– Тебе больно?

– Нет.

– Мне так жаль, я не знал, что могу причинить кому-то вред.

– Мне не больно, – повторил Деннис и выдернул свое запястье из чужой хватки. – Посмотри на это с другой стороны.

– С какой? – Тони беспомощно опустил руки.

– Ты узнал кое-что новое. Не могу говорить за других людей, но меня ты не можешь превратить в горстку пепла.

Деннис промокнул лицо и шею полотенцем. Спортивная одежда неприятно липла к потному телу, находиться в ней становилось все невыносимее, поэтому он размял шею и встряхнулся:

– Прекращай загоняться. Ты никому не причинишь вреда, потому что для этого тебе нужно будет прикоснуться к человеку. А если я сделал тебе больно, следовало сказать, чтобы я остановился.

– Я и мысли не допускал о возможности ранить кого-нибудь. Даже не думал, что могу.

– Потому что ты – герой, – Деннис хмыкнул и подошел к другу, – а герои думают о том, как всех спасти, и ни о чем больше. – он кивнул в сторону дальнего угла спортивного зала. – Бери снаряд, мы не закончили тренировку.

– Это была тренировка? Я думал, ты просто избивал меня.

– Давай, продолжаем.

Антон качнул головой и отмахнулся от него. Он выглядел рассеянным, выбитым из колеи, дыхание окончательно сбилось, хотя должно было прийти в норму. Даже пустяковой раны, появившейся пусть и по его вине, оказалось достаточно, чтобы ему вспомнилась данная Виктору клятва: беречь и защищать. Эта одержимость начинала утомлять, но Деннис сдержанно процедил:

– Иди в душ, потому что продолжать с таким настроением не стоит.

Тони не нужно было просить дважды. Он ринулся к выходу, словно ждал этого с той минуты, как переступил порог зала, но замер на пороге. Самообладание постепенно возвращалось к нему, но взгляд опустился на обожженную руку Денниса и остался там.

– Ты точно уверен, что не против посторонних людей? То есть я понимаю, что они не предоставляют угрозу, раз ты позволил им прийти, но тебе не нравится впускать чужаков.

Это интересный вопрос. Несмотря на то, что каждый уголок его дома был подготовлен к появлению незваных гостей, Деннис терпеть не мог, когда приходилось мириться с чьим-то присутствием. Он даже отказался от постоянного проживания обслуживающего персонала в двухэтажной обустроенной постройке и твердо заявил, что готов доплачивать всем за дорогу, только бы не делить свою территорию с людьми, дарящими ему бытовой уют. С него было достаточно присутствия дворцовой охраны, выделенной королевой Лукией. Умом Деннис понимал, что это вынужденная необходимость, но предпочел думать, что это он разрешил им поселиться между главными и внутренними воротами. Это не было решением кого-то другого.

Несмотря на все свои трудности с коммуникацией, Деннис быстро решил, что ему следует держать Майю и ее друзей как можно ближе. Девушка не вызывала у него опасений, он даже проникся крохой уважения к ней, когда она быстро сопоставила некоторые факты етьиз богатой истории династии Новицки и его непробиваемым иммунитетом, но Ленни был определенно не так прост. Та странная энергия, которую Деннис почувствовал на парковке, принадлежала ему, и та уверенность, с которой он бросился защищать его, никак не вязалась со словами о полном отсутствии контроля над своей силой. Шойе точно знал, что делает, и эмоция, всего на мгновение проскочившая на его лице, вызывала недоверие. Это была тень удовлетворения. Так выглядят люди, чья запланированная пакость превосходит все их ожидания. Это не являлось счастливым стечением обстоятельств. Мальчик-молния оказался рядом, когда в нем больше всего нуждались: слишком сказочно, чтобы приключившееся можно было назвать правдой. И даже искренний страх и кристальная честность, бьющие через край каре-зеленых глаз, не убедили Денниса в невиновности Ленни.

– Это и твой дом тоже, – обтекаемо ответил он, – и ты хотел найти людей, способных на то же, что и ты.

Конечно, Деннис задался вопросом о возможной опасности, грозящей другу, но тот быстро отпал. Шойе даже не смотрел в его сторону, и он решил, что обойдется своими силами: не будет просить, чтобы чью-то жизнь ему преподнесли в нескольких папках, содержащих мыслимую и немыслимую информацию – от первого вздоха и до любимых разделов на сайте для взрослых. В нем достаточно силы и ума, чтобы получить нужные ответы, не прибегая к громкости своей фамилии.

– Спасибо, – Тони широко улыбнулся и в эту секунду стал по-настоящему привлекательным, поэтому Деннису было почти жаль, когда уголки его губ опустились. – Прости за руку, я вообще не должен был к тебе прикасаться.

– Проваливай, мне не нужна эта мелодрама.

Он, оставшись в одиночестве, рухнул на скамью и зарылся пальцами в свои волосы. Деннис чувствовал себя странно, балансируя между огромным запасом так и не растраченной до конца физической энергии и изможденностью, которая охватывала его, стоило только расслабить мышцы. Нехватка сна каждый день сказывалась на нем по-разному, но заканчивалось это всегда одинаково: он оказывался в длинном коридоре и слушал шелестоподобный шепот из густой, почти осязаемой тьмы. Он манил, пробирался в мысли, но Деннису пока удавалось остановить себя на границе тусклого, но все-таки света. Что-то пряталось там, в глубине, и жаждало окутать его своим мраком. Желание поддаться становилось только сильнее. Черт, думалось ему, только бы удалось заснуть больше, чем на несчастных два с четвертью часа. Может, тогда это странное наваждение пройдет.

Вытянув вперед напряженные ноги, Деннис запрокинул голову и тяжело вздохнул. Продолжать тренировку смысла не было, он уже сбился с ритма, поэтому единственной важной задачей на текущий день оставался лишь душ. Сальные от пота волосы казались слишком тяжелыми для его головы.

Уже через час Деннис стоял напротив зеркала в своей гардеробной и застегивал мелкие пуговицы на воротнике. Он подтянул плотную черную ткань под самый подбородок и поправил рукава тонкого джемпера, с трудом натянутого на еще влажное тело. Густые волосы были уложены в несколько отработанных движений и почти высохли, не справившись с мощностью фена и расческой. Очень быстро парень, отражающийся на гладкой поверхности, начал напоминать привычного себя. Оставалась только одна деталь.

Деннис сел на низкий пуфик, аккуратно втиснутый между встроенными в стену обувными нишами. Процесс шнурования ботинок и сапог не доставлял ему большого удовольствия, но было в этой системе что-то занимательное: достаточно совершить одну ошибку, чтобы потом начать все заново. Деннис, кажется, выучил все существующие схемы, но мало какие из них подходили для его обуви, зачастую массивной и грубой. Иногда длинны шнурков просто не хватало и приходилось спешно все развязывать и ограничиваться самым примитивном методом завязывания.

Ожог, оставленный Тони, практически сошел, и взглянув на него, Деннис невольно задумался: «Ущерб такой небольшой, потому что это я? Или касание было не таким долгим? Что бы было, будь на его месте кто-то другой? Действительно ли Тони не подозревал, насколько широк спектр его возможностей? Не был ли он знаком с Шойе еще задолго до произошедшего?».

Последняя мысль заставила Денниса качнуть головой и пробормотать «нет» в абсолютном одиночестве. Стоило признать еще на этапе возникновения тени этой мысли, что Антон ни за что не поставил бы его жизнь под угрозу, а если бы захотел организовать встречу с новым другом, скорее сам подставился бы под удар. У Ленни определенно были свои мотивы, и Деннис ни за что их не узнает, если продолжит наблюдать за тройкой единомышленников из окна своей личной библиотеки, откуда и открывался вид на импровизированную и вот уже какой день оккупированную тренировочную площадку. Предполагалось, что он снова начнет заниматься стрельбой, но кажущийся уже таким далеким четырнадцатилетний мальчишка окончательно променял лук и стрелы на метательные ножи. Чуть поодаль росло раскидистое дерево, словно стоящее там уже целый век, и одним из своих ножей Деннис ставил метки на его толстой коре, каждый раз извиняясь за причиненную боль. Он не знал, придется ли ему когда-нибудь взбегать по стволу, чтобы допрыгнуть до высоких ветвей, но лучше точно знать, что тело способно на несколько секунд превзойти само себя, спасаясь если не от человека, то от хищного зверя или взбесившихся оленей, которые водятся практически повсеместно, за исключением оживленных центров.