— И что, помогло это тебе? — Илина также не смотрела на мать, развалившись на диване и разглядывая потолок. В обмене взглядами не было необходимости, они слишком хорошо знали друг друга. — Ты тогда не знала, что дед выдернет тебя из-за учебного стола и подложит под перспективного жениха, а вот я знаю, что у меня будет такая же история. И потом, тебе эти знания даже не пригодились.

— А вот тут ты ошибаешься, дочка, — Дора проигнорировала грубость сказанных слов, она и сама могла говорить без прикрас, в разговорах с дочерью у них в приоритете всегда была честность и искренность. Вместо этого она сделала большой глоток дурмана из бокала, который держала в руке. — Там девушек учат не только конструкты применять, тётки там умные, они и жизни учат. По крайней мере, тогда, война всё поменяла. Я-то знаю, сколько целительниц погибли в Кровавом котле, сколько по настоящему, а не те цифры, что они объявили. Странно, что они вообще всех туда не гребут, с такими потерями, отборы устраивают. Фикция все эти отборы, не возьмут только тех, кто совсем дара не имеет.

— Ну хорошо, буду учиться, — согласилась Илина, которая на самом деле учиться любила, — но сколько я там буду? Я там прячусь, пока не разрешится конфликт с Хуртом, а это может и через пару недель произойти. Тогда сразу возвращаться придется, что я успею узнать?

— Я думаю попросить Брана не тащить тебя обратно, когда он решит этот вопрос, — призналась Дора, повернув голову и встретившись с немым вопросом в глазах собеседницы, — здесь ты под присмотром, после свадьбы тоже будешь под присмотром, а там свобода, милая моя, там сверстницы, с которыми можно дружить, а ещё, — женщина загадочно улыбнулась, — там приспешники, с которыми тоже можно, хм, «дружить», — последнее слово она выделила особой интонацией.

— Мам, только не говори мне, что ты с ними там… ты же невинной замуж вышла? — удивилась Илина, впрочем не слишком сильно.

— Девочка моя, есть способы получать удовольствие с мальчиками, оставаясь при этом формально невинной, — усмехнулась Дора, вновь наполняя опустевший бокал, — и я почему-то уверена, что тебе они прекрасно знакомы. А вот я тогда даже не подозревала о таком, старшие подруги просветили. Если парень опытный, то так даже приятней, чем обычным способом.

— А как ты тогда это поняла? — удивилась молодая девушка, внимательно слушая неожиданные откровения матери. Осуждения в её голосе не было ни капли.

— Тогда я и не могла это понять, — ответила женщина, вспоминая события двадцатилетней давности, — это я осознала уже когда с твоим отцом попробовала и то, и другое, и ещё много чего. Да, не удивляйся, наш брак действительно был по расчёту, без любви, что, однако, не помешало нам делать всё, что захотим. А мы были молодыми и хотели попробовать множество вещей. После рождения Вансора страсть поутихла, а после твоего рождения и вовсе сошла на нет.

— Мам, можно откровенный вопрос? — решилась Илина, пока мать разоткровенничалась, можно было вызнать у неё побольше, — ты говоришь, вы с папой не любили друг друга, а ты ему изменяла когда-нибудь?

— Ну, если ты под изменой имеешь ввиду, занималась ли я сексом с другими людьми, будучи в браке, то да, было дело, — улыбнулась Дора, — но измена ли это, когда твой муж знает об этом и соглашается, поскольку так наша семья получает преимущества, которых иначе не добиться?

— Ого, — выдавила из себя девушка, она не думала, что отец мог быть в курсе таких вещей, — а инициатором ты была или он?

— Мне предлагали, а я ставила Брана в известность о сути предложений, — Дора встала, достала бутылку ягодного дурмана и вновь наполнила уже дважды пустевший за время разговора бокал. — если бы он отказался, то ничего бы не было, но оба раза он не отказался. Это давно было, и ты, и Вансор ещё маленькие были.

— И как это было? Тебе понравилось? — не удержалась Илина, хотя понимала, что на этот вопрос ей могут и не ответить. Но мать была благожелательно настроена, дурман сделал её словоохотливой и честной.

— Если честно, то не особо, — наморщила носик Дора, — приходилось стараться и думать о чужом удовольствии больше, чем о своём. Зато твой отец после каждого раза чуть ли не неделю драл меня везде, где только можно. Причём заводился от того, как, куда и в каких позах меня его деловые партнёры пользовали. Пришлось даже придумывать подробности, чтобы продлить удовольствие, — женщина с довольной от воспоминаний улыбкой осушила очередной бокал. Она давно ни с кем не могла поговорить вот так, как две умные понимающие женщины, не следя за словами, а сейчас её дочь достигла совершеннозимия и должна набраться опыта взрослой жизни.

— А если эти самые партнёры всё разболтают? Могут пойти слухи- рассудила девушка, — всё равно это измена, как минимум в глазах общества.

— Они будут молчать, поскольку огласка никому из нас не выгодна, — Дора вылила остатки дурмана в свой бокал. — Но репутацию нужно беречь, поэтому я и не завожу любовника, хотя Бран намекал, что будет не против. Сам то он этих молоденьких вертихвосток, Камиллу и Карен, каждый день натягивает у себя в кабинете. Они только поэтому у нас и работают. На самом деле я думала о молодом фаворите, — женщина словно прочла немой вопрос в глазах собеседницы, — но у всех возможных кандидатов я видела в глазах только деньги. Никто из них не смотрел на меня, как на привлекательную женщину, я даже начала себя какой-то старухой чувствовать, — голос женщины под конец стал расстроенным.

— Мама, ты ещё очень даже привлекательна! — поспешила её утешить Илина, — я уверена, что найдётся человек, который посмотрит на тебя с обожанием, даже если это и не отец.

— Уже нашёлся, — хитро улыбнулась Дора, расстройство в голосе резко пропало, будто его и не было, — ты видела, как твой приятель смотрел на меня за ужином? Мне аж раздеться захотелось. Как думаешь, он серьёзно хочет стать приспешником или у меня есть шансы заполучить его для себя?

— Мама, не вздумай! Он… ты, наверно, ошиблась, я такого за ужином не заметила! — Илина, не заметив подвоха, сразу купилась на провокацию, что вкупе с её реакцией говорило опытной интриганке о многом.

— А ты, значит, его уже себе наметила? Неужели так понравился? — женщина с довольным видом допила содержимое бокала. — Давай, откровенность за откровенность.

— Не то, чтобы я хотела с ним остаток жизни провести, — скорчив недовольную мордашку от попадания в словесную ловушку, протянула девушка, — но мне жутко хочется попробовать с ним, как ты говоришь, «дружить». Я пыталась гнать такие мысли от себя, но ничего не выходит. Что мне делать, мам? У тебя такое было?

— Не было, дочка, — Дора не стала говорить, что почувствовала сегодня за ужином к объекту воздыхания дочери то же самое. Не так уж и сильно она притворялась, когда её провоцировала минутой ранее, — но мой тебе совет, лучший способ бороться с искушением — это поддаться ему. Ты умная девушка и можешь обставить дело так, что никто ни о чём не догадается. Иначе будешь жалеть об упущенной возможности всю оставшуюся жизнь. А в Оплоте желающих на такого парня найдётся много, вспомнишь потом мои слова.

После воспоминаний о разговоре с мамой, мысли Илины вновь скакнули на Дина. Мелькнула мысль пойти к нему в комнату, но эту идею с сожалением пришлось отбросить. В разговоре с Камиллой Илина сказала то, что не следовало, служанки теперь организуют постоянное наблюдение с целью застукать их вместе. Хорошо хоть завтра он будет целый день в её распоряжении. Но вот только что делать сейчас? Воображение девушки, подстёгнутое всеми этими разговорами и воспоминаниями, нарисовало картину, как Дин берёт её прямо в карете, жёстко и быстро, Илину аж скрутило от возбуждения. Нет, просто поласкать себя, как вчера перед сном, не поможет. Она тщательно закрыла дверь, достала из шкафчика баночку с кремом для кожи и свою любимую расчёску.

Когда она полгода назад увидела на рынке эту расчёску, девушка сразу поняла, что купит её, даже не спрашивая цену. И дело было не в том, как она расчёсывала волосы, с этим как раз всё было не очень хорошо, настоящая причина покупки была в форме рукоятки. Длинная, гладкая, толщиной в два пальца, с округлым концом, эта рукоять сразу напомнила ей мужской орган, который ей уже довелось тайком увидеть. Каким образом эту расчёску применять, Илина тоже знала, благодаря многочисленным разговорам служанок, предшественниц Камиллы и Карен, которых вышвырнули отсюда, когда те слишком обнаглели. Она нечаянно услышала их разговор, в котором одна жаловалась другой, что когда ей вставляют в попу, она может кончить только если при этом ласкает себя рукой, а это в большинстве поз сделать сложно. Сама Илина к тому времени уже давно удовлетворяла себя рукой, но после этого разговора попробовала второй рукой ласкать себя сзади. Так действительно оказалось приятнее, но самое большое удовольствие девушка начала получать, когда вместо пальцев в ход пошла сначала щётка для зубов, а потом эта расчёска.