Каждый в Орлином Гнезде — от таскающего из озера воду поварёнка до мейстера и командира кортежа — выполнял свою часть поставленных Лизой задач, и делал это на совесть.

Выезд лорда Долины растянулся на добрую треть лиги. По бокам кортеж сопровождали вооружённые пешие воины, а в голове и хвосте шествовали конные. Повозки с хозяйским багажом двигались в авангарде, чтобы к моменту, как карета Роберта и Лизы достигала места привала, шатры уже ожидали их наготове.

Возглавлял процессию лорд Нестор Ройс — в серебристой кольчуге, длинном голубом плаще, подбитом белым мехом ласки, и покрытом пурпурной эмалью и рунами фамильном горжете. Тяжелый стальной воротник хорошо защищал горло в бою, но в этой поездке никак не облегчал участи массивного, с окладистой седой бородой лорда Нестора — гордо восседая на гнедом жеребце, он сильно потел и постоянно промокал огромным платком наметившуюся плешь. Но время от времени подъезжал справиться, всё ли хорошо у милорда и его леди-матери.

Путешествовал Роберт неспешно — с дневными привалами и длительными остановками в замках знаменосцев. Бриенне никак не удавалось уговорить его ехать не с матерью в закрытой карете, а верхом на собственном коне, присланном в дар леди Аньей Уэйнвуд специально для этого путешествия. Роберт пугался светло-серого резвого жеребца до нервной дрожи и отказывался даже подойти к нему, и того привязали к карете мейстера. Леран никогда не забывал на стоянках захватить с обеденного стола для своего четвероногого попутчика то сладкую морковь, то кусочек сахара. И был согласен с Бриенной, что путешествовать верхом гораздо интереснее. Если бы не его лекарские обязанности, он бы так и сделал. А пока довольствовался тем, что смотрел в окно.

Солнечные блики, отражаясь от разодетых в шёлк лордов, перескакивали со стальных доспехов рыцарей на серо-голубые атласные попоны лошадей. Трескуче трепетали на тёплом ветру небесно-синие знамёна с луной и соколом. Ржали кони. Важные от осознания собственной значимости пажи и грумы переругивались, споря за право ехать поближе к карете Роберта.

Вдоль дороги мелькали кусты шиповника и дикой смородины, серебрилась полынь, кружевные листья папоротника сменяли розовые ёжики чертополоха. На изумрудных лугах, сочно поблёскивающих в лучах полуденного солнца, паслись тучные коровы, быстроногие кони и тонкорунные овцы. Пастухи, завидя издали пышную процессию, замирали на месте и удивлённо разевали рты. Крестьяне на полях разгибали натруженные спины, а их жёны и дети выбегали из домов, приветственно махали руками, потрясённые невиданным ранее чудом.

Иногда к карете мейстера подъезжала Бриенна, чтобы перекинуться парой фраз, если созерцание зеленеющих полей и лугов ей приедалось, а Миранда — жизнерадостная и словоохотливая дочь лорда Нестора — была занята тем, что снова кокетничала с Джаспером Редфортом или хохотала со стражниками. Несмотря на полноватую фигуру и маленький рост, леди Ройс превосходно держалась в седле, порой пуская своего коня вскачь, отчего её огромный бюст колыхался, а пышные каштановые кудри задорно подпрыгивали.

На дневном привале по дороге к Железной Дубраве Бриенна снова принялась увещевать Роберта.

— Жаль, милорд, что многие простые жители Долины не увидят своего лорда, — сказала она. — Вольный Ветер чересчур ретивый, но это потому, что он молодой. Подрик мог бы вести его, придерживая под уздцы, — предложила она и глянула укоризненно: — В таком наряде не годится сидеть взаперти…

Роберт в голубом камзоле с пышными рукавами и бриджах, подпоясанный белым шёлковым кушаком, с перекинутым через плечо дымчато-голубым плащом, в свои тринадцать выглядел очень представительно, хотя по росту и силе всё ещё изрядно уступал сверстникам. Стянув с рук шёлковые перчатки, он отстегнул с плеча заколку в виде сокола и скинул плащ на руки подоспевшего Подрика.

— Это не Вольный Ветер, а какой-то бешеный ураган, — раздражённо ответил Роберт. — Он лягнул грума и чуть не убил его. Мейстер теперь лечит его в своей карете. Леди Анья, верно, хочет моей смерти. Я не сяду на этого дикого зверя, ясно тебе?! Я поеду с матушкой! Лучше дай мне свой меч, я хочу ещё раз подержать его, — сказал Роберт, требовательно протягивая руку.

Бриенна аккуратно вытащила из ножен Верный Клятве и подала эфесом вперёд:

— Осторожно.

— Мейстер Леран, а вы видели меч Бриенны? — спросил Роберт горделиво, словно тот принадлежал ему. Затем ухватил его остриём вниз и сделал неловкий мах в сторону, но не удержал и выронил.

Стоявший рядом мейстер проворно наклонился и поднял меч, а заметив страдальческую гримасу владелицы, бережно провёл рукавом по запорошённой пылью густо-красной стали, пытливо рассматривая. Верный Клятве был великолепен, отсвечивая чернью и пурпуром: волны крови и тьмы на клинке выделялись чётко, не смешиваясь, переплетаясь в причудливую багряно-ночную вязь, а навершие и гарда в виде львиных голов сверкали золотом и рубинами.

Увидев, как уверенно и ловко мейстер сжимает обтянутую тонкой красной кожей рукоять, оценивает заточку лезвия, проверяет равновесие, Бриенна расслабилась, поняв, что её сокровище находится в надёжных руках. Но продолжала с удивлением наблюдать, как грубые мужские пальцы ласково проходятся по всем трём глубоким желобам клинка.

— Он безупречен, — вынес свой вердикт мейстер и одобрительно кивнул. Потом взял меч обратным хватом, как до этого Роберт, и сказал ему: — Старайтесь без особой нужды не брать его вот так, милорд. Чтобы нанести удар, вам придётся подойти к противнику слишком близко, а это опасно.

— Я вообще никак не собираюсь его брать! И тем более куда-то ходить с ним! — сердито воскликнул Роберт. — Для этого у меня есть стража, ясно вам?! Я хотел просто ещё раз его посмотреть! Он очень красивый. Ну почему все вокруг твердят, чтобы я непременно научился им махать?! Надоело уже! Неужели нельзя прожить жизнь без этого?

— Но это же скучно! — искренне удивилась Бриенна.

— И ничего не скучно! Дядя Петир ни с кем не сражался, и с ним всегда было весело… Думаешь, ему было скучно? Чем он занимался, по-твоему?

— Управлял борделями! — с презрением выплюнула Бриенна прежде, чем успела подумать и прикусить язык. И с трудом удержалась, чтобы не продолжить: «И травил маленьких мальчиков».

— Что такое бордели? — спросил Роберт с живым любопытством. И так как никто не торопился ему отвечать, нетерпеливо повторил: — Я спрашиваю, что такое бордели?!

— Это увеселительные заведения для мужчин, — осторожно сказал мейстер.

— Где их можно посмотреть?

— Если хорошие и чистые, то только в больших городах.

— В Чаячьем городе такие есть?

— Думаю, да.

— Я хочу в бордель! Хочу, чтобы было весело! Если мне понравится, я тоже буду управлять борделями! — с воодушевлением сказал Роберт. — И в пекло ваши мечи!

— Откуда такие нехорошие слова, милорд? — негодующе воскликнула Бриенна.

— Сир Марвин так говорит. — Роберт сначала смутился, но потом упрямо выпятил подбородок, а взгляд снова стал дерзким.

— Это ругательные слова, они совсем не для юного лорда! — сказала Бриенна и добавила с возмущением: — И никаких борделей!

— Это ещё почему? — насупился Роберт. — Если дядя Петир мог ими управлять, то и я смогу!

— Не стоит повторять всё, что делал лорд Бейлиш, милорд, — с неожиданной суровостью произнёс мейстер.

— Считаете, с него нельзя брать пример? — Роберт уже разозлился не на шутку, уголок его губ опасно задёргался. — Да кто вы такой, чтобы указывать мне?!

— Каждая птица своим пером гордится, — снова наставительно-жёстко сказал мейстер. Он и не подумал идти на попятную. — Может, лорду Бейлишу и было, чем гордиться, но соколу не к лицу подражать пересмешнику!

Бриенна с признательностью внимала мейстеру Лерану, но Роберт лишь разгневанно фыркнул и, ни слова не говоря, развернулся и убежал в шатёр к матери.

Ещё до трагического падения Бейлиша и его разоблачения у Бриенны сложилось не слишком лестное мнение о нём. Несмотря на то, что он первый проявил к ней беспричинную неприязнь — к такому отношению со стороны мужчин Бриенна за свою жизнь уже привыкла, — она могла вполне спокойно существовать рядом, благо встречались они лишь в Утреннем чертоге за столом. В тех же редких случаях, когда ей не везло столкнуться с ним в коридорах замка или во дворе, и он не упускал возможности продемонстрировать своё недовольство её присутствием в Гнезде, она предпочитала отмалчиваться, чтобы не подливать масла в огонь, и ни разу никому не пожаловалась на его нападки.