— Нет. — прошептал тот еле слышно у её уха.

— Что? — отстранилась она.

— Нет. Я не поеду ни к каким иным семьям! Не поеду. Пусть они хоть сто раз хорошие! Пусть живут там, без меня!!! — и мальчик понял, что как бы он ни старался, а хладнокровие его подводит, и глаза тоже, начав извергать из себя излишнею жидкость — Не поеду! С тобой… — положил он руку ей на грудь — с тобой останусь. С тобой! — воскликнул он, голосом, срывающимся на писк, и покраснев от стыда, опустил лицо вниз — А если я тебе мешаю… так мне много не надо! Еды, что ты принесла, мне хватит минимум на месяц! А если экономно… и более! Я не много ем!

— Не надо экономно. — проговорила сестрица, вновь его обняв, а детский разум все же взял верх над последними зернами хладнокровья, и мальчик разревелся навзрыд.

— Учебу… — прошептал он едва слышно, и сквозь слезы, когда истерика маленько отпустила, и не сомневаясь даже, что сестра его слышит, ведь у неё хороший слух! — Учёбу я могу продолжить и дома! Математику я и так знаю до шестого класса. Русский… можно переписывать книги и брошюры, выправляя подчерк — перевел он взгляд на полочку с тремя рекламными проспектами, идущими «в комплекте» с номером в этой гостинице. — Так же заучивая их как стихи. Изо и труд… можно опустить. Английский бы только подтянуть. — шмыгнул мальчишка носом — И все же пару книг по математики бы стоило иметь… мат анализ… там ничего непонятно!

— Эх, Ванька, Ванька… — тяжело вздохнула Александра, и отстранилась, разглядывая заплаканную мордашку своего братца — И что мне с тобой делать?

— Любить и не прогнать? — робко проговорил он, шмыгая носом.

И тут, неожиданно прорезавшаяся логика и врожденная наблюдательность, постучались в его разум. Он вновь положил руку на центр груди своей, немного озадаченной его поведением, но все так же находящейся рядом, сестры, начав считать в уме.

Девяносто девять, сто, сто один, сто два, сто три… — он досчитал до ста пятидесяти! Но… сестра за это время не просто не сделала ни единого вдоха, но и сердце… звука ударов сердца сестренки он так и не почувствовал сквозь тонкую ткань домашней одежды родственницы! Мертво, тихо, словно кусок гранита! Словно неживая статуя… или робот.

Но… если она не дышит, то как говорит? Неужели и правда, механизм? Такое возможно?

— Сестра… — проговорило он вновь еле слышимо.

— Да? — донеслось из её рта.

Вдох! — заметил мальчишка — Только чтобы сказать?!?! — ужаснулся он своей догадке.

— Сестра…

— Что? — скорчила она непонимающею мордашку.

Снова вдох! Мгновенное расширение грудной клетки, и тут же выпуск воздуха с речью. И вновь словно неживой механизм. Без ударов сердца, свойственные любому живому человеку — приложил он руку к своей груди, внутри которой, словно птичка в клетке, бьется его сердечко, перекачивая кровь — Ни дыхание, нужное всем, и из-за которого тогда ум…

На глаза мальчика, навернулись слезы из-за воспоминания о последнем миге жизни родителей, и он с трудом выдавил из себя очередное, непонятное, еще больше озадачивая родственницу:

— Сестренка, ты…

— Вань… ты чего? — взяла она его за плечи, понимая, что сейчас опять будет истерика и литры слез.

— Сестра, твоё сердце! Оно… — пропищал мальчик, глядя ей в глаза.

— А, ты об этом — обворожительно, и лукаво, улыбнулась она в ответ — Его у меня нет. Такая вот я бессердечная су…

«Игровая приставка, не требующая подключения к сети! Играй без проводов!» — гласит надпись крупным шрифтом на рекламном баннере. Но привлекла моё внимание к данному транспаранту не эта строчка, а надпись чуть меньше, гласящая: «вечный двигатель в мире развлечений».

Ну… этого стоило ожидать. Того, что подобное появится на нашем рынке продаж. Как ни крути, пусть Россия и сопротивлялась дольше всех внедрению не до конца изученной технологии в быту, но в конечном итоге сдалась под напором «страждущих» и издала резолюцию, позволяющею применять «перпетум мобиле» чуть ли не везде.

Телефоны, компьютеры, вот, игровые приставки… и теперь это всё рекой хлынуло из-за бугра к нам сюда. Не сказать, чтобы запад, всё это на наш рынок прямо вот так, в открытую, пропихивал, но тем ни менее делает всё, чтобы наши люди этого желали.

Да и своих граждан на подобное ноу-хау уже неслабо так подсадил. И пусть, кофемолок и комбайнов с питанием от сердца пришельца еще пока не выпустили из-за редкости и дороговизны главного сырья, но вот кофемашины… у них уже есть. А у нас о подобном еще даже не слышали, и варят кофе на плитке в турке. Приметив…

С другой стороны, тотально отставая по отрасли быта, мы держим весь мир за гланды в области «вечного» инструмента. Бензопилы, которые уже не бензо, резаки, перфораторы… идет работа над «вечным мотоблоком». Но, боюсь, его цена будет астрономически-неприемлемой, и его разработка — лишь распил бюджета.

Вернее, знания, полученные при изысканиях, точно пригодятся! Максимальная мощь в минимальном объёме — это всегда круто! Но сам мотоблок… игрушка для богатых, которым она будет не интересна.

Даже государству не интересно! В отличии от тех же резаков и электроножниц, которыми планируют уже в ближайшее время начать оснащать спасателей и пожарных. Пока правда, лишь в качестве эксперимента и теста.

А вообще, странно! — закончил я разглядывать витрину магазина электроники — Откуда у запада столько камешков тварей? Их меньше падать конечно же не стало, скорее даже количество явлений магмойдов лишь растет от года в год, но вот мы западу продаем сей товар с каждым годом все меньше и меньше.

А на нашу долю приходится треть от всех вторжений на планету! И половина от всего добываемого в мире. Большие территории, позволяют без риска для населений принимать большее количество «посетителей», не сбивая их на подлете. С того момента, как факт вторжения вышел из-под ковра, запад больше не может сжигать дотла собственные города, дабы прикрыть высадку и зачистку.

А западные фирмы тем временем, по мимо всяких мобильных устройств, планируют начать совать камешки и во изделия стационарные, типо той же кофемашины. Что-то тут не сходится! Неужели и тут, идет утечка? Надо бы совершить рейд по складам, проверить отчеты, да провести ревизию запасов пока еще не поздно.

— Чтооо!? — протянул я ошарашенно смотря на своего помощника, что наконец-то выздоровел, и стоит предо мной на обеих ногах.

И я снова, в своём кабинете. Родном, родимом, небольшом… с обоями, в цВяТоЧек! Розовый… и шторами с единорогами на окне — убью, если узнаю кто их сюда повешал! Закопаю нафиг идиота! Они слишком сильно контрастируют с заряженной винтовкой на стене!

— Делегация от Казахстана прибыла, всем штабом, во главе с их президентом — довольно чопорно, полностью игнорируя мой вид, отозвался мой, теперь уже, первый зам.

Ведь у меня их три! А еще есть две машинистки и секретарша! Развели бюрократию! И даже приёмную теперь использую! По назначению, а не как кладовку, посадив туда сразу трех баб. И они теперь там… разводят сплетни обо мне — уволю нафиг! Всех!

— Странно… их же нет в расписании — проговорил я, сверившись с планом «мероприятий» — И еще и что бы вот так вот, всем штабом к нам приперлись… что-то тут…

— Александра! — открылась дверь ко мне в «покои» и без намека на вежливость и стук.

Ввалился зам за номером вторым, вбежав в кабинет словно он горит. И ладно хоть на дверях имеются доводчики, и закрылись они сами, не дав «сестрицам машинисткам» погреть свои длиннющие локаторы, что такими темпами скора начнут соревноваться с моими в размерах.

— Александра… — проговорил он, уже тише, и опасливо огляделся — У вас рация сломалось.

Я, потыкал в висящие на шее наушники пальчиком, попробовал связаться с дежурным или хоть с кем-то — не услышал ответа. Как и реакции на нажатия кнопки сброса, что обычно приводило к душераздирающему визгу и скрежету откуда-то изнутри.