Пока я говорил, Умка серьёзно смотрел мне в глаза, а потом кивнул. И вдруг лизнул меня в щёку.

Я аж отшатнулся от неожиданности и чуть не сел на задницу.

А Умка, повернувшись к Шилань, клацнул зубами возле его носа и рванул к лестнице.

Шилань дёрнулся было, но потом повернулся к китайцу.

— Присмотри за Умкой, — попросил китаец у своего питомца.

И серый волк пошёл вслед за Умкой. Сначала степенно. Но надолго его не хватило, и он понёсся скачками.

Вскоре внизу раздался грохот — наверняка эти два оболтуса что-то свалили…

Всё ж таки они ещё дети, хоть и вымахали в такие лбы!

Я же, прежде чем идти в столовую, вошёл в родительскую спальню и повесил меч на место.

И снова мне показалось, что посреди комнаты стоит волк с бакенбардами.

Это был обычный серый волк, хоть он из-за бакенбард и выглядел странно. Но точно не демонический, как Умка с Шиланью. И тем не менее, я чувствовал его силу.

Прежде чем выйти из родительской спальни, я поклонился волку… Или скорее тому месту, где мне казалось, что волк был. А потом уже вышел, прикрыв за собой дверь.

— А теперь идём ужинать? — спросил я у китайца и, не дожидаясь ответа, пошёл к лестнице.

На первом этаже я застал охающих и ахающих Прасковью и Матрёну. И что-то ворчащего себе под нос озабоченного Егора Казимировича.

Очень быстро стало понятно, что за грохот мы слышали. Как оказалось, Умка с Шиланью вынесли входную дверь.

Чуть позже я почувствовал, как они преодолели барьер — я ощутил лёгкую вибрацию. Даже примерно мог сказать, в каком месте волчата прошли.

— И как теперь эту дверь делать? — ворчал тем временем Егор Казимирович.

Мы с Мо Сянем переглянулись — вот ведь заботы нам теперь воспитывать двух щенков. Хоть они и были крупными, но на самом деле являлись совсем ещё малышами, ведь только утром и Умка, и Шилань были слепыми щенками. Так что, воспитывать их нужно. А то сейчас выходит, что сила есть, а ума пока не дали…

Распорядившись, чтобы Егор Казимирович вместе с Кузьмой занялись дверью, потому как дело к вечеру, а на улице совсем не жарко, мы с Мо Сянем прошли в столовую, и Матрёна подала нам ужин.

Я даже не думал, что так проголодался! И сначала приналёг на запечённого судака. Но едва не подавившись косточкой, посмотрел на Мо Сяня. Он насыщался медленно и с достоинством. И я тоже решил сдерживаться и вести себя за столом, как барин.

Но всё равно получалось не так аккуратно и изящно, как у китайца. Причём, ел он палочками, а не вилкой, как я!

Утолив первый голод, я спросил у Мо Сяня:

— Мы сегодня будем медитировать?

— Как молодой господин захочет, — слегка склонив голову, ответил Мо Сянь.

— Молодой господин хочет, — с усмешкой ответил я. — Ты же сам сказал, что демонические волки готовятся нас защищать. А значит, приближается опасность. Я хочу быть готовым к ней.

— Хорошо, но только не сразу после ужина, — ответил китаец. — Сначала вам нужно будет немного прогуляться на свежем воздухе, чтобы процесс усвоения еды не отвлекал вас от медитации.

Это звучало разумно, и я согласно кивнул.

Мы уже заканчивали ужин, когда к нам присоединился Егор Казимирович.

Войдя в столовую, он потоптался у порога, но потом всё же прошёл на своё место.

Матрёна тут же принесла ему еды.

Но Егор Казимирович был задумчивым. Чувствовалось, что он хочет о чём-то поговорить, но не решается.

— Слушаю вас, Егор Каземирович, — решил я помочь своему управляющему.

— Я не думал, что щенки так быстро вырастут, — со вздохом сказал он.

— Я тоже не думал, — в тон ему вздохнул я.

— И что, они будут жить в доме? — спросил он.

Я в общем-то понимал его опасения. Когда два таких лба проносятся мимо сломя голову и выносят дверь, приятного мало. Но не выбрасывать же малышей на улицу?

Поэтому я твёрдо ответил:

— Да, оба щенка будут жить в доме. Нужно придумать для них возможность самостоятельно открывать и закрывать дверь.

Егор Казимирович сник.

Я хотел было успокоить его, мол, ничего страшного, но не стал этого делать. Он должен привыкнуть, что Умка и Шилань теперь члены семьи.

Если честно, я уже обдумывал мысль, сделать для волков место снаружи — где-нибудь в конюшне. Но я сразу же отмёл эту идею. От одной мысли, что Умка будет где-то далеко от меня, мне стало не хорошо. Не представляю даже как Мо Сянь смог находиться так далеко от своей Емолань.

— Кузьма уже работает над пружиной к двери. Так дверь будет сама закрываться, — поделился Егор Каземирович.

— А сами волки с улицы зайти смогут? — тут же спросил я.

И Егор Казимирович совсем сник. Стало понятно, что нет. Но меня это категорически не устраивало!

— Можно сделать так, чтобы они выходили в одну дверь, а входили в другую, — предложил Мо Сянь.

— А они смогут это понять? — спросил я.

— Объясним, — пожал плечами Мо Сянь.

Что ж, это было выходом. И я задумался, какие двери приспособить для волков.

И тут услышал негромкое бурчание Егора Казимировича.

— Ну откуда взялись эти волки? Разве могут быть у Корневых духовные звери волки? Как у Волковых каких-то… Если уж заводить духовного зверя, то того, кто живёт в корнях! Мышь какую-нибудь или ёжика…

Я представил ёжика таких же размеров, как Умка и сказал:

— Не думаю, что вам бы это понравилось.

Егор Казимирович запнулся на полуслове и удивлённо посмотрел на меня.

А я отставил тарелку и встал.

— Спасибо большое за ужин. Пойду, подышу свежим воздухом.

Мо Сянь едва заметно кивнул.

На своего управляющего я даже не посмотрел. Пусть смирится с мыслью, что Умка и Шилань будут жить с нами в доме.

Понятно, что мы будем их воспитывать, но ограничивать свободу — точно не будем! Они должны иметь возможность в любой момент использовать все свои силы.

Я вышел в прихожую, оделся, обулся и пошёл на улицу. Раз Мо Сянь сказал, что перед медитацией нужно гулять, значит, буду гулять.

Погода была чудесная! В том смысле, что небо в тучах, в воздухе пахло снегом, но снег пока не шёл. Ветра не было, и слышимость была отличная! На улице уже начало темнеть и вокруг разливались сумерки — хорошо!

А чего не хорошо-то? Барьер есть! Я сыт! Потренировался сегодня! А потом пойду медитировать… Умка и Шилань — охотятся. Жизнь хороша и жить хорошо!

Внезапно сзади раздались шаги.

Если честно я их ждал. И именно её. Потому что видел, какими глазами провожала меня Матрёна.

Она подошла и остановилась позади меня.

Некоторое время постояли в тишине. Я — любуясь кромкой леса на горизонте. Матрёна — едва дыша за моей спиной.

Наконец, мне надоело её молчание, и я спросил:

— Что?

— Владимир Дмитриевич, — дрогнувшим голосом прошептала Матрёна.

Я улыбнулся тому, что правильно угадал — шаги были именно её. Но ответил тем не менее строго:

— Слушаю.

— Владимир Дмитриевич… — повторила Матрёна.

Мне надоело, что она лепечет, и я повернулся, чтобы поторопить её. И попал в крепкие объятия. Её губы буквально впились в мои в страстном поцелуе.

Я даже охренел слегка.

Первой мыслью было отодвинуть Матрёну. Но моё тело на её объятия среагировало мгновенно. Чёрт бы их побрал, эти подростковые гормональные реакции.

Короче, через минуту я уже сам жарко целовал девушку, а мои руки шарили по её телу. Я бы даже сказал: по-хозяйски шарили. Крепкая грудь, тонкая талия, упругие ягодицы, тёплые бёдра, мокрая…

Матрёна постанывала на мои прикосновения.

Стоять было невозможно — ноги подкашивались, но ложиться на землю вообще не вариант — холодно. Даже с учётом того, что сейчас нам было жарко — одежда расстёгивалась и распахивалась с невероятной скоростью.

Был вариант нагнуть Матрёну. И я уже собирался так и сделать, но тут пришла мысль поинтереснее, и я шепнул ей:

— Пошли на сеновал?

Почему не в дом? Так пришлось бы пройти мимо всех. Даже Кузьма был на кухне, когда я выходил. А вот на сеновале никого нет.