— Я надеялся получить немного твоего времени, Данте, — твердо сказал я, игнорируя Табиту. Если бы я позволила ей отвлечь мое внимание от него, он бы с радостью передал меня ей. Я провел достаточно времени, наблюдая за тем, как он работает, чтобы понять это.

— Неужели? — спросил он, медленно тасуя колоду, все еще не удосуживаясь взглянуть на меня.

— Да. Я тут подумал… должно быть, есть вещи, которые трудно делать твоим последователям. Работа, которая осталась бы незамеченной, если бы кто-то не связанный с тобой выполнял ее за тебя, но могла бы привлечь внимание, если бы ее делал Оскура.

— Так ты хочешь предложить свои услуги клану по доброте душевной? — спросил он, проводя большим пальцем по колоде, разложив ее перед собой.

— Очевидно, не за просто так, — ответил я, мой голос был ровным и уверенным. Сейчас я не мог проявить ни сантиметра слабости.

Пара волков у меня за спиной зарычали, но я заставил себя не реагировать. Волчья стая была безобидной, пока ее альфа был спокоен. И если бы Данте Оскура потерял терпение со мной, то я бы больше беспокоился о нем, чем о них.

— Хмм… — Данте достал карту из колоды и протянул ее мне, не переворачивая.

Я потянулся за ней, не имея никакого выбора, кроме как сделать это. Я перевернул ее и на меня взглянуло Колесо Фортуны, вокруг него обвились различные волшебные существа, сидящие на облаках в голубом небе.

Данте щелкнул пальцами в сторону Табиты и она тут же заговорила. — Удача идет по твоему пути. Все складывается в твою пользу, — добавила она.

Я знал, что означает эта карта, мама всю жизнь была одержима чтением этих проклятых вещей, всегда искала знак, что удача изменится. Она играла в азартные игры из-за того, что читала в картах. Иногда она правильно интерпретировала их послания и выигрывала, иногда… не очень. Благодаря этому я не интересовался Таро.

— Как ты думаешь, это относится к тебе или ко мне? — спросил Данте, наконец подняв глаза, чтобы встретиться с моим взглядом. И я был вынужден признать, что было чертовски трудно выдержать его взгляд. Парень был почти на фут выше меня, а я не был коротышкой и его сила потрескивала в воздухе вокруг него. Я чувствовал, как волосы на моих руках поднимаются в ответ на статическое электричество, которое он излучал, даже не пытаясь. — Я вытянул карту, но ты перевернул ее. Так что?

— К обоим. Надеюсь, обоим, — добавил я. — Может быть, моя идея сработает для нас двоих.

Данте снова начал тасовать карты, похоже, его позабавил мой ответ. Его взгляд скользнул через мое плечо на стол, за которым я сидел до того, как подошел к нему. Я чувствовала, что Харви и Синди Лу смотрят в мою сторону, но не стал оборачиваться, чтобы посмотреть на них.

— Я не расслышал твоего имени, — сказал Данте.

— Гарет Темпа, — ответил я.

— Это твоя девушка… Гарет? — медленно спросил он.

Я повернулся и проследил за его взглядом до Синди Лу, которая начала краснеть, когда поняла, что мы смотрим в ее сторону.

— Нет. Ну, я имею в виду… у нас вроде как что-то начинается, — сказал я, не зная, что он хотел от меня услышать. — Может быть, — неубедительно закончил я.

Взгляд Данте задержался на ней дольше, чем мне бы хотелось и он вытащил еще одну карту из колоды, снова предложив ее мне. Когда я взял ее, он наконец-то оглянулся на меня и мне оставалось надеяться, что его интерес к Синди Лу на этом закончится.

На этот раз на меня смотрел Дурак, в цветочном платье, стоящий под солнцем на краю обрыва.

Данте фыркнул от смеха, несмотря на то, что мы оба знали, что Дурак не был картой, предназначенной для высмеивания кого-либо.

Он снова щелкнул пальцами для Табиты и она провела рукой по вьющимся рыжим волосам, объясняя нам ее значение.

— Новые начинания и опыт. Прыжок веры, — сказала она, ее глаза блуждали по мне с большим интересом.

— Ну вот и все. Я буду на связи с твоим первым заданием, Гари. — Данте поднялся на ноги и волчья стая тоже встала, следуя за ним, пока он шел из комнаты.

— Я Гарет, — сказал я, не желая оставлять это без внимания и темный смешок Данте отозвался во мне, когда волки снова приблизились к нему.

С улыбкой на губах я наблюдал за тем, как они уходят. Мне только что удалось получить работу от клана Оскура, не объявляя себя одним из них. Похоже, что и второй платеж Старушки Сэл был на подходе.

Если бы я только смог выяснить, что, черт возьми, задумал Габриэль Нокс, то, возможно, мне даже удалось бы отложить немного денег на наше новое начинание. Все начинало складываться. Я собирался устроить своей семье жизнь, которую они заслужили, даже если это будет последнее, что я сделаю. 

Я проснулся, как от звона разбитого стекла. Осколки, зазубренные и раскалывающиеся, собирались обратно, кусочек за кусочком. Но они никогда не сходились одинаково. Между ними, как бриллианты, лежала рассыпавшаяся пыль; частички меня, потерянные навсегда.

Кошмары все еще продолжали сниться и во рту отчаянно пересохло, когда я с трудом сделал вдох.

— Можешь ли ты быть храбрым для меня сегодня, Райдер?

— Всегда, отец.

— В этот раз ты должен быть храбрее, чем когда-либо.

Я усилием воли отогнал воспоминания, вытащил себя из кровати и упал на пол, чтобы выполнить утреннюю рутину. Отжимания, пока боль не обожжет меня изнутри. Приседания до тех пор, пока мои кишки не сжимались так сильно, что казалось, будто у меня вот-вот лопнет какой-нибудь орган. Подтягивания, пока руки не начинали неметь, а боль была лишь старым другом, по ласке которого я скучал.

Я стоял, голый, обливаясь потом, воспоминания давно ушли. Боль поглотила их. Это была единственная вещь, которой она меня научила и которая оказалась полезной. Боль была моим союзником. Она дала мне свободу из клетки моего разума. Но больше всего она придавала мне силы.

Мне не нужно было быть сильнее всех в Солярии, я просто должен был превзойти их в схватке. И в этом меня никто не мог превзойти. Это делало меня самым пугающим ублюдком в этом месте. Потому что нельзя сломить человека, у которого нет точки перелома.

Мой Атлас жужжал снова и снова, требуя, чтобы я прочитал свой гороскоп. Я зарычал под нос, взял его с кровати и постучал по экрану. Я читал эти чертовы штуки только для того, чтобы попытаться расшифровать, не замышляет ли Данте что-нибудь против меня. Но звезды никогда не были слишком ясными, поэтому они часто выводили меня из себя без всякой причины.

Доброе утро, Козерог.

Звезды рассказали о вашем дне!

Даже в самых крепких стенах есть трещины и вы можете обнаружить, что сегодня хороший день, чтобы принять эти слабости. Весы могут пробраться под вашу защиту с вашего разрешения или без него, поэтому сейчас самое время открыть свое сердце и показать свою романтическую сторону. С переходом Венеры в вашу карту, вы можете обнаружить, что ваше тело покалывает рядом с объектом ваших симпатий.

Остерегайтесь поддаваться упрямым желаниям Урана и саботировать себя сегодня.

Я покачал головой, отбрасывая Атлас на кровать. Мое тело ни хрена не покалывало.

Я направился в туалет в конце коридора и все, кто там находился, разбежались, как крысы в канализации. Не имело значения, были ли они в середине дерьма. Если я был там, то их там не было.

Я принял душ в одном из приватных блоков, затем вернулся в свою комнату без полотенца, не обращая внимания на то, что меня кто-то может увидеть.

Вернувшись в свою комнату, я натянул форму и сунул Атлас в карман, прежде чем выйти за дверь.

Когда я шел по коридорам академии, студенты сторонились меня, словно воздух, который я выдыхал, был ядовитым. В этом месте у меня не было друзей. У меня были новобранцы. Солдаты, которые по команде проливали за меня кровь. Дружба была слабостью. Люди были товаром для моих целей. Они либо сражались за меня, либо помогали мне, либо трахались со мной. А если они не делали ничего из этого, то, как правило, становились моими врагами. Элис была первой фейри, которая продержалась так долго, чтобы не выбирая, какую из трех должностей она хочет разбить в лагере. Но мое терпение истощалось.