Эти люди погибли только потому, что подчинялись его приказам. Все они, до последнего человека, осознавали, на какой риск идут, и каждый ранее служил в военном флоте. Все могло кончиться неизмеримо хуже, — но эта мысль едва ли утешит новоиспеченных вдов, ждущих мужей дома, в родном Копье.

Гримм сидел дрожа всем телом, исполненный раскаяния. Он пообещал теням погибших аэронавтов, что не совершит ту же ошибку вторично.

Он был их капитаном.

К тому времени, как Криди явился с отчетом о повреждениях, Гримм успел собраться.

— Капитан… — почтительно заговорил Криди. — Мне представляется, ваши заслуги не были оценены дома по достоинству.

— Вот как? — поморщился Гримм.

— Да, сэр, — отчеканил Криди. В его голосе звучал сдержанный восторг. — Я хочу сказать, чтобы аврорианцы отправили «Итаску» подстеречь одинокого приватира… Если хорошенько подумать, это настоящее признание, сэр.

Гримм вздохнул.

— Капитан Кастильо в числе их самых лучших командиров, — продолжал Криди. — Его атака была почти безукоризненна, и все же вам удалось выскользнуть из его хватки. Будь вы флотским капитаном, тут же получили бы боевую награду за…

Багровое лицо Гримма заставило его умолкнуть.

— Изгнание из флота — далеко не самое худшее, что может случиться с человеком, старпом, — тихо сказал Гримм. — Сперва потери, потом список повреждений. Итак, насколько все плохо?

— Довольно плохо, — ответил Криди. — Пятеро погибших, шестеро раненых: в большинстве своем посечены шрапнелью. И один аэронавт из машинного получил контузию, слишком рано отцепив второй леер.

Гримм кивнул.

— А корабль?

— От верхних мачт практически ничего не осталось. Нужно будет добраться до складов, чтобы заменить их. Пришлось рубить оснастку, чтобы освободиться от обломков и отправить их за борт, так что мы лишены большей части надфюзеляжной сети. В батарейной палубе зияет дыра — там, где стояло третье орудие… Для замены и починки тоже необходимо посетить верфи. И еще мы пережгли два кабеля подвески.

Гримм медленно втянул воздух в легкие. Подвесное устройство было важнейшим узлом, выстроенным вокруг основного подъемного кристалла. Тот принимал на себя вес всего корабля, распределяя его через кабели. Их было всего восемь, и любые два могли удержать на себе судно целиком… Но чем больше кабелей выходили из строя, тем больше нагрузки переходило на остальные, делая подвеску уязвимее. У остальных появлялось больше шансов оборваться, и особенно — во время скоростных маневров. Обрыв кабеля был ожидаем, но никогда не следует относиться к этому беспечно.

— Кажется, самое важное вы приберегли напоследок? — заметил Гримм.

Криди скривился.

— Главный механик докладывает, что в основном подъемном кристалле появились трещины.

Гримм сдержал залп рвущейся наружу отборной брани и прикрыл глаза.

— То второе пике, сразу после первого…

— Таковы и его выводы, сэр. Он отрезал питание и дал дополнительную нагрузку на кристаллы балансировки, чтобы возместить разницу в подъемной силе и удержать нас в воздухе.

Кисло улыбнувшись, Гримм распахнул глаза. Этот поход, не принесший поживы, не будет удостоен и денежных выплат. Кристаллы балансировки, помогавшие выправить положение судна, обходились вовсе не дешево, и использовать их для поддержания корабля в воздухе значило обойтись с ними непочтительно, но их замена входила в обычные издержки. Иное дело — большие кристаллы, достаточно мощные, чтобы поднимать воздушные суда: они встречались куда реже и стоили непомерных денег. Дороже обходился лишь силовой кристалл, если найти его вообще выходило.

Где же ему взять такую сумму?

— Понятно, — сказал Гримм. — Значит, нам попросту придется его заменить. Возможно, флот замолвит словечко перед Ланкастерами.

Криди встретил эту идею улыбкой, в которой согласие с лихвой перевешивалось сомнением:

— Так точно, сэр.

— Что ж, — подытожил Гримм. — Похоже, надо возвращаться домой. Раньше, чем мы планировали, но это даже к лучшему.

— Проложить курс на Копье Альбион, сэр?

— Мы прячемся в тумане, старпом, — напомнил Гримм. — И сможем определить свое положение не раньше, чем вернемся в открытое небо. Где, несомненно, нас выслеживает «Итаска».

Из-за порога каюты до них донесся низкий, протяжный стон, заставивший вибрировать стены. Спустя несколько секунд тоскливая нота стала повышаться, превратилась в искаженный дребезжащий свист, после чего и вовсе затихла.

Криди повернулся к двери и облизнул губы.

— Сэр… Это что, был…

— Маревый проглот, — тихо ответил ему Гримм. — Он самый.

— Ясно. Разве это не опасно для нашего судна, сэр?

— Сожрет и не заметит, — согласно кивнул Гримм. — Но в это время года они, как правило, не очень агрессивны.

— Как правило?

Гримм пожал плечами.

— Если такой вздумает слопать «Хищницу», нам нипочем ему не помешать, старпом. Наши пушечки его только раззадорят.

— Эти зверюги настолько огромны?

Гримм даже усмехнулся, против собственной воли.

— Да, настолько… — Медленный вдох, пауза, выдох. — И их привлекают эфирные сети под напряжением.

Криди бросил за дверь еще один встревоженный взгляд.

— Быть может, нам стоит обесточить сеть и смотать ее, сэр?

— Пожалуй, это будет весьма разумно, старпом, — одобрил Гримм. — Хотя подозреваю, Джорнимен вырубил питание буквально сразу, стоило нам прекратить спуск. Пора разворачивать паруса. Ночь мы проведем гонимые ветром, а выше поднимемся уже завтра и будем надеяться, что на выходе из тумана нас не будет поджидать «Итаска».

Криди кивнул. Капитанскую каюту вновь наполнил чудной, протяжный зов маревого проглота.

— Сэр? А с чудищем что будем делать?

— Мы только одно и можем, старпом, — с горечью сказал Гримм. — Будем вести себя очень, очень тихо…

Ответным кивком он отпустил Криди и добавил:

— Поднимайте паруса. Чем скорее мы начнем движение, тем скорее вернемся в Копье Альбион.

Глава 3

Бриджет сидела в сумраке хранилища семейной чанерии, в густой тени в самом дальнем конце, откуда недавно вынесли треснувший старый чан. Она втиснулась спиной в самый угол и крепко обхватила подтянутые к груди колени. Здесь всегда было холодно. Только момент тишины и покоя позволил Бриджет заметить: она провела в этом зале слишком большую часть своей жизни, чтобы его холод начал вызывать раздражение.

— Бриджет? — долетел от самого входа в зал голос ее отца. — Бриджет, ты где-то здесь? Уже пора.

Бриджет съежилась еще плотнее, вжавшись в угол. Многочисленные ряды больших чанов разметали звук отцовского голоса, заставляя эхо скакать по залу. Девушка прижалась затылком к ободряюще холодной стене из пепел-камня и закрыла глаза.

Это был ее дом. Она не хотела покидать его.

Вновь послышался низкий отцовский голос, ласково произнесший:

— Посиди еще немного, дитя. Торопиться не надо. Но потом, прошу тебя, выйди наружу.

Отвечать Бриджет не стала и вскоре услышала негромкий вздох. Двери хранилища закрылись, оставляя ее наедине с нежно журчащими чанами и слабым свечением горстки рассыпанных по залу подержанных люмен-кристаллов.

Это несправедливо. Она была совершенно счастлива, продолжая делать все то, чем занималась сызмальства. Эта работа нужная и хорошая. В конце концов, принадлежащие ее отцу чаны производили лучшее мясо во всем хаббле Утро. Если оставить их без присмотра и ухода, люди начнут голодать. Или, во всяком случае, питаться менее качественным мясом, — так ей казалось. Сама же Бриджет гордилась семейным ремеслом. Она предпочтет голодать — и уморит себя, если потребуется, — но не станет есть мерзкую резиноподобную кашицу, которую делают в чанерии Камдена.

Это просто смешно. Семья Бриджет не относилась к числу Высоких Домов; с этим поспорили бы разве что особо въедливые из крючкотворов. Ради всего святого! Они с отцом оставались последними представителями линии Тэгвинн, и уж точно не выбегали еженедельно из дому за новыми нарядами из эфиршелка. Да что говорить, вообще почти не выбегали. Жили они ничем не лучше всех прочих в хаббле Утро. Бриджет не просила о том, чтобы родиться преемницей какого-нибудь чрезмерно ретивого, кровожадного флотского адмирала! И при этом не важно, насколько выдающуюся роль ее предок некогда сыграл в истории Копья Альбион. Ни она сама, ни ее отец никакими особыми привилегиями не пользовались.