— Докладывает флот. Вышли в точку рандеву. Готовы к бою — произнесла моя рация, и отключилась

Значит, началось! Значит, они решили принять бой. И я искренни надеюсь, что это не будет самонадеянным ходом, а напротив, продуктом взвешенного расчета и холодной логики. И результат будет соответствовать ожиданиям.

— Говорит ЦУП, спутники слежения и связи начали перегруппировку. Они планируют увеличить плотность наблюдения за тихим океаном в несколько десятков раз. Возможна так же попытка блокировать наши средства связи.

Так, американцы поняли, что их караваны снабжения потерялись вовсе не в шторме или в бермудском треугольники. И что посланные на зачистку корабли, так же могут «потеряться» в этих бескрайних просторах океана.

— Говорит штаб. Второй тихоокеанский флот США по-прежнему на рейде в Якогаме. Кажется, у них какие-то проблемы с флагманом. Даю добро на проведение операции!

— Принято!

— Говорит верховный главнокомандующий. — прозвучал голос президента, и я удивился, что он тоже в этой сети — ЦУП! Обеспечите прикрытие наших с неба. Чтобы им там ничего на голову не падало!

— Сделаем всё возможное, командующий. — мгновенно отозвался ЦУП.

— Флот… доброй охоты, парни.

— Так точно! — отозвались моряки, и тут же добавили — Флот, уходим в режим радиомолчания.

И рация замолкла, погрузив меня в гнетущею тишину. Хотя… брешу! Ведь где я? Не там, где они… я… посреди коровника! Где мычат коровы, булькает где-то навоз… да и сам я, как мотовоз. И местный фермер, уже смотрит на меня косо-косо, и боится, что зря он писал письмо президенту с просьбой помочь.

Что… великосвецкая леди, приехавшая к нему с ревизией, дабы понять целесообразность вложения государственных средств, сейчас вот, возьмёт, разревется… за навоз, что уже перепачкал её белые тапочки. За корову, что уже пожевала её волосы за место сена. За запах! Которым она, наверное, уже пропиталась насквозь. Как, впрочем, и все работники данного молочного предприятия.

— Эээ… может молочка… парного? — пролепетал он, сложив ладошки вместе, в примирительном жесте.

Я осмотрел его руки. Мозолистые, жилистые… на одежду, что уж точно пропиталась запахом скотины до самой последней ворсинки. Приметил и дырку на сапоге, делающим обувку плохой защитой от грязи и коровьего внутреннего мир. И общею худобу человека заметил, и синяки под глазами от недосыпа, ведь встать на дойку надо в четыре утра, и потом не факт, что опять уснешь. Фермер…

— Первое, — заговорил я наконец, закончив осмотр хозяйства — у вас грязно. — и бедняга фермер кажется подписал завещание, хоть и виду не подал — В коровнике должен быть порядок. Всегда. Второе, у вас до ужаса мало коров! — скорчил я гримасу отвращения, и фермер так и не понял, о чем это я и к чему — Двадцать штук? — обвел я окружающее пространство руками — Да вы издеваетесь!? — и моя моська стала суровой — Третье, вы че, весь навоз руками честите?! — кивнул я на стоящие в углу у входа в коровник лопаты.

— Н-ну… да. — пролепетал хозяин буренок.

— Значит так… — схватился я за лоб.

— У нас еще телята есть… — перебил он ход моих мыслей — хотите посмотреть? — но под моим взглядом из-под прикрывшей лоб руки, быстро передумал куда-либо меня вести.

— Так. В общем, двадцать штук, количество, которое даже не стоит внимания в масштабе государство. — начал я свою речь, уже не смотря на мужичка, ведя подсчеты и планирования в уме — Но раз уж я сюда приехала, то просто так уехать не могу. Поэтому делаю вам единственное предложение, на которые вы либо соглашаетесь, либо я просто уезжаю и ничего не меняется. Вы хотите его услышать? — поднял я на него глаза.

И мужчина, немного помешкав, борясь с сомнениями, кивнул, видать решил, что хуже точно не будет. А я же, прежде чем начать говорить, развернулся к нему спиной, моськой к буренке, что вновь решила, что мои волосы — это вообще-то такое сено!

— Первое: вы увеличиваете число коров как минимум до двух сотен. — кажется я только что слышал звук выпавшей челюсти — Минимум! Это значит, что чем больше, тем лучше. Да, понимаю, это непросто справится с таким количеством… — корова, вытянув морду, захватила мою руку языком, как крюком, и потащила к себе поближе — а потому, государство предоставит вам пять тракторов «Т-50», два «Т-30» и один «Т-110». Так же мы предоставим косилки и иное навесное оборудование. — буренке моя конечность явно пришлась по вкусу, и она принялась её и так и сяк нализываться как лизунец, своим шершавым языком — Оборудование для переработки молока советующей мощности так же будет предоставлено в безвозмездное пользовании хозяйству, как и будут улажены все юридические перепоны с молокозаводом. Так же… — скотине явно надоело лизать, и она решила мою ручку пожевать.

Я замолчал, ведя беседу с нужными людьми по рации.

— Да, вы правы. — ответила мне рация на мой запрос — Земля к югу от фермы действительно принадлежала колхозу, как и руины вдоль трассы. Сейчас она принадлежит… принадлежала! — поправился собеседник на том конце «телефона» — заграничному фонду. Так что сейчас она свободна, и может быть передана фермерскому хозяйству.

— Так же, земля, к югу от вас в размере…

— Площадь участка две тысячи четыреста Га. — «подсказала» мне рация.

— Двух тысяч гектар… — буренке походу, просто водрузить мою руку себе в рот показалось мало, и она, отчаянно пуча глаза, начала пытаться её заглотить, уже пропихав себе в глотку аж до локтя — но вы же понимаете, что при таких вложениях, ваша ферма перестанет быть вашей? — обернулся я к стоящему за спиной человеку.

И увидел картину — статуя. А корова в это время решила сделать последний рывок, и силясь выдавить собственные глаза из собственной морды, пропихнула мою руку внутрь себя по самое плечо.

— Эй, вы в порядке? — проговорил я, глядя на человека.

— «Чпок!» — извлек я руку из неправильной коровы.

— Эй! — вновь прикрикнул, похлопав по лицу человека обслюнявленной конечностью.

— А, да… простите… что вы говорили?

— Я говорю о том, — вновь встал я полу боком к человеку, и моя рука вновь оказалась во власти языка пучеглазой скотины — что раз вы сумели развить свой бизнес до текущего уровня без всякой помощи и поддержки, государство готово вложить в него хоть сто миллионов, хоть двести. Но вы же понимаете, — вернул я мужчине своё внимание — что при таких вложения, ваша доля в предприятии будет не более пяти процентов?

Ведь у фермы, по сути, ничего и нет! Земля под коровником и домом, и только. Покос и выпас — аренда. Техника — пара старых тракторов, да такой же старый грузовик. К ним всем сейчас и запчастей то не найти! Хоть и выпуск этих моделей продолжается и по сей день. Но там, у них, внутри, все переделано, так что проще новое купить, чем эту старую рухлядь чинить. А потому цена на этот хлам — копейки.

Оборудование для перегонки молока? Ну, доилка у них есть. И даже две. Еще есть бочка, прицепная, «нержа», молочная. Большой промышленный холодильник. И… всё. Даже работников и то смешное количество — муж, жена, сын, и один наёмный тракторист. Фактически голы как соколы.

А учитывая, что молокозавод отказался кочегарить в такую даль за молоком от двадцати коров — они обречены. Ведь за все платить надо! За солярку, за землю… а откуда будут деньги, если не будет сбыта? И молокозавод этот я понять хорошо могу! Уж слишком даль дальняя, хоть и дорога до сюда хорошая, асфальт.

А перерабатывать же самим, и продавать уже к примеру, сыр, ну или там — творог, у фермы нету денег. Осень, уже сама по себе тяжелая пора для таких вот фермеров. Ведь надо купить корма, заготовить сено, подготовить коровники к зиме. Зато, это самая выгодная пора для покупки новых коров по дешману, одна из который уже опять заглотила мою руку по самое плечо.

— «Чпок!»

И собственно, из-за попадания вот в такую западню, этот человек и обратился напрямую к президенту. А тот, уведя в заявочке и без того больную тему нехватки молока, с неброским заголовком «закрытие молочной фермы — помогите!», решил послать кого-то разобраться. И я не вызывался! Просто был поблизости, буквально пролетая в тот момент над этим местом.