– Мой бог! - Он посмотрел на меня, но увидел только мужественное открытое лицо. Кремер вытянул из кармана сигару, медленно вставил в рот, прикусил губами и снова вытащил. – Вы прекрасно знаете, что я не пойду на это. Задумали нелегально забраться в его квартиру? Именно для этого вам надо на время его оттуда удалить?

– Это всего лишь ваше предположение. Могу вас заверить, что никакого незаконного вторжения или проникновения не будет. Вообще никаких незаконных действий.

– Тогда я не понимаю… - Усаживаясь поглубже в кресло, инспектор выронил сигару, она упала на пол. Он этого даже не заметил. - Послушайте. Бэнс уважаемый гражданин, занимающий почетное положение в обществе. Вы должны обосновать свое обвинение.

Вулф кивнул:

– Готов это сделать. Не сообщать вам факты, поскольку они вам уже известны, а просто кое-что разъяснить. Вам бы это не потребовалось, если бы вы не сосредоточили все внимание на мистере Кирке. Известны ли вам все подробности эпизода с галстуком? Как мистер Гудвин получил его по почте, про телефонный звонок и визит Гудвина к мистеру Бэнсу?

– Да.

– Тогда внимание. Четыре пункта. Первый – телефонный звонок. Он раздался четверть двенадцатого. Вы считаете, что звонил мистер Кирк, притворившись мистером Бэнсом. Но это неприемлемо или, во всяком случае, неправдоподобно. Как бы он осмелился? Ведь было ясно, что мистер Гудвин, как только получит конверт и вскроет его, тут же либо позвонит мистеру Бэнсу, либо поедет к нему. Нет, ему звонить и представляться Бэнсом было бы непростительной глупостью.[4]

Кремер заупрямился:

– Вы не учитываете, в каком он был состоянии… Он просто об этом не подумал.

– Хорошо, не станем отрицать такой возможности. Второй пункт. Когда мистер Гудвин пошел повидаться с Бэнсом, он показал ему записку и конверт и разрешил взять в руки галстук для осмотра. Бэнс был в полнейшем недоумении. Вы знаете, что было сказано и сделано. Бэнс проверил галстуки в стенном шкафу и выяснил, что галстук, посланный по почте мистеру Гудвину, принадлежит ему. Но когда мистер Гудвин потребовал его ему вернуть, он отдал свою вещь без колебаний. Нелепо.

Кремер покачал головой.

– Я этого не считаю. Тело еще не было обнаружено. Он подумал, что кто-то решил над ним пошутить.

– Фу. Один из его галстуков исчезает из стенного шкафа, его персональная почтовая бумага и конверт используются для того, чтобы отправить галстук, частному детективу с просьбой от его имени. Затем узнает про телефонный звонок, и у него все это настолько не пробудило ни любопытства, ни раздражения, что он, совершенно спокойно, разрешает мистеру Гудвину забрать и галстук, и конверт, и бумагу? Глупости![5]

– Но именно так он поступил. А если он убил миссис Кирк, тогда почему это не глупости?

– Потому что это было составной частью хитро задуманного, но все же довольно бессмысленного плана.

Вулф взглянул на часы:

– Сейчас у меня нет времени, чтобы вдаваться в его подробности, через несколько минут будет подан обед. План был дурно замыслен и дурно осуществлен, но он не был безумным. Я назвал его «бессмысленным» в смысле неосуществимости. Третий пункт, и наиболее существенный: два исчезнувших галстука. У Бэнса их было девять, один он отдал мистеру Кирку, а у него осталось всего лишь семь. Разумеется, вы нашли объяснение этому факту в вашей теории. Какое же?

– Но это очевидно. Кирк выкрал его из стенного шкафа Бэнса. Часть его плана свалить вину на Бэнса.[6]

Вулф кивнул.

– Именно на это и рассчитывал Бэнс…[7] Но вдумались ли вы как следует в данное предположение, оценили ли вы его?

– Да. И мне оно не нравится. Это одна из причин, почему я явился к вам и почему я считаю, что окружной прокурор неоправданно торопится. Кто-то другой мог его похитить, чтобы подвести под монастырь Кирка. Например, Фауджер.

– А почему не сам Бэнс?

– Потому что человек не раскалывает череп женщине, если у него нет на то веских оснований, а у Бэнса вообще не было никаких.

Вулф хмыкнул.

– Я с этим не могу согласиться, но сначала четвертый пункт. Эти сделанные на заказ шелковые галстуки были предметом особой гордости для мистера Бэнса, выражением его индивидуальности. Понимаете, он их и заказывал-то для того, чтобы таких больше ни у кого другого не было, заключил об этом специальный договор производителем.[8] Так сказать, частицы его собственного «я». Могу допустить, что он мог бы подарить один из них человеку близкому, любимому, но не Мартину Кирку, если только это не являлось существенным шагом для осуществления исключительно важного мероприятия. Понимаете?

– К чертовой матери! – загрохотал Кремер. – Каков его мотив?

Уголок рта Вулфа снова приподнялся:

– Послушайте, мистер Кремер. Ведь вы пришли сюда потому, что знаете, что я не стал бы вешать на человека убийство, не имея на то достаточных оснований. Четырех пунктов, которые я вам назвал, будет достаточно, чтобы окружной прокурор хотя бы отложил предъявление обвинения в убийстве Кирку. Подозрение с него не будет конечно полностью снято, потому что я сильно сомневаюсь, чтобы вам удалось раздобыть достаточно улик против мистера Бэнса хотя бы для его задержания, не говоря уже о предании суду. То что существует улика, указывающая на Бэнса как на убийцу. Это всего лишь слух, ни чего конкретного у меня нет. Его я и хочу проверить. Не пытайтесь обвинить меня в сокрытии вещественных доказательств. В данный момент я не располагаю ничем таким, что не было бы известно и вам. Если я что-нибудь раздобуду, охотно с вами поделюсь. Для проверки этого суха мне и необходимо, чтобы вы задержали мистера Бэнса у себя, пока я или мистер Гудвин вам не позвоним. Желаете получить письменное обязательство, подписанное нами обоими, что это не будет сопряжено ни с какими незаконными действиями, учитывая, что мы можем лишиться наших лицензий?

На этот вопрос со стороны Кремера последовала нецензурная ругань (хорошо что в кабинете не было дам) и он поинтересовался:

– И что я этим письменным обязательством буду делать, отдам комиссару, чтобы он вставил его в рамочку? - Затем Кремер немного помолчал, положил ладони на подлокотники кресла, и продолжил. - Послушайте, Вулф. Я верю вам на слово, что вы не пошлете Гудвина воровским путем проникать в квартиру Бэнса. Знаю я и то, что мне не удастся еще что-нибудь вытянуть из вас, даже если бы время не приближалось к вашему обеду. Да и мне тоже надо поесть. Но вы говорите, что мне надо задержать Бэнса, пока вы или Гудвин мне не позвоните, а это может означать всю ночь. А Бэнс не какой-нибудь бродяга. Нет, это не пойдет. Давайте переиграем. Скажем так: он будет задержан завтра от десяти часов и до шестнадцати, если раньше не будет звонка Гудвина. Договорились?

– Отлично. - Вулф повернулся ко мне. – Арчи, нам с мистером Кремером потребуется несколько минут, чтобы обговорить подробности. Предупреди Фрица. И позвони из кухни по телефону сначала миссис Фауджер, мне надо с ней повидаться сегодня вечером, затем Солу, Фреду и Орри. Они мне будут нужны для инструктажа либо сегодня вечером, либо завтра в восемь утра.

Я поднялся:

– Безразлично когда?

– Да.

Я отправился на кухню.

Если вам понадобится когда-нибудь оперативник экстра-класса, позовите Сола Пензера. Если Сол окажется недосягаемым, тогда приглашайте Фреда Даркина или Орри Кейзера.

Именно эта троица вошла в квартиру мистера Джеймса Невилла Бэнса во главе со мной в четверть одиннадцатого утра в четверг.

Наше «проникновение» оказалось на самом деле совершенно легальным, потому что, когда я позвонил и внизу, и наверху, двери отворились изнутри. Открыла их для нас Рита Фауджер. Наверху она стояла у распахнутой двери, пока мы не вошли, затем закрыла ее. Я предпочел до дверей не дотрагиваться: не то чтобы это имело значение, но я люблю все делать аккуратно.