Часто оглядываясь назад, люди задаются вопросом, а что их не устраивало в том, что было, и почему решили так кардинально все поменять? Лишь только некоторым становится понятно, что на самом деле не изменилось ничего, кроме восприятия тех или иных событий. Ведь часто можно заметить, что на момент совершения поступка, то или иное действие кажется, единственно верным и других альтернатив просто нет, когда на самом деле это не так. И сейчас, сидя и раздумывая над планом, который она собиралась осуществить, невольно начинала сочинять, а что будет, поступи она иначе, и найдет компромисс в сложившейся ситуации. Однако, все варианты вызывали приступы тошноты и отвращения. После свадьбы из нее сделают инкубатор по рождению детей, дабы их было как можно больше до того момента, как советники заберут ее. Будущий муж представлялся толстым, потным и волосатым мужиком, полной противоположностью того, о ком девушка мечтала эти годы. Нет, она правильно поступает, и эта мысль успокаивала ее, придавая уверенности.
Дождавшись наступления глубокой ночи, когда даже город внизу опустел и затих, Миаленика сняла сапожки, купленные отцом специально для конных прогулок, и стараясь не шуметь, покинула комнату. Вещей она взяла как можно меньше, чтобы сама могла их утащить, заглянув на кухню и взяв там немного хлеба, сыра и мешочек с водой, будущая беглянка уже собралась покинуть помещение, как ей на глаза попался серебряный нож. Наличных денег у нее никогда не было, отец всегда давал немного, когда дочь отправлялась куда-то, а по возвращению оставались жалкие гроши. Собрав их все вместе, она насчитала немного, и решила, что серебряные приборы лишними не будут. Прихватив с собой парочку, девушка направилась в сторону конюшни.
Тут то ее и подстерегало первое препятствие на пути к свободе, и имя ему было Берт – конюх. Рослый, мускулистый старичок, лет за шестьдесят, по комплекции не уступал солдатам, ранее следующим за ней в виде охраны. Седые волосы были жирными и грязными, так что казались не белыми, а серыми или даже черными местами. Множество его шрамов как на лице, так и на руках всегда пугали Миаленику. Застыв при входе во владения Берта, она никак не могла придумать, чем бы его отвлечь, но это и не потребовалось.
– Хотите сбежать от совета? Глупая идея, миледи, они везде найдут вас, – хриплый и сухой голос старика звучал тихо и приглушенно. Сглотнув ком в горле, и осмотрев лошадей, ей нечего было ответить, ведь про советников она знала совсем мало, даже можно сказать почти ничего.
– Хочу убежать от свадьбы. Вы мне поможете? – спокойно проговорила девушка, без тени страха смотря на собеседника. Тот тяжело вздохнул и принялся седлать одного из коней. Выведя готового на улицу, он помог дочери герцога забраться в седло и, вручив ей поводья, старик отрицательно покачал головой, похлопал животное по крупу.
– Если что, я вас не видел, миледи, и надеюсь, вы меня тоже. То, что ждет вас за пределами города гораздо хуже свадьбы, но это ваше решение, – спокойно проговорил он, словно пытаясь отговорить наследницу от глупой затеи, но назад пути для нее не было. Поблагодарив конюха еще раз, она отправилась в путь через задние ворота замка, где в ночное время почти никогда не было охраны, и в этот раз ей так же повезло.
Уставившись на свое отражение в грязном окне одного из домов города, девушка задумалась над тем, а правильно ли она поступила, сделав то, что собирается, и не ошиблась ли с выбором? На нее смотрело лицо маленькой девочки, совершенно не знавшей жизни за пределами своего придуманного мира, но не боявшейся того, что ее может подстерегать в будущем. Тогда ей казалось, что уж лучше смерть где-нибудь в лесу от холода и голода, чем выбранная родителем и советом судьба.
Набрав полную грудь воздуха и обернувшись на оставленный позади город, взгляд Миаленики невольно упал на стены дворца, возвышающегося над небольшими и скромными, по сравнению с ним, домишками. Там прошло все детство. Утром слуги обнаружат постель пустой, и само собой поднимется переполох, будут организованы поиски, а значит, она должна быть уже как можно дальше от этого места. Ударив лошадь в бока, наследница пустилась прочь сперва легкой рысью, чтобы не оставлять следов, которые могли бы навести солдат на нее. На галоп они перешли только поравнявшись с лесом. Их не должны были видеть, на улице стояла еще глубокая ночь, но лунный свет освещал дорогу, словно заранее зная, куда ей нужно сейчас попасть, и она доверилась ему. Сжав рукой единственную вещь, которую решила оставить себе из прошлой жизни, и поборов желание обернуться и увидеть город и дом еще раз, только уже в полном объеме и насладиться на прощание его красотой, она смахнула рукавом выступившие предательские слезы, и зареклась раз и навсегда, что больше их на лице не будет.
Впереди ее ждала неизвестность, и даже Боги не позаботятся о том, чтобы все сложилось, как можно удачней. Ее возраст? Не имеет значения. Ее имя? Она должна была придумать другое. Ее титул? У нее его больше не было, и скорее всего, никогда не будет. Ей можно не бояться быть узнанной случайными путниками или кем-либо еще, лицо и внешность не имели особых отличительных признаков, и никто не подумает о том, кто она на самом деле, правда, если бы не стали присматриваться к глазам. Не смотря на всю смелость и уверенность в себе, оставалась только одна вещь, которая на самом деле ее тревожила. Захваченных денег и еды хватило бы, в общей сложности, недели на две, а еще можно продать часть из специально захваченных для этого вещей, что не смогут связать с ее прошлым. То были украденные с кухни два ножа и столовые приборы. Все эти вещи прослужат очень долго, если на своем пути она не встретится с теми, кто захочет отобрать их. О том, что творилось порой на дорогах, девушка слышала ни раз, и прекрасно знала, что уберечься от разбойников не удастся, даже углубясь дальше в лес и наматывая круги, скорее, наоборот, именно там их и можно встретить.
Подумайте сами, что может случиться с четырнадцатилетней девушкой, путешествующей одной. В тот момент, когда принималось решение о побеге, эта сторона вопроса ее совершенно не волновала. Все изменилось сразу после въезда на лесную тропу, петлявшую между деревьев, где за каждым стволом виделись тени или того хуже, следившие за ней глаза. Лунный свет не проникал сквозь листву, лошадь сбавила ход и двигалась наугад, вздрагивая от каждого шороха. Да и у Миаленики в груди все словно замерло, она старалась дышать, как можно реже, словно это сохранило бы их присутствие здесь в тайне от обитателей леса, но слыша стук собственного сердца, почему-то решила, что и все вокруг тоже его слышат.
Ходило много легенд про эти места, но в момент нахлынувшего страха, трудно вспомнить хоть одну. Сжав руками поводья настолько крепко, что побелели костяшки пальцев, которые и без того были довольно бледные, она натянула капюшон чуть ли не на нос, и постаралась слиться с лошадью воедино, пытаясь успокоить и себя и ее. К удивлению, на этом отрезке пути ничего плохого не случилось, и они никого не встретили до самой границы леса. Тут деревьев становилось меньше, и уже были заметны раскинувшиеся на много километров вперед поля, основная дорога протянулась прямо между ними и уходила далеко на юг, прячась за спуском с холма, который издревле носил название их рода. Вернее сказать рода, от которого она отреклась своим уходом. На востоке забрезжил рассвет, а это значило, что девушка не укладывалась в заранее установленные для себя сроки. Скоро станет известно о пропаже, и начнутся поиски, а она еще даже не покинула пределов этих земель. Чувствуя, что лошадь больше не боится, так как лес с его тенями и обитателями остался позади, наследница погнала ее галопом вперед по дороге, пока это было возможно. Солнечные лучи предупреждали о том, что скоро на полях покажутся работники, приближалась осень, скоро урожай созреет. И само собой, если их спросят, проезжал ли кто этим утром по дороге, они честно ответят, что видели девушку. Нужно было спешить и преодолеть реку, обвивающую подножье холма и в то же время определяющую границы земель ее отца. Там, по ту ее сторону, она уже могла быть кем угодно, кроме себя самой, и именно туда сейчас рвалась. Так началось это путешествие, и никто не мог заранее знать, чем оно закончится в будущем.
