от наших диванов и её персоны, куда-то туда, прочь, на комнату монтёров, достала свой кольт, прятавшийся меж сисек.

Снятие с предохранителя, взвод крючка, наведение на цель, все действия её руки, выдают в ней то, что она с данного оружия уже ни раз и не два стреляла. Профессионал! Данного огнестрала, и баба с яйцами, что планировала меня убить в прямом эфире, даже если бы это ей это стоило бы ей жизни.

В чем смысл? А хрен её знает! Возможно хотела таким образом сыскать себе вечную мировую славу — ведь она уже стареет! И вряд ли сможет быть вечно поющей мумией! А может просто, зависть съела душу — не знаю! Но убить ей себя я естественно не позволю. Как и не позволю это сделать тому человечку за камерой дальнего плана, что вместо общего плана на студию, стал выцеливать лично меня, своим странным аппаратом.

Ножик из-под юбки, выскакивает быстрее, чем дуло кольта становится напротив моего лба. Ведь я, несмотря на весь вид полностью поглощённого иной заботой человека, продолжал следить как за ней, так и за всеми прочими людьми, меня окружающими. И, когда женщина сунула руку меж своих буферов, а один из ряженных техников, решил, что время пришло, я уже сунул руку себе под попу к бедру, к кобуре.

И когда тетка взвела курок, нож уже покинул ножны. А когда оружие наконец взяло меня на мушку, я уже, сместился вперед, пригибаясь. Уходя от выстрела, под аккомпанемент скрипа работы механизма спуска курка револьвера.

— «Бах!» — оглушающий выстрел, и диван, в месте где я только что сидел, взрывается вихрем наполнителя.

Люди, всей толпой, мгновенно поворачиваются на шум, пуча глаза и не понимая, что произошло. Откуда хлопок? Что особо то и не звучал для них, из-за шумоподавления зала. А где-то за периметром круга софитов, падает человек, с ножом в печени. И ФСБешник, уже среагировал на него, пока никто еще ничего не понял. Он не даст ему подняться, и вновь встать за «камеру».

Сисястая звездочка так же не понимает, что случилось, ведь мгновения назад я был там! Она целилась в меня! Она нажала на спуск, направляя ствол в меня почти в упор! И вот, моргнула глазом, сделала выстрел, а меня и нет там! А в диване дырка.

— Ку-ку! — говорю я, привлекая к себе внимание, будучи в упор к ней, и стоя на корточках подле её колен.

— Бах! — звучит новый выстрел прямо у меня на ухом.

— Не, ну это уже не смешно. — встаю я в полный рост, морща лобик, а рука у тетки уже как бы сломана, и неестественно изогнута.

Пока я поднимался, я ей её и сломал. И теперь отхожу в сторону, демонстративно медленно, неторопливо, будучи вновь на прицеле у камеры, но уже обычной, без спрятанного внутри неё гранатомета. Красуюсь… пока до теки еще не дошло, что её сустав вывернут в противоположную сторону, и нажать на спуск она уже не может. Иду от бедра, показывая всем, какие у меня упругие ляшечки, и что там на них, есть красивая кобура.

А женщина, чья рука, повисла мертвой плетью, а кости расцепились в локтевом суставе, еще даже не поняла, что же собственно произошло. Она, не видела в какой момент, я ей сломал конечность, и боль от этого, еще пока не дошла до глупого мозга. Я сделал всего то один взмах, как бы походью…

— АААА! — визг, как взрыв, как выстрел.

Техники разбегаются. И матюгаются, пытаясь срочно что-то придумать, но не понимают в каком ключе им, надо думать. Чистая, залитая софитами сцена, вдруг пачкается человеческими испражнениями, и вовсе не кровью. Да столь обильно, что мне приходится начинать двигаться, дабы уйти от поражения, от попадания чего-то пахучего, прямо на лицо.

Хотели шоу? Хотели его закрытия? Получите распишитесь! У вас теперь тут истекающий кровью труп, камера-гранатомет, что может работать и в том и том режиме, и что толком не пахнет ничем даже для меня, просто я уже подобное однажды видел, павшая звезда, и взрыв дер…

Что ж, вот я и зазвездился! По полной, по уши. И выступил, и не запачкался, и потом еще разочек в гости на один канал зашел, с ОМОНом, как я люблю! Да в платье белом — вообще-то, это был медицинский халат! Просто я был предельно рядом от той телестудией, получая себе в ногу вставку в кость, за место не выдержавшего испытаний суровым миром, клея. Не смог отказать себе в удовольствии! И ввалился в прямой эфир, с автоматом наперевес.

После того обгаженного шоу, не знаю почему, но некоторые телестудии решили, что сейчас самое время подосрять стране по полной. И начали хаять уже в открытую, баррикадирусь в своих павильонах, видя оттуда прямую трансляцию, через спутниковый эфир.

Решили видно, что мы не будем вваливаться к ним в прямую трансляцию, когда они кричат на всю страну «мне стыдно, что я русский!». А просто отрубить трансляцию на местные вышки вещания, пересылаемую туда через космос, у нас не хватит технической возможности.

Да сча! Последнее вообще изи! На выбор, хоть технически прервать, глушилкой, хоть через людей — приказать вышкам выключить приём с такого-то канала, хоть программно — крякнуть спутники, что правда чревато, их там и только половина от номинала, половина из которых не наша, и я не уверен, что все там так просто как хотелось бы. Или же вообще, банально разнеси в хлам их передающею антенну! Что не за баррикадой, а на крыше и «открыта всем ветрам».

Но мы наоборот, зашли к ним в гости, прямо в эфир, сапогами в грязи, протоптав по красным дорожкам передачи «как у нас все плохо». Сделали так, чтобы название оправдывало действительно! У них действительно стало все плохо, ведь лежать мордой в пол, такое себе. А уж ехать на севера-лесоповал…

Зашли к ним как к себе домой! И эфир отрубать не стали, даже после утихомиривания буйных особо удачными затыченами! Пусть послушает вся та левобережники, что их смотрят, какие законы конституции нарушили их кумиры, когда пришедший с нами прокурор, их совместно с правами потерпевших зачитает! Пусть поглядят, что их ждет, если не будут держать в узде свою жажду разрушений. Ну или едут туда «где трава зеленее», да назад не просятся, как некоторые.

Ведь кто таких людей смотрят? Такие же, диссидентске настроенные, и пороха не нюхавшие, люди. Что все прошедшие смутные годы прожили где-то за печкой! Или у кого-то за пазухой. И пусть они видят, что бывает с такими, если перейти черту! И пусть они боятся! Так будет лучше для страны, чем пытаться как-то мирно убедить, таких недальновидных людей.

В общем, славу я сыскал себе всемирную! К добру-ль, к худу — не знаю! Но это лучше, чем сидеть, заныкавшись в песок, и всех игнорить, наложив на все запрет и вето, сказав всем — персона под секретом! Раз уж решили, сделать меня персоной публике известной, то лучше сие движение мне самому, так или иначе, возглавить. И раз уж решили почистить, поковырять неблагонадежные слои общества, то лучше их сразу добить, чем давать оставлять на дальнейшее размножение и разложение.