Сам корабль был достаточно занятным местом. Роуль проследил за тем, чтобы Мышонок уютно устроилась в одной из комнатушек под палубой с чашкой горячего напитка; отвратительный вкус ничуть не мешал девушке пить эту мерзость едва ли не постоянно. После он отправился на разведку. На борту «Хищницы» было множество комнат и коридоров, а в них — разнообразных мелких существ, нуждавшихся в преследовании и поимке. Есть их, однако, не было нужды, если только не проголодаешься по-настоящему. Роулю не хотелось испытывать хрупкие чувства Бриджет, отказав девушке в удовольствии разделить с ним добычу.

Корабль оказался любопытным сооружением, и коту на нем определенно было чем заняться, — при условии, что кот не возражает против компании.

Исследовав судно, Роуль резво взобрался по стволу корабельного дерева, но оттуда не увидел ничего особенно интересного, разве что шныряющих по палубе людей, — признаться, день должен был оказаться на редкость долгим и скучным, чтобы их перемещения начали выглядеть завораживающими. К «Хищнице» тем временем приблизился корабль поменьше, имя которого, вероятно, также было навеяно героизмом кошачьего племени. Вскоре на борт поднялся человек, значительно менее неуклюжий, чем большинство ему подобных: небольшого роста самец, который, вопреки тщедушному сложению, двигался с уверенностью опытного бойца и носил очень большую затейливую шляпу.

Такие головные уборы нередко выдавали людей, считавших себя особенно важными персонами; увы, подобные уловки могли сбивать с толку лишь первые пару минут общения с ними.

В любом случае посетитель не сразу спрыгнул на палубу «Хищницы», дождавшись сперва позволения ступить на чужую территорию, — что, разумеется, было правильным поступком. Человек Гримм начал вызывать у Роуля симпатию и одобрение: до сих пор в его действиях не наблюдалась та полная беспомощность, которая присуща всем аспектам человеческой деятельности. Пользуясь уважением среди людей в очень больших шляпах, Гримм однажды может оказаться полезен. Ведь всем, даже людям, должно быть очевидно: помощь в нужную минуту — самая неуловимая добыча из всех.

Роуль послушал, как Гримм беседует с посетителем. По большей части разговор касался невразумительных человеческих сумасбродств, хотя под конец он уловил гнев и повышенный тон, означавшие, что может случиться кровопролитие. Впрочем, как часто бывает с этими капризными созданиями, спор не развился в подлинную битву, и посетитель в итоге ушел, расстроенный, по-видимому, поражением.

Вскоре после этого оживились высокий помощник капитана и человек, который управлял несколькими длинными рычагами с кусочками цветной ткани на концах. Обменявшись парой окриков, они добились того, чтобы цветные флажки качнулись из стороны в сторону — подавали некие сигналы, очевидно, потому что оба сразу уставились на что-то неясное внизу под кораблем. Увиденное там, похоже, их устроило: прежде сохранявший неподвижность, корабль наконец-то начал спуск к деревянной площадке, которая, за исключением мелочей, почти не отличалась от той, которую они недавно покинули.

Такое развитие событий разочаровало Роуля. Он посчитал его нелепым: разве стоит провести полжизни раскачиваясь на кончике корабельного дерева ради столь ничтожной смены обстановки? И все же, имея дело с людьми, ничего иного ждать не приходилось. Вот и теперь ему следует просто потерпеть, пока люди не прекратят свою нелепую суету. Кот он или не кот, в конце-то концов?

Он начал спуск по стволу корабельного дерева, что оказалось куда менее увлекательно, чем подъем. Подобные занятия лучше было бы оставить людям с их паучьими пальцами. В следующий раз нужно будет позаботиться о том, чтобы поблизости оказался человек, готовый вскарабкаться к Роулю, чтобы затем спустить с должным уважением. Возможно, это стало бы удобным предлогом для оценки способностей человека Бенедикта. Он явно недостоин того, чтобы стать брачным партнером Мышонку, хотя, может статься, при умелом руководстве в нем удалось бы взрастить определенные положительные качества.

Роуль вернулся к комнатке, где Мышонок и ее окружение продолжали прихлебывать свою вонючую воду. Там он в один прыжок уцепился за дверную ручку, на которой повис ровно настолько, чтобы та повернулась. Затем Роуль чинно прошествовал внутрь и, нажав плечом, прикрыл за собою дверь.

Захлопав ресницами при появлении кота, человек Гвендолин выпалила:

— Когда он успел отсюда выйти? Как ему это удалось?

Кивнув Роулю, Мышонок ответила:

— Он кот, мисс Ланкастер. Задаваться подобными вопросами — пустая трата времени.

Роуль вспрыгнул на колени к Мышонку и с нежностью потерся носом о ее щеку. Мышонок нравилась ему. Она была куда менее глупая, чем большинство людей.

— Корабль уже у пристани, — сообщил он ей. — Нам следует немедленно отправиться взглянуть, на что похож этот новый хаббл.

Пришлось дождаться, пока Мышонок не повторит только что сказанное остальным людям. В самом деле. Порой ему начинало казаться, что люди попросту обязаны вести себя как круглые идиоты. Что такого сложного в том, чтобы научиться понимать культурную, отменно артикулированную речь? Его отец часто высказывался в том смысле, что люди на самом деле столь же глупы и беспомощны, какими кажутся, — или в любом случае жизнь станет куда проще, если принять это за истину. Сам же Роуль пока не был в этом уверен.

В следующую секунду воздух над палубой оказался распорот неприятно резким звоном металла о металл. Один из тех чисто человеческих звуков, которые производятся, в чем Роуль ничуть не сомневался, с одной лишь целью — досадить кошкам.

Звук этот, впрочем, заметно воодушевил собравшихся в комнатке. Мышонок и ее друзья вскочили с мест и принялись суетиться — так, как это бывает принято у людей. После затянувшейся паузы, позволившей людям собрать все свои игрушки и памятные вещицы, Роуль смог наконец занять заслуженное место на руках у Мышонка и заставить их всех двинуться в должном направлении.

Они сошли с корабля на деревянную площадку, висевшую у края Копья, казалось, вовсе без всякой опоры. Роуль был готов отдать людям должное там, где они этого заслуживали: похоже, у людей имелся особый дар сооружать интересные места, которые потом могли бы изучать и исследовать кошки. Вереница новоприбывших двинулась вперед по скрипучим деревянным доскам, и их шаги отдавались эхом.

— Мышонок, — окликнул девушку Роуль, — если вдруг эта человеческая площадка рухнет, разве мы не разобьемся о Поверхность?

Ему было слышно, как сердце девушки немного ускорило биение; ладони на его мехе сделались чуть влажными.

— Чепуха. Уверена, ничего подобного не случится.

Однако дальше она зашагала все же чуточку быстрее.

Вскоре Мышонок и ее товарищи примкнули к довольно значительному скоплению людей, которые просто стояли там, не делая ровным счетом ничего интересного или полезного. Стояли, безвольно переминаясь с ноги на ногу, и только изредка делали шаг вперед. В самом деле. Стоит ли удивляться, что глава их клана решил в итоге умолять отца Роуля о наставлении на верный путь и о поддержке со стороны Тихих Лап?

Наконец они — наряду с другими, одинаково неповоротливыми людьми — прошли сквозь относительно небольшое отверстие в стене Копья и, в свою очередь, потратили еще немало времени на разговоры с вооруженными охранниками, никто из которых не был важен настолько, чтобы носить большую шляпу. Лишь когда этот невразумительный человеческий ритуал оказался исполнен к общему удовлетворению, они оказались допущены в хаббл Платформа.

Роуль напомнил себе о безграничности кошачьего терпения. Ну не разорвет же его в клочья, если он прямо сейчас не выскочит из рук Мышонка, чтобы немедленно отправиться исследовать хаббл? Не то чтобы при желании он не смог бы так поступить, ведь все кошки до единой — сами себе хозяева. Свое терпение он посчитал достойным того, чтобы слагать о нем легенды; в этом Мышонку повезло, ведь иначе Роуль уже разобрался бы с этой проблемой, или загадкой, или чем там еще, пока девушка продолжала бы топтаться в очереди, чтобы поговорить с вооруженными людьми у прохода в хаббл Платформа, — тем самым лишив ее славы.